Виктория Платова - Битвы божьих коровок

— А если бы комнату нашли?

— Это вряд ли. — Пацюк прибавил скорость, и несчастная “бээмвуха” задрожала крыльями, как пожилая стрекоза. — Никто не видел окончательного варианта планировки, Майский менял бригады чуть ли не каждую неделю, чтобы у рабочих не создалось общей картины. Ты понимаешь, о чем я говорю? Он действительно был одержим Дракулой. И сыграл на руку нашим четырем злодеям.

— Ну хорошо… Но ведь те трое… Давыдов, Кабрин, Газарян… Они погибли в результате несчастного случая, разве нет? — спросила Настя.

Пацюк грустно рассмеялся.

— Они были ребятами с клепкой. И сразу поняли, что сатанизм не очень хорошо пахнет. Если с Майским и его особняком все получилось более-менее органично, то большое количество сатанистов среди преуспевающих людей — это, извини, нонсенс. Так что несчастный случай — это идеальный вариант, это подарок судьбы. Несчастные случаи перетряхивают не так тщательно, как убийства и даже самоубийства. Никакого детального ознакомления с личностью потерпевшего, его образом жизни и т.д. Голая констатация… И к тому же вся трагедия разворачивается на глазах у родственников, тут уж не подкопаешься. Развешивал гардины и рухнул вниз… Кстати, тебе не кажется, что “новый русский”, собственноручно развешивающий гардины в доме, — это нонсенс.

— Почему нонсенс? — удивилась Настя. — Разве мужчина не может повесить тяжелые занавески?

— Да… — Пацюк неожиданно сбросил скорость, повернулся к Насте и коснулся ее щеки кончиками пальцев. — Вот что значит жить натурхозяйством… Ладно, не обижайся.

— Я не обижаюсь. Они извели таким образом троих?

— Да. И погорели из-за пустяка. Мицуко обожала держать шлейф у чьей-то смерти. Это страшно ее заводило.

— Фотографии Кирилла. Я помню.

— Да. И Спасский, и Борода, не говоря уже о ее любовничке Викторе Афанасьевиче, относились к этому ее увлечению снисходительно. Смотрели сквозь пальцы. Даже потакали. И развлекали. Например, подцепит Мицуко богатого папика, и ну тащить его в ювелирный. И тут папику через зуб в мозг начинает идти информация: “Купи своей козочке, купи, купи, купи, вот эту дивную скромную брошь… Всего-то там каких-то несчастных двадцать бриллиантиков, всего-то и стоит она каких-то несчастных три тысячи долларов”.

— И он покупал? Папик?

— А куда ему было деваться? — Пацюк неожиданно захохотал хорошо поставленным классовым смехом председателя комитета деревенской бедноты. — Покупал да еще в ножки кланялся!.. Но, видишь ли, бриллианты Мицуко не любила. И на золото ей было наплевать.

— Мне тоже, — заметила Настя.

— Значит, ты — редкая женщина. А она — редкая сука!.. Сука! Сука!!!

Пацюк заколотил кулаками по рулю, и они едва не съехали в кювет. Настя даже вжала голову в плечи от такого бурного проявления темперамента.

— Что с тобой? — наконец она осмелилась спросить, когда Пацюк повернул ключ зажигания.

— Все в порядке. На чем я остановился?

— На том, что она была редкой сукой.

— Да. Она обожала предчувствие смерти. Или ее предощущение. Она жаждала видеть переход от живого к мертвому во всех деталях… И она бы обязательно придумала, как бы подобраться еще ближе, как бы устроиться в первом ряду, если бы…

— Если бы не Кирюша…

— Да. Если бы не твой брат. Твоему братцу просто делать было нечего! Пристроился в детективное агентство, дурачина!

— Потом была Марина Быкова, да?

— Эта ненормальная… Послала мальчишку следить за мужем. А детективом Кирилл оказался никаким. Ни ответственности, ни профессионализма. В ресторан провожал одного, а из ресторана другую.

— Не смей! Он просто влюбился.

— Нашел в кого! — Пацюк скрипнул зубами. — Две тысячи сорок четвертый в ее донжуанском списке.

Настя покачала головой:

— Но он был первым, кто догадался следить за ней, не приближаясь. И он все увидел.

— Что он увидел, господи ты боже мой? Как, стоит ей появиться, и через несколько минут кто-то умирает? И она смотрит на это с улыбкой на лице?.. Что бы ты подумала, если бы оказалась на его месте?..

— Не знаю, — честно призналась Настя. — Наверное, не отстала бы. Наверное, пошла бы до конца.

— Это потому, что ты женщина. А все женщины любопытны.

— Нет, Егор. Когда дело касается смерти, чрезмерно любопытными становятся все. Но почему она обратила на него внимание, Мицуко?

— Ретивый доктор Кульчицкий уже дает показания… Помнишь фотографию в старом полуразрушенном доме и Мицуко с биноклем? Она хотела подсмотреть, как будет умирать Самвел Газарян. Еще ночью Спасский внушил ему пойти на кухню, открыть кран и заткнуть мойку. Вода вылилась на пол, он — опять же по наущению Спасского — ухватился за тостер — и привет. А окна его кухни как раз выходили на дом, где затаилась с биноклем Мицуко.

— И она видела все это?

— Не знаю. Но точно знаю, что она слышала. Звук треснувшей рейки и шорох чьей-то тени за спиной. Она рассказала обо всем Бороде и Кульчицкому. А выследить твоего лоха-брата не составило особого труда. А когда Кирилл Лангер был вычислен, заарканить его при помощи троянской кобылицы не составило особого труда. Ведь он был влюблен, твой брат…

— Был тот же сценарий?

— Да… Помнишь два его талончика в “МЕДИ-СЕРВИС”?

— Я помню.

— Ему вставили жучок, так же как и всем остальным. Но особо заморачиваться с сопляком… прости, с твоим братом… не стали. Изощренное внушение они подбирали для других, более перспективных кандидатур. А на мальчика обратили внимание потому, что он начал кое-что сопоставлять. Смерть самых разных людей — и Мицуко, радующаяся смерти, как семилетняя девочка, которой Барби подарили! Смерть самых разных людей — и статьи в газетах о несчастных случаях. Помнишь реквизиты похоронных контор в его записной книжке? Твой брат ездил на их похороны и, возможно, говорил с кем-то из родных.

— А телефон мобильника? Ты помнишь? Некто Игорь Верховский.

— Тоже фигура. Он нотариус, довольно известный. Я говорил тебе, в чем заключался план Спасского и Бороды: выкачивать деньги из богатых при помощи гипноза, болевых ощущений и хитрого “жучка”, полностью лишая жертвы воли и рассудка. Превращая их в безмозглых дойных коров. Так вот, при помощи этого самого Верховского писались дарственные на все, что только возможно подарить, и открывались счета на подставные лица и подставные фирмы. Здесь уж вовсю развернулся мой старый даосский друг… Борода… У него ведь тоже юридическое образование…

Но Насте вовсе не хотелось слушать про Бороду.

— А Кирилл?

— А у Кирилла не было ничего, кроме кожаных штанов. Поэтому с ним не стали особо церемониться. Грубо попугали, запустили голоса в башку, отполировали ультразвуком.

Бедный Кирюша!.. Настя заплакала.

— Он понимал, что творится что-то неладное. И пока у него были силы, сопротивлялся. Отвез дневник мальчику и при этом достаточно ловко спрятал концы в воду… — Пацюк с уважением посмотрел на Настю. — Я бы не догадался…

— Я бы тоже.

— Это было в его дневнике: “Я понял, зачем они убивают, но не знаю как. Может быть, кто-то найдет и поймет все остальное. Только бы не они были первыми”. Он не знал, в чем корень зла. А ведь его можно было вырвать. В самом прямом смысле. Думаю, что у них был какой-то разговор с Мицуко, в котором она пыталась выведать, что же знает Кирилл. Своим обычным способом. Горизонтальным. Скорее всего, именно тогда она забыла сумочку.

Настя несколько секунд сидела, откинувшись на сиденье. А потом вытащила из кармана куртки помаду “Angel № 63”, карандаш и духи “Наэма”.

Пахнущие тленом духи.

И, изо всех сил размахнувшись, выбросила их в окно.

— Думаю, что после этого они дожали его. Без проблем. Он закрылся в квартире… Все остальное ты знаешь…

За окном проносился близкий лес, и сейчас Настя ничего к нему не чувствовала.

— Но кто же убил Мицуко? — спросила она. И улыбнулась.

— Тут-то и начинаются пауки в банке. В какой-то момент старый даос и смиренный законник Борода понял, что пора выходить из игры. Что Мицуко совсем сорвалась с катушек со своей жаждой смерти. Что рано или поздно кто-то из папиков, сопоставив в своей заплывшей жиром голове кое-какие факты, расковыряет пломбу. Или она выпадет… А ведь доктор практиковал вполне легально и был, между прочим, не только душегубом, но и профессионалом высокого класса. И клиентура у него, помимо смерт-ничков, была самая разная. И все больше респектабельная. И подобный поворот дела был им вовсе ни к чему. Конечно, умница Спасский до такого дерьма дело не доводил, старался провернуть все в первую неделю. Но ведь бывают и нехорошие случайности… Вот ты, например… Ты ведь тоже — случайность. Если бы ты не появилась…

Но Насте было совершенно наплевать, что бы случилось, если бы она не приехала в этот город.

— Кто убил Мицуко?

— Старый даос, Борода.

— Но зачем?

— Хороший вопрос. Не думаю, чтобы он питал к ней особую ненависть, равно как и ко всем остальным. Просто Борода, как настоящий даос, умел вовремя остановиться. И к тому же ему хотелось иметь шикарный мотоцикл, уехать из страны и наконец-то оторваться где-нибудь в Австрийских Альпах… Кстати, у него дома нашли паспорт с открытой шенгенской визой.