Николай Калифулов - Марионетка

— Да, именно ваше благосостояние напрямую связано с Верижниковым и еще кое с кем. Вы отлично меня понимаете. Я не хочу вам угрожать, но предупреждаю: в случае вашего со Столетовым отказа выполнить мою просьбу все ваше благосостояние лопнет, как мыльный пузырь. Сейчас оголилось столько подводных камней, вы даже себе не представляете.

Хитрова задумалась: «Что бы там ни было, а «Калифорниец» говорит убедительно. Верижников, хоть он и в Лондоне, а вес среди воров имеет. Чувствую, готовится какая-то заварушка. Думаю, надо уступить «Калифорнийцу».

— Хорошо! Я его сейчас срочно сюда приглашу.

Она позвонила Столетову и попросила его немедленно прибыть в банк. Прошел ровно час, и Столетов вошел в кабинет. Он сухо поздоровался с гостем.

— Антон Сергеевич, пройдем в соседнюю комнату, нам надо срочно переговорить.

Они ушли в подсобную комнату и прикрыли за собой дверь. Из комнаты до Северова доносились взволнованные реплики этой парочки. Наконец спустя четверть часа оба возвратились в кабинет, слегка возбужденные эмоциональными переговорами. Не прощаясь, Столетов быстро вышел из кабинета.

Хитрова наигранно улыбнулась и заключила:

— Все разрешилось положительно, Андрей Кириллович. Можете сообщить об этом Верижникову.

— Спасибо, Татьяна Ивановна. Я в этом не сомневался.

Северов, выходя из кабинета, как будто невзначай сказал:

— Подготовьте, пожалуйста, учредительные документы банка и отчет о работе банка за прошедший год к моему приезду из Лондона.

— Не поняла вашего юмора? — усмехнулась Хитрова.

— Константин Петрович продал мне все свои акции. Теперь я основной владелец банка.

На лице ее отразилось изумление. Северов вышел из кабинета и хлопнул дверью.

Вечером Северов позвонил генералу Шубину:

— Аркадий Никитич, мы с тобой так не договаривались.

— Что ты имеешь в виду?

— Твои люди напали на меня в пригороде Москвы.

— Не может быть! Сейчас я все выясню и перезвоню.

Ждать Северову пришлось недолго. Прозвенел звонок, он поднял трубку.

— Андрей, я все выяснил. «Наружка» потеряла тебя из виду еще утром, даже не выезжая за пределы столицы. Так что ты меня обвиняешь незаслуженно. А кто на тебя напал, это нужно еще выяснять. Есть у тебя кто-нибудь на подозрении?

— Не понимаю, кому это понадобилось.

— Выходит, кого-то ты очень заинтересовал. В таком случае у меня к тебе просьба: не отрывайся от моих людей. Заодно они тебя будут охранять.

Северов рассмеялся в трубку:

— Как получится, Никитич. Не могу же я их за руку водить. А охранять меня не надо, я могу и сам за себя постоять.

— Хорошо, хорошо. Лучше давай вернемся к нашему разговору, начатому после твоего возвращения из тундры.

— Для завершения всех формальностей мне нужно вылететь за рубеж.

— Не вижу в этом необходимости. Насколько я знаю, все можно решить здесь.

— Нет, Аркадий Никитич, есть одна загвоздка, без которой наша сделка будет незаконной, и любой суд вернет все в изначальное состояние. Хочешь ты этого или не хочешь, а вылететь мне придется.

В трубке замолчали, вероятно, обдумывая вновь открывшиеся обстоятельства.

— Хорошо! Вылетай, тебя будет сопровождать мой человек.

— Как тебе будет угодно, но я его за руку не намерен водить, — отреагировал Северов и положил трубку на место. Откинувшись в кресле, Северов задумался.

«Генерал использует силовой вариант давления на меня. Это его стиль работы. Чувство безнаказанности дает ему право на это. И все-таки, что бы он ни говорил, я склонен думать, что в лесу были его люди».

В дверь кабинета постучали.

— Входите, не заперто, — отреагировал Северов.

Вошел Глушков с озабоченным выражением лица и присел рядом на стул.

— Что-нибудь случилось?

— Мне только что позвонили из Екатеринослава. Арестован «Крот». Ему вменяют вымогательство крупной суммы денег у местного бизнесмена.

— Он что, идиот? Он же в Питере занимается автомобильным бизнесом.

— Я знаю. Вероятно, это ментовская подстава. Кому-то понадобилось его изолировать.

— Кто из ментов им занимается?

— Майор Андреев, он же сейчас начальник РУБОП.

— Опять этот Андреев, уж больно часто у нас дороги пересекаются.

— Мы сейчас делаем попытки найти к нему подходы.

— К черту все ваши подходы! Он неподкупен и принципиален. Он профессионал в своей работе. Я знаю, что настоящие профессионалы не занимаются «липой». Они умеют по-настоящему работать. Когда-то давно мне приходилось встречаться с такими спецами.

— В любом случае необходимо «Кроту» помочь, — заметил Глушков.

— Сейчас необходим толковый адвокат.

— Да, мы наняли самого независимого и авторитетного адвоката.

— Кто? Я многих там знаю.

Глушков назвал известную фамилию.

— Вы правильно поступили. Это настоящий адвокат. Если «Крот» не виновен, она разобьет все их обвинения в пух и прах.

— Будем надеяться, — отреагировал Глушков.

— А я после возвращения из Лондона встречусь еще раз с майором Андреевым и выясню все обстоятельства по аресту «Крота».

Лондон, 1999 г.

Пассажирский самолет «Боинг-737», пролетев траверз, выпустил шасси, сделал глубокий вираж и вышел на посадочный курс. Впереди сияли посадочные огни аэропорта «Хитроу». «Туманный Альбион» впервые принимал своего гостя. Мягко приземлившись, «Боинг» покатился по бетонной полосе. Автоматически включился реверс, и самолет стал тормозить. Наконец после некоторых манипуляций аэродромной службы самолет занял свое место на стоянке. Открылся люк, и пассажиры, довольные благополучным прилетом, стали не спеша спускаться по трапу. Была пасмурная погода, и Северов накинул на себя плащ. Автобус быстро доставил пассажиров в здание третьего терминала аэропорта. Выйдя в зал прилета пассажиров, Северов увидел Верижникова. Обнявшись, они пошли на выход. Северов краем глаза уловил своего тайного попутчика, следовавшего за ним по пятам. Тут же он предупредил об этом своего приятеля. Они вышли из здания и сели в подъехавший «Кадиллак». Автомобиль, стремительно набирая скорость, выехал на автостраду и скрылся в потоке автомашин. Спустя один час они приехали в особняк Верижникова.

Эти двое после сытного ужина сидели в комфортном помещении и тихо вели беседу.

— Я думаю, твой попутчик в глубокой заднице, в такую темень и хмурую погоду нас ему уже не найти.

— Меня это, откровенно говоря, меньше всего волнует. Вопрос сейчас о тебе.

— Мои условия тебе известны. Я готов официально предоставить информацию о Соболеве взамен моей полной свободы и прекращения уголовного преследования, — отреагировал хозяин апартаментов.

— Этот вопрос на днях решится положительно, и у тебя будет возможность приехать в Россию.

— Если честно, то мне смутно в это верится. Не кроется ли за всем этим подвох?

— Ты полагаешь, разыгрывается новая игра?

— Именно! Кому-то нужно очередное разоблачение.

— Вполне резонно, что это может быть чья-то тонкая игра с целью вытащить тебя на живца. Но, с другой стороны, слишком уж все это мудрено. Разыграть такую многоходовую комбинацию под силу не каждому. Здесь должен быть гений, а такого таланта я на горизонте не вижу.

— Ты ошибаешься, «Калифорниец», русская земля еще богата своими талантами. В жизни арестантской я много гениев повидал.

— Скажу тебе, «Туз», откровенно, ты меня смутил своим умозаключением. Теперь не знаешь, кому и верить.

— Верить нужно себе. Но некоторые говорят: «Никому нельзя верить, даже себе». Я считаю, это полный абсурд. Как можно не верить себе? — раздраженно отреагировал Верижников.

— Я солидарен с твоей железной логикой. Но есть и другая логика — логика реальной действительности. «Никодима» подставили, и он очутился за решеткой. Тебя подставили, и ты оказался на чужбине. Есть в этом что-то общее. А что? Не могу пока понять. А ты, «Туз», просекаешь, в чем тут загвоздка?

— Если честно, то вижу один почерк.

— Вот уже теплее.

— А дальше что? — спросил Северов.

— Дальше стена, а за ней все знакомые лица.

— К сожалению, это наталкивает на определенные раздумья.

— На какие раздумья?

— Я еще окончательно сам не разобрался, — задумчиво произнес Северов.

За разговором пролетело время, было уже поздно, и Верижников предложил:

— Ладно, «Калифорниец», додумаем завтра, а сейчас время уже позднее, мы устали, необходим отдых.

На следующий день Северов и Верижников, обговорив все детали предстоящего возвращения Верижникова в Россию, расстались. Северов вылетел обратным рейсом.

Россия, 1999 г.

Прилетев в Москву, вначале он решил навестить «Никодима», который ждал его с нетерпением. Они разместились за столом на веранде, где к приезду гостя уже был накрыт стол.