Анатолий Галкин - Обжалованию не подлежит

– Нет, профессор… Я не очень тупой, но не понял.

– Для переговоров мне три-четыре раза в неделю будет нужна вот эта гостиная.

Профессор Бэр танцующей походкой проскакал по персидскому ковру и плюхнулся в огромное кресло рядом с настоящей пальмой… Он мельком взглянул на полуоткрытую дверь, за которой журчала вода. По этому поводу у него мелькнула какая-то мысль, но он сразу вернулся к главному.

– Я понимаю, Вадим, что причиняю вам неудобства. Но это не бесплатно!.. Студенты у нас живут в палатках. А в стороне, прямо на берегу озера построены три легких домика. С посудой и мебелью! Один из них – ваш!.. В пяти метрах пляж. Рядом – рыбалка. Птички поют, бабочки летают…

– Да, но…

– Никаких «но»!.. Даже не благодарите!

– А транспорт? Скажите, профессор, как отсюда добраться туда?

– Транспорт – это вопрос! Надо думать…

И он задумчиво уставился на дверь в ванную… А там перестала журчать вода, и через двадцать секунд оттуда вышла Ирина… Из одежды на ней было короткое полотенце, наброшенное на плечи.

Вечер подкрался незаметно… Кузькин не очень верил, что киллер попытается дострелить Котенкова. Даже если Иван захочет исправить свою кладбищенскую ошибку, то он может это сделать через три дня, через неделю, через месяц.

Но Лев Львович получил приказ! Приказы не обсуждаются, а выполняются – четко и, желательно, с инициативой!

Если тупо делать свое дело, то надо было всю ночь охранять писателя из Шадринска. Всю ночь с пистолетом в руке смотреть на ручку входной двери. Всю ночь прислушиваться и не спать!.. А Кузькин с вечера зевал и протирал глаза.

Чтоб взбодриться, Лев начал знакомиться с медсестрами из ночной смены. Они только что заступили на свои посты. Они были бодры, веселы и игривы… Если тебе за сорок, то не так просто вести флирт с молодыми девочками! А Кузькин умел это делать в совершенстве. Ему казалось, что перед ним ни одна не может устоять.

Начал он, естественно, с дежурной по этажу. Она тоже была молода и этим прекрасна!.. Хотя глаза ее были серые и блеклые, веснушки слишком крупные, нос слишком курносый. И звали ее просто – Наташа.

– Красивое у вас имя… И редкое. Сейчас не так много настоящих Наташ!

– Ой уж! Редкое имя? У нас даже в группе было еще три Наташки.

– Нет, у них было другое имя. Пишется оно вроде бы и так, но звучит грубо и зло. Как шипение кобры – Наташа!.. А ваше имя? Вы вслушайтесь, как звучит! Это музыка, это полонез Огинского!.. Наташа…

– Ой… И правда…

– Дайте свою ручку, Наталия. Я умею гадать… Ах какие линии!.. Но вы одиноки. И вам еще никто не говорил правду. А почему?

– Почему?

– Вас боятся! Все трепещут перед вашей красотой!.. Вот вам говорили, что у вас прекрасные, колдовские, волшебные глаза?

– Нет… Вернее – девчонки говорили про глаза, но совсем другое.

– Врали! Боялись вас и завидовали… У вас глаза, как синее небо! Нет – как прохладные озера в жаркий полдень. Хочется нырнуть в них и никогда не выплывать.

– Вы прямо поэт, Лев Львович… А вот веснушки меня портят!

– Нет!.. Они как луга ромашек вокруг голубых озер…

– Это точно! Как аптечные ромашки – яркие, крупные и желтые… А как же вы спать будете, Лев Львович? В шестой палате у раненого всего одна кровать.

– А я, Натали, вовсе не буду спать. Мне велено сторожить клиента. Вдруг ночью кто-то попробует застрелить его окончательно.

– Как интересно!.. А если вас спрятать? Я так в кино видела… В ординаторской два дивана. Я вас туда обоих запускаю и запираю… А в шестой палате на кровать кладем куклу из одеял…

– Отличный план! Вы, Наталья, не только красивы, но и умны… Но если киллер появится, то вы сразу звоните в ординаторскую! Договорились?

– Есть, товарищ командир!

План и действительно был хорош, но только в общих чертах. Он не учитывал маленькой мелочи. А классики учат, что дьявол всегда прячется в мелочах… Так вот, этот план не учитывал, что бывший судья Котенков в свое время часто ночевал в кабинетах. И он привык на ночь отключать телефоны.

Вот и сейчас, когда Кузькин уже спал, Игорь Сергеевич дошел до стола и выдернул провод из телефонного аппарата…

Иван пришел в час ночи… Он уже знал, что Котенков в одноместной палате номер шесть. Он проник в больницу через люк прачечной. Потом поднялся наверх и, крадучись, пошел по длинному коридору… Еще издали он заметил, что на посту горит свет и какая-то медсестра склонилась над книгой.

Киллер не собирался убивать девушку. Пусть себе сидит и читает… Но он и сам не знал, как он поступит, если медсестра встанет и преградит ему путь.

Но Наташа не встала! Она хотела, но испуг приковал ее к стулу. Она только тихо прошептала ему вслед: «Вы куда, гражданин»?.. И от страха веснушки у нее стали яркими, желтыми и крупными, как цветки аптечной ромашки… «Гражданин» не ответил и пошел дальше. Наташа заметила, как он зашел в шестую палату. И вот тогда она начала звонить в ординаторскую.

Номер был занят! Наташа сразу поняла, что этого быть не может. Проще просто встать и добежать до маленького холла, где в закутке красовались две двери – начальника отделения и ординаторской… Но встать Наталья все еще не могла.

И вот в больничной тиши раздались два хлопка… Медсестра регулярно смотрела сериалы! Она знала, что киллеры стреляют из пистолетов с глушителями. А значит – два хлопка, это два выстрела в куклу на кровати!.. Вот сейчас убийца увидит, что вместо крови во все стороны летит пух, перья и обрывки казенных одеял. Он все поймет, разозлится, выскочит в коридор и начнет стрелять всех, кто попадется под руку… А кто ему попадется первым?

Наташка сорвалась со стула и, стуча каблуками, побежала в сторону запертой ординаторской… У двери она никак не могла попасть ключом в замочную скважину. Она тряслась и, то громко, то тихо, кричала одно странное для больницы слово: «Лев! Лев! Лев»…

Наконец ключ провернулся, дверь распахнулась, и в коридор выскочил Лев Кузькин – босой, в трусах и с пистолетом… И в своей спешке он был прав! Натянуть брюки – пять секунд, но тогда бы сыщик не успел заметить в конце коридора спину убегающего Ивана… А так – успел!

Кузькин бежал по следам киллера, отставая на десять-пятнадцать секунд. Он бежал, своим видом распугивая сонных сестер с других этажей… Бежал, пока не уперся в дверь, за которой скрылся киллер.

Это было где-то в подвале… Лев четко слышал, что за дверью кто-то скрипит и скрежещет. Он направил пистолет в сторону хилого замка и выстрелил!.. Потом – еще! Еще! Еще!..

После пятой пули замок не выдержал…

Это был склад грязного белья. Часть его была свалена в куче, а часть упакована в мешки… Кузькин понял, что мешки периодически вывозят, выгружая их через люк, который сейчас настежь открыт.

Лев подошел к стене, забрался на три ступеньки и выглянул наружу… Сверху беззвездное московское небо. Справа – заросли больничного парка, а слева – забор, за которым взвыл двигатель какой-то иномарки. Машина сорвалась с места и понеслась по ночному городу.

Через десять секунд звук мотора затих… Кузькин был уверен, что за рулем ночного гонщика был Иван, а значит и догонять его бесполезно… Можно было объявить план «Перехват», но кого перехватывать? Нет ни цвета машины, ни марки, ни номера…

Лев услышал сзади звук шагов и скрип разбитой им двери…Он обернулся.

Вошла Наташа. В одно руке она держала старые туфли Кузькина, а в другой – его же брюки…

У Муромцева была странная манера вести совещания. Трудно было понять – когда он шутит, а когда говорит серьезно… Именно поэтому он мог устроить опытному Льву Кузькину выволочку, указывая на его непрофессионализм.

– Ну и как же это понимать, товарищ майор?.. Позор! Для всей нашей службы – пятно!.. Упустил, Лев, киллера?

– Да, тут я упустил… А ты скажи, Паша, кто злодея на кладбище проворонил?

– Вот тут мы вместе оплошали… Значит так! Завтра Котенков на своей машине собирается ехать в Шадринск.

– Боится в Москве оставаться?

– Да, боится… И здесь он прав! Но дело в другом. Покушение на Котенкова явно показывает, что концы ведут в Шадринск…

– Послушай, Паша, а может мне сопроводить Котенкова. Вдруг его по дороге шлепнут?

– Мысль очень правильная! Только сопровождать клиента поеду я… А ты, брат Кузькин, завершай проверки в Москве и через пару дней подгребай к нам в Шадринск… Я нюхом чую, что там крупная заварушка может начаться.

Профессор Бэр оказался мужчиной стеснительным и стыдливым. Мало того, что он не мог смотреть Ирине в глаза, он извинялся перед ней при каждом удобном случае. И тогда при их первом знакомстве в номере «Люкс», и в холле гостиницы «Алмаз», и в салоне черной «Волги», которая везла всю компанию на место раскопок, на озеро Круглое…

Два часа, которые прошли после приезда в Шадринск, оказались очень результативными. И не только из-за эпизода с Эдуардом Бэром…