Инна Тронина - Кросс на 700 километров

— Мила в Екатеринбурге, а я вечером уезжаю в санаторий, в Сестрорецк. Взять Дениса не могу, говорю вам сразу. Миле позвоню, но не гарантирую, что это будет сегодня. Кроме того, дочка купила ему путёвку на третью смену. Я так понимаю, что деньги в любом случае останутся у вас?

— Неужели для вас деньги важнее жизни и здоровья внука?! — ужаснулась Алиса. — Я не знаю, как поступит наша администрация. Я не уполномочена решать вопросы финансового плана. Но в любом случае ребёнок не должен подвергаться психологическому насилию. Он пробыл у нас две смены, его неоднократно обманывали. Обещали забрать, а потом оставляли. Мальчик решил, что больше не нужен своей матери. Кроме неё и вас у него никого нет, правда ведь? К кому Денис должен обращаться за помощью?

— Девушка, сколько вам лет? — строго спросила Светлана Лазаревна.

— Через месяц будет двадцать один, — ответила Алиса и продолжала, не давая собеседнице опомниться: — Сейчас вы скажете, что вам сорок девять! Что вы старше меня более чем в два раза, что я не имею права и так далее… Но я — официальное лицо. Я — вожатая отряда, к которому приписан ваш внук. Под мою ответственность его в день заезда вручила Людмила Витальевна вместе с документами. И я в настоящее время отвечаю за него. Поэтому и ставлю вас в известность о том, что Денису угрожает серьёзная опасность. Тем более страшно, что она — внутри него. И всегда будет с ним… А я ничего не смогу доказать ребёнку, если он так и будет сидеть в лагере, никому не нужный. Если он поймёт, что стоит меньше пяти тысяч рублей, заплаченных за путёвку!..

— Милая девушка, для меня он вообще ничего не стоит, — спокойно, буднично сообщила Светлана Лазаревна.

У Алисы больно сжалось сердце. Она поняла, что Денис был не так уж далёк от истины, когда счёл себя лишним на этом свете. Она вспомнила нежное личико, большие глаза со слезой, мокрые, стрелками, ресницы. И то, как он задёрнул занавеску на окне медпункта — словно навсегда отгородился от мира…

— Вы отвечаете за него по должности, так и отвечайте! — визгливо и настырно говорила между тем родная бабушка ребёнка. — Сделайте всё для того, чтобы Денис ничего подобного не мог выкинуть в дальнейшем! Хоть к своему подолу привяжите! Спросят с вас, помните об этом! Никто вас не станет освобождать от ответственности. Не мне вас учить, как воспитывать детей, как организовывать их отдых и вытирать им носы…

— Вы сказали, что Денис для вас ничего не стоит, — перебила Алиса. — Для родной бабушки! Вам до него дела нет, а мы должны отвечать?! Да, формально это так. Но после, когда мальчик вернётся из лагеря? Куда он вернётся?! Неужели вам не жаль его, Светлана Лазаревна? Как-нибудь до конца смены мы продержимся. Возможно, мне действительно придётся всё время держать Дениса за руку. Но третьей сменой жизнь не кончается. К сожалению, все права перейдут к вам, и я буду бессильна!

— Я не возьму его! — закричала Светлана Лазаревна гневно и в то же время испуганно. В голосе её Алиса различила плачущие нотки. — Я только что опомнилась после гибели мужа! Этой весной он, инвалид первой группы, задохнулся в дыму. Виталий был слепой, поэтому бросил окурок в корзину с бумагами вместо пепельницы. Квартиру только чудом не охватил пожар. Я уже давно не работаю, последние восемь лет ухаживала за мