Мартина Коул - Малышка, пойдем со мной...

Ему нравился протяжный выговор Сиппи; голос был тихий, но более убедительный, чем если бы он выкрикивал слова во весь голос.

— Зная тебя, Сип, могу сказать, что твои предки были первыми поставщиками продукции!

Услышав такой комплимент, Сиппи рассмеялся.

— Мы курим, чтобы медитировать. Помни это, когда тебя отдубасят в Брикстоне! Это — религиозный обряд.

Джон-Джон засмеялся. Он включил мобильник, и в комнате громко зазвучал голос Жанетты. Он казался чужеродным в том маленьком мире, в котором они обитали.

Джон-Джон взглянул на Сиппи, и сказал:

— У меня крупные неприятности.

Сиппи пожал плечами.

— Решай свои проблемы, а я останусь здесь. Вечер только начинается.

Джоани сразу же поехала домой, как только получила сообщение от дежурной по салону. Жанетта в полном отчаянии в конце концов позвонила туда.

Когда она вошла в квартиру, она машинально выругалась. Уведомление об обыске валялось на полу, где, по мнению Джоани, ему и надлежало быть.

Она быстро спровадила за дверь полицейского, а затем, схватив старшую дочь за грудки, прорычала:

— Где Кира?

Жанетта покачала головой.

— Не знаю, мама. Я не могу найти ее.

— Фараоны забрали ее? Если ты оставила ее на попечение Джекси, такое могло произойти. А от «Общественных услуг» не приходили?

— Нет, был только ордер на обыск. Отпусти меня, мама!

Но Джоани не слушала; она закрыла глаза, делая над собой усилие, чтобы успокоиться.

— А что сказала полиция?

Она дернула Жанетту за жакет, и обе чуть было не потеряли равновесие.

— Ты будешь отвечать?

— Ее здесь не было, мама. Отпусти же меня!

Джоани толкнула дочь на софу. Затем пребольно ударила ее по голове. Жанетт, однако, даже не поморщилась от боли.

Зазвонил телефон. Джоани стремглав бросилась к нему.

— Алло. — Ее голос звенел. — Да, кто это? Где, черт возьми, моя девочка…

Жанетта увидела, как с лица матери спала напряженность.

— О, слава Богу! Да, спасибо. Я сейчас буду.

Она положила трубку и без сил опустилась на пол.

— С ней все в порядке, мама?

В голосе Жанетты сквозила искренняя озабоченность.

— Тебя не за что благодарить, сука!

Дрожащими руками Джоани зажгла сигарету. Она с трудом удерживалась от того, чтобы не нанести дочери еще один удар. Бог свидетель — она напрашивалась на это!

— Пойду заберу ее. А ты начни прибираться. Когда я вернусь, задам тебе головомойку! Единственный раз попросила тебя об услуге, а ты так подвела. Жди, пока не придет брат; он-то всегда присматривал за маленькими сестрами. В том числе и за тобой, ленивая эгоистичная шлюха!

— А где она?

Ответа не последовало; Джоани уже выходила из комнаты.

Единственным утешением для Жанетты было то, что Джон-Джон наверняка не придет сегодня ночевать. Во всяком случае, пока будет действовать этот ордер. Поэтому у нее есть передышка.

— Она здесь весь вечер.

Джоани смотрела на неестественно толстого человека, даже не замечая, что улыбается. Кира спала позади него на ветхой, но по крайней мере чистой софе.

Томми накрыл ее одеялом, подоткнув края, как это сделала бы заботливая мать. На ветхом столе валялись и пустые банки из-под кока-колы, и недоеденный бутерброд. Видимо, он был внимателен по отношению к Кире, и Джоани была ему благодарна.

Высокий голос, так не вязавшийся с его полнотой, звучал спокойно.

— Так вот, сижу я на балконе. На улице пекло. Вижу, ваша старшая дочь вышла из дому. Спустя какое-то время я пригласил Киру на чашку чая. Затем приехала полиция, и я не знал, что предпринять. У Киры не было с собой мобильника, а наизусть она помнит лишь номер домашнего телефона, но я не хотел звонить, пока не убедился, что полицейские ушли. Я хочу сказать, отсюда видно, что происходит в вашей комнате, если занавески не задернуты… — Последнее он произнес с некоторым волнением.

Джоани ухмыльнулась.

— Спасибо, дружище. Ты сделал так, как нужно.

Он вышел на кухню, чтобы приготовить чай. Джоани возблагодарила Бога за то, что Он послал ей этого человека. Сам того не ведая, этот человек отвел большую беду. Эти назойливые дамы из «Общественных услуг» забрали бы Киру, обнаружив, что она одна. Нет, этот толстяк оказал ей огромную услугу.

Томми вернулся с чаем.

— Послушайте, если у вас возникнет необходимость, я могу присмотреть за ней. Она — хорошая девочка. Ее манеры безупречны, как заметила бы моя покойная мама.

По какой-то странной причине он притягивал к себе Джоани.

— Спасибо, дорогой. Я приму это во внимание.

Фактически она не рассматривала такую возможность, но не хотела ставить его в известность. Сегодня он сделал ей огромное одолжение, и она должна быть тактичной. К тому же чай настроил ее на благодушный лад.

Давно уже она не чувствовала себя такой умиротворенной. От него исходило спокойствие. Она догадалась, что такая манера поведения, должно быть, компенсировала проблему излишнего веса. Не выказывая эмоций, он чувствовал себя хозяином положения.

Прочитав ее мысли, Томми высказался просто:

— Это гормональное, но, кроме того, я переедаю, так что есть не буду.

Его лицо было таким открытым, что на мгновение Джоани охватила жалость.

— Знаете, вы прекрасно воспитали свою дочь.

Джоани улыбнулась, услышав комплимент. Он сам был похож на большого ребенка. На очень большого.

— Пожалуй, я отнесу ее домой. Еще раз спасибо вам, Томми.

— Как вам угодно, миссис Бруер.

— Называй меня как все — Джоани. Кстати, а где твой отец?

На мгновение Томми почувствовал себя неловко.

— Иногда он ночует в другом месте. Не знаю где и не люблю спрашивать.

Вот наивный, улыбнулась Джоани. От соседей она слышала, что Джозеф Томпсон постоянно третирует сына. Вроде Томми даже убегал из дому. Неожиданно ей стало до слез жалко этого неухоженного… мальчика.

— Приходи завтра к нам на чашку чая, хорошо?

Его лицо расплылось в улыбке, он даже вспотел от нахлынувшей на него гордости.

— С удовольствием приму ваше приглашение!

Она снова улыбнулась, а затем взяла на руки свою девочку. Кира была как пушинка. Она прижалась к телу матери. Джоани почувствовала запах сыра и лука. Боже, какое счастье, что Кира здорова и невредима!

Джоани шла домой быстро. Чем меньше будут знать соседи, тем лучше. Люди ведь знают лишь то, что им рассказывают. Ее мать постоянно вдалбливала ей это, когда она была еще ребенком, и это — правда. Умение держать язык за зубами всегда помогало ей в жизни. Особенно с тех пор, как она живет здесь.

Джон-Джон сидел в следственной комнате полицейского участка.

— Не имею понятия, о чем вы говорите. О каком насилии идет речь?

Он покачал головой и забарабанил пальцами по коленям.

— Хватит валять дурака! Твой лучший друг в реанимации. Люди видели, что ты с утра был у него. И после этого ты хочешь убедить нас, что ничего не знаешь?

Джон-Джон ухмыльнулся.

— Тоже, нашли друга. Я сказал, не знаю, о чем речь, и это так. Я был с Черизой, своей девчонкой. Покажите мне того осла, который видел меня с Карти!

Окружной констебль раздраженно ухмыльнулся.

— Не хами, парень.

— Если бы меня действительно видели, я бы уже давно сидел под арестом, ведь так? Я знаю свои права, не забывайте этого.

— Джон-Джон, мы тут недавно проверили твой счет… Насколько мне известно, ты не работаешь?

Джеффри Каллингтон, солиситор[1] Джон-Джона, поднял руку и произнес:

— Можешь не отвечать на этот вопрос, Джон-Джон. Обыск не дал никаких результатов, поэтому они не могут инкриминировать тебе что-либо. Итак, джентльмены, если вы не возражаете, мы пойдем. Мой клиент пришел сюда по доброй воле…

Окружной констебль с шумом чмокнул губами, прерывая его.

— С солиситором на буксире!

Каллингтон презрительно взглянул на него, сказав на этот раз более громко:

— А разве это противозаконно? Если да, то раньше мне что-то не доводилось слышать об этом. Учтите, мы можем дать делу ход. Вы без конца цепляете моего клиента, и каждый раз впустую. — Он холодно улыбнулся. — Как я понимаю, мы можем идти?

Окружной констебль в ответ саркастически улыбнулся:

— Оставайся, Джон-Джон, будешь моим гостем.

Джон-Джон усмехнулся:

— Нет, спасибо, я, пожалуй, пойду домой.

Каллингтон сухо кивнул, и они вышли из комнаты.

Когда за ними закрылась дверь, окружной констебль проговорил сквозь зубы:

— Он ночевал у девчонки!

Ди Бакстер, обремененный двадцатилетним опытом работы, язвительно произнес:

— Ничего подобного! Это — ложь!

— Но у него алиби, сэр. Мы проверили. Девчонка, как и ее родители, готовы официально оформить подтверждение.