Петра Хаммесфар - Могильщик кукол

Последующие дни и недели

Известие о событии, происшедшем в бунгало Люкки, стремительно разнеслось по округе, о чем, конечно же, позаботилась Тея Крессманн. Уже на следующий день в кафе Рюттгерс она напомнила о предостережениях Герты Франкен, которые, к сожалению, тогда никто серьезно не воспринял. Тея сожалела о судьбе порядочного человека и гражданина Хайнца Люкки, поплатившегося жизнью за доверие к Бену и попытку ему помочь. Она выказывала свое уважение Якобу, осознавшему в конце концов ответственность отца и разбившему сыну череп, чтобы впоследствии монстр не затерялся в какой-нибудь психиатрической лечебнице, обременяя расходами на свое содержание честных налогоплательщиков.

Судьбу Труды, ее осложненное тяжелым инфарктом состояние на грани жизни и смерти Тея не собиралась обсуждать. Как можно сострадать и сочувствовать матери, давно знавшей, какого изверга она прикрывает и защищает от любых нападок? И как только можно было общаться и в течение долгих лет сидеть за одним столом с подобным чудовищем?

Не помогло даже, когда Сибилла Фассбендер, выйдя из пекарни, подошла к вращающимся дверям и заметила Tee, что в деревне есть еще люди, которые хотя и предпочитают держать язык за зубами, но прекрасно помнят, с кем она обычно сидела за одним столом. Тея прервалась всего на мгновение и, возмущенно пробормотав: «Какая наглость!» — снова вернулась к волнующей ее теме.

Ужасно, что все зашло так далеко. Все-таки она уже в июне предостерегла Труду, после того как это животное набросилось на Альберта и Аннету. И что тогда предприняла Труда? Ничего. К сожалению, теперь ничего нельзя изменить. Оставалось только лишь надеяться, что младшая сестра Бена выживет, а Небеса проявят справедливость и позволят ему сдохнуть от перелома черепа.

Сибилла Фассбендер со слезами на глазах, тяжело ступая, отправилась в пекарню, прихватила большой нож для разрезания тортов, вернулась и, стоя в дверях, пригрозила:

— Еще одно слово, и этим ножом я пробью череп тебе. Тогда ты на собственной шкуре поймешь, каково ему. Не можешь подождать, когда полиция прояснит дело? В конце концов, не один Бен находится под подозрением.

— Не будь смешной, — возразила Тея. — Хайнц в свои шестьдесят семь лет… Зачем мужчине такого возраста нападать на молодых девушек?

В течение первых дней сомнений в правильности версии Теи не было. Некоторые задавались вопросом, откуда она все досконально знает. Тея всем действовала на нервы, начиная описывать подробности, как будто сама была соучастницей. Но даже свидетельницей она быть отказалась, по крайней мере, когда мы нашли голову Бритты Лесслер и ее велосипед. Ни одного желающего посмотреть тогда в деревне не нашлось.

С самого начала ситуация в бунгало Люкки не была для нас однозначной: два тяжелораненых человека, мертвец, окровавленный нож и сломленный горем отец, первыми словами, обращенными к нам, взявший всю вину на себя.

«Я должен был позаботиться о том, чтобы отправить его в какое-нибудь лечебное заведение, как только он начал рвать кукол на части», — сказал Якоб.

После такого заявления самым логичным для нас показалось произвести обыск на земельном участке Шлёссеров. При тщательном обыске мы вскоре кое-что обнаружили. Такие улики, как велосипед в сарае и закопанная в огороде голова, указывали на виновность Бена. Алиби Хайнца Люкки на воскресный вечер тоже усугубляло положение Бена. Вскоре после девяти адвокат появился в зале заседаний суда. В восемь тридцать он пригласил Бритту Лесслер зайти к нему в дом, о чем свидетельствовала Николь Ребах. Чтобы добраться в Лоберг, ему требовалось по крайней мере десять минут. Следовательно, оставалось совсем мало времени на то, чтобы дождаться, пока бушующий великан скроется из виду.

В первую очередь Бена изобличали показания Николь Ребах. Снова и снова молодая женщина возвращалась в воспоминаниях к тому моменту, когда она оглянулась еще раз и больше никого не увидела на дороге. Также свидетельница была более или менее уверена, что велосипед Бритты перед домом Люкки уже не стоял.

Ее показания совпали со словами Хайнца Люкки, сказанными Антонии Лесслер. Можно было с уверенностью сказать, что велосипед лежал в кукурузе, о чем также свидетельствовал замеченный Трудой застрявший между спицами переднего колеса кусочек засохшего листа.

