Татьяна Полякова - Тонкая штучка

— Пошли, — сказал Павел, и мы направились к выходу.

К моему немалому удивлению, казино мы покинули без неприятностей, начались они на стоянке. Откуда-то сбоку возникли серые тени, и шарахнула очередь. Я заняла привычную позицию: хлопнулась на землю и закатилась под чей-то «Мерседес». Не самое безопасное место, если учесть, что по соседству со мной бензобак. Я вертела головой по мере возможности и пыталась оценить ситуацию. На ум лезли пословицы, например: как веревочка ни вейся… короче, ничего хорошего, если мы по-быстрому не уберемся отсюда. Пожалуй, я бы смогла добраться до «Тойоты». Хотя шевелиться не хотелось. Я решила предать себя в руки Божьи, и тут рядом оказался Витек, больно задев меня каблуком здоровенных ботинок.

— Полегче, здесь люди, — сказала я.

— Это ты? — спросил Витек.

— Уже не знаю.

Он выстрелил пару раз, особенно не целясь, а я, чтоб не молчать невежливо в приятной компании, бодро гаркнула:

— Как дела?

— Хреново. К машине не прорвемся. Надо уходить через казино.

— Дай ключи, — наконец решилась я, — попробую подогнать машину.

Он бросил мне ключи, видно решив, что они ему все равно не понадобятся, и откатился в сторону, а я на четвереньках бросилась к «Тойоте». Скорость развила прямо-таки фантастическую, хотя этот способ передвижения был для меня еще внове. Пару раз пришлось повизжать от страха, но в общем-то на меня никто внимания не обращал. Бандиты, те, которые мои, исправно палили с четырех точек, и было им трудно. Все еще на четвереньках я вползла в машину, перекрестившись, села на водительское место и завела мотор. В общем шуме внимания это не привлекло. Лихо развернувшись, я рванула вперед, ориентируясь на свет фонаря при входе. Слева возникли Гиви и Павел, а я открыла дверь. В общем-то, они крутые ребята и сработали не хуже каскадеров. Дальше было проще, теперь я думала только о том, как вырваться со стоянки, ну и голову уберечь, конечно. Мишку, то ли раненого в голову, то ли просто лицо разбившего, втащил Павел, а Витек запрыгнул сам и, едва отдышавшись, сказал:

— Дай сяду за руль.

Я головой мотнула.

— Время потеряем. Я город знаю, а ты нет.

Ворота успели закрыть, но и я успела разогнаться, и через три секунды мы катили по проспекту. Конечно, тут и сирены завыли. Интересно, как это они всегда умудряются опаздывать? Я собралась вздохнуть с облегчением, но тут заметила троечку машин сзади, ребята торопились с нами пообщаться. У меня, естественно, такое желание отсутствовало. Сирены кое-кого напугали, и палить прекратили. Это меня так воодушевило, что я исполнила что-то очень лихое, правда, быстро опомнилась и замолчала. Ребята сзади были настырными, но водители так себе, я не сомневалась, что уйду. На перекрестке вдруг вынырнул темный автомобиль, отрезая от нас преследователей. Конечно, сразу загромыхало, но мне было не до этого, потому что один сукин сын все ж таки прорвался, и теперь висел у меня на хвосте. Это стало действовать на нервы. В общем-то, я человек спокойный, но он мне надоел. Я набрала скорость, благо что пустынный проспект это позволял, потом резко развернулась и полетела навстречу своему преследователю.

— Сворачивай, — заорал Мишка. Все-таки он парень невыдержанный.

— Размажет, — выдохнул Витек, сжав кулаки, Павел и Гиви молчали. Мы стремительно сближались лоб в лоб, однако нервы у паренька были не для таких игр (видимо, пьет паренек), в последнюю секунду он не выдержал, рванул вправо, машину занесло, выбросило на тротуар, развернуло задом, и парень полетел вниз с высоты пяти метров.

— Отдохни, — сказала я. Я не кровожадная, но в эту ночь столько натерпелась, что было мне его нисколечко не жалко. В конце концов, сам напросился.

В машине было тихо. Немного успокоившись, я взглянула в зеркало: Павел бледен, у Гиви лоб потный.

— Припадочная, — сказал Мишка, Витек косился. Наверное, надо было их как-то подготовить.

— На турбазу? — поинтересовалась я. Павел кивнул.

Всю дорогу никто слова не произнес, это пугало больше недавних гонок на дороге.

В доме мужики уселись в креслах полукругом и на меня уставились. Не по-доброму. Я затосковала.

— Ну, — сказал Павел.

— Что «ну»? — вздохнула я. — Могли бы, кстати, спасибо сказать.

— В вашем городе что, все училки рассекают на «Тойотах»?

— Ну, не все.

— Если ты за полминуты внятно не сможешь объяснить, что к чему, я тебя сам под крыльцом зарою.

— Вы как будто недовольны, — проворчала я, — вот и…

— Время тянешь, — перебил Павел.

— А чего мне его тянуть?

— Давай начнем с «Тойоты».

— Да мне все едино, «Тойота» или «Жигули».

— Отлично. Может, объяснишь, почему?

— Я могу ездить на всем, что, в принципе, движется. Муж у меня был автогонщик. Я с ним тренировалась. Штурманом ездила. Научилась кое-чему.

— Для бабы у тебя железные нервы, — весомо заметил Павел.

— Привычка. Я ж с детьми работаю.

— А с чего это ты вдруг взялась помогать?

— Сотрудничать. В разумных пределах. У меня стойкое отвращение к братским могилам. Может быть, вы когда-нибудь уедете.

— Я ей не верю, — сказал Мишка. Если честно, он мне успел изрядно надоесть. — Павел, с ней надо как следует разобраться.

Вот ведь гад, жаль, что ему только рожу поцарапало, а не голову оторвало.

— Не надо со мной разбираться. Вы просто спросите, я отвечу. Я ж не отказываюсь.

— Автогонщик, это мент, что ли? — спросил Гиви, видно, мнил себя хитрецом.

— Нет, конечно. Мой муж погиб пять лет назад. Ты ж в шкаф свой нос совал, — накинулась я на Мишку, — да или нет?

— Ну да, — неохотно отозвался тот, — и все равно…

Тут неожиданно вмешался Витек.

— Мужа как звали?

— Янис Тауринь.

Витек слабо улыбнулся.

— Конечно. А я все фотографию на телевизоре вертел и гадал, на кого мужик так похож. Точно. Тауринь.

— Ты его знал? — настороженно спросил Павел.

Витек головой покачал.

— Мне до него, как до луны. Но видел много раз… И тебя я помню, — кивнул он, — хотя ты и здорово изменилась.

— Слава Богу, разобрались, — вздохнула я, — теперь, может быть, мне кто-нибудь и скажет «спасибо». — Все молчали. — Нет так нет, — философски заметила я.

Павел повернулся к Гиви.

— Я хочу знать о ней все. Все, ты понял?

Гиви кивнул, а я пожала плечами.

— Мне что, узнавайте. Я ж не в розыске.

Тут опять вмешался Витек.

— Как он погиб? В газетах что-то писали, только я не помню.

— Пьяный идиот вылетел на самосвале, а на тротуаре колонна детей из детского сада.

— Глупо.

— Глупее не бывает.

— Твой муж был крутым мужиком, — сказал он и добавил тише:

— И хорошим человеком.

Из комнаты меня выставили, и там началось что-то вроде совещания. Я припала ухом к двери с вполне понятной целью, но долго так стоять не решилась, потому услышала только, как Павел сказал:

— Устрой мне встречу с Афганцем.

Новость показалась мне любопытной. Я прошла в свою комнату и вознесла благодарственную молитву Богу. По всему выходило, что мне сегодня дважды крупно повезло. Мои отношения с Богом были сложными. Когда-то я считала себя любимым творением Божьим, о котором пекутся, проявляя постоянную заботу. В общем-то у меня был повод так думать. Везде и всюду я была любима, всегда и во всем чуть лучше других и удачливее. Удача королевски улыбнулась мне, когда я училась на втором курсе: к подруге приехал из Риги брат. Я до этого ни в кого серьезно не влюблялась, а его как увидела, так сразу и поняла — он. Было в нем что-то… Красавцем не назовешь, высокий, худой, длинноносый, а улыбнется, и любая неприятность — так, пустяк, говорить совестно… Таким, как Янис, верят на слово и в долг дают, фамилии не спрашивая. Хотя в долг он никогда не брал. Был он почти на десять лет старше меня, но выглядел мальчишкой. Через полгода мы поженились. И я горячо благодарила Бога за каждый прожитый день. И была счастлива.

А потом Янис погиб. Забившись в угол больничного коридора, я блевала от ужаса и боли, билась головой о стены и вдруг сказала: «Господи, ты не прав». И замерла, испугавшись, что кощунствую. И повторила, теряя твердость: Господи, ты не прав. Хотя прошло с тех пор пять лет, но тот первый год после похорон до сих пор вспоминать страшно. Проще всего было уйти, но был сын. Я хитрила с собой: протяни год, а там сделаешь, что хочешь. Время шло, а боль не отступала. А потом мне приснился сон: Янис сидел в своем кресле у окна и, пряча глаза, сказал очень грустно: «Тебе некуда идти. Это вранье, что после смерти люди встречаются. Здесь ничего нет, и меня нет. Мне так жаль, что я не могу помочь тебе. Прости». Он встал, толкнул дверь и шагнул в никуда. А я проснулась в холодном поту и с пустотой в сердце. Я всегда верила ему и теперь поверила сразу. Смерть стала бессмысленной. Я вернулась в родной город и начала жизнь заново. У меня был сын, была работа и была жизнь, которую я должна прожить. Понемногу все наладилось. Я по-прежнему усердно молилась, но гибель Яниса все изменила: Господь больше не был добрым, заботливым отцом, он стал тем грозным библейским Богом, завистливым и жестоким, которого следовало опасаться и которому не следовало доверять. Впрочем, ладить с ним было можно, и мне это удавалось: сегодняшний день тому пример. Потому и молилась я очень усердно, надеясь что-нибудь наперед выторговать.