Мы исходили из того, что Бен спрятал велосипед Бритты, желая помешать ей от него убежать. Он должен был только выждать — пять-десять минут, не больше.

А потом? Куда Бритту утащили, где она была убита? Что произошло с Эдит Штерн, после того как она покинула дом Люкки? Каким образом у Бена оказалась ее куртка? Где находится Марлена Йенсен? Действительно ли лоскут в стеклянной банке, о котором упоминал Якоб, принадлежал куртке пропавшей девушки? О Свенье Краль, открывшей вереницу ужасных преступлений того лета, мы все еще ничего не знали.

Зато из показаний Клауса и Эдди нам было известно, что молодые люди всегда останавливались у начала ограды с колючей проволокой. И Бруно Клой, впервые облегчивший свою душу, оказал нам неоценимую помощь, заметив, что яблоневый сад с ранней юности был убежищем Бена. А участок Люкки от сада отделяло всего лишь пятьсот метров. Тщательно проверив ограду сада, всего лишь в метре от дороги, со стороны, граничащей с бывшим садом Герты Франкен, мы обнаружили место, где колючую проволоку неоднократно снимали и закрепляли снова. Скобы в деревянных столбах, державшие проволоку, сидели так свободно в гнездах, что я легко смогла их вытащить пальцами.

Для розыска я попросила выделить нам сыскную собаку, натасканную на нахождение трупов, так как Бруно Клой заметил: «Если девушку закопал Бен, вам понадобится лупа».

Для нахождения головы она нам не понадобилась. Имея в виду эти обстоятельства, мы предположили, что Бен спрятал тело в огороде матери.

Собака привела нас к углублению в земле между яблонями. Никуда больше собака не рвалась, тем более в колючую дикую местность, расположенную рядом. Три синих мешка из-под мусора лежали в неглубокой яме, подобной той, что была вырыта восемь лет назад в воронке для Урсулы Мон. В мешках находились останки Бритты Лесслер. Они были небрежно засыпаны землей и прикрыты небольшим количеством сорняков.

Бруно Клой заметил: «На Бена не похоже. Я неоднократно наблюдал его копающимся в воронке или в пролеске. Прежде чем вырыть в земле ямку, он аккуратно снимал дерн. Затем снова укладывал на прежнее место, бережно распрямляя каждую травинку».

Подозрение, что Бен временно оставил труп в саду, чтобы при случае перенести останки на родительский двор, было полностью снято. Получив отчет по результатам вскрытия, я присоединилась к мнению Бруно Клоя.

Медики-криминалисты установили, что Бритту Лесслер убили только в понедельник во второй половине дня. В это время запертый Бен находился в своей комнате, а Хайнц Люкка после посещения полицейского участка вернулся домой. Кроме того, осмотр криминалистами места преступления в бунгало выявил достаточное количество улик.

Исследование состава жидкости двух бутылок — одной из холодильника, другой из зеркального бара в гостиной — со всей очевидностью указывало на то, что кроме кока-колы и благородного вишневого ликера в них находится сильное быстродействующее наркотическое средство. К тому же в посудомоечной машине криминалисты обнаружили стакан, из которого пила Бритта.

В гараже Люкки была обнаружена лопата с прилипшими комками земли. Лабораторно-криминалистическое исследование с точностью доказало, что земля принадлежит яблоневому саду. Структура почвы там сильно отличается. Хотя песчаные шахты уже давно выработаны, почва сада в основном состоит из песка.

Подвал в бунгало с облицованным плиткой полом и кафельными стенами на первый взгляд произвел вполне безобидное впечатление. Сверкающий пол, безупречно чистые стены. Тем не менее при просвечивании поверхности специальными лампами казалось, будто вязнешь в слоях пролитой крови. Между гантелями, тренажером для подтягивания мышц живота и прочими гимнастическими приспособлениями находился хирургический набор и прочие инструменты, при виде которых даже самых бывалых из нас чуть не вывернуло наизнанку.

Не только эти улики со всей убедительностью указывали на Хайнца Люкку. Хотя все тело адвоката было запачкано кровью, никаких внешних повреждений мы не установили. У него был сломан шейный отдел позвоночника и подъязычная кость. Раны Тане были нанесены ножом для нарезания жаркого, валявшимся рядом с трупом Люкки. На рукоятке ножа находились только отпечатки пальцев Люкки. Несколько смазанных отпечатков пальцев мы обнаружили на лезвии ножа. А так как ладони Бена и кончики пальцев были изрезаны, как и локоть правой руки и правое плечо, бесспорность случая для меня стала очевидной. Прокурор полностью со мной согласился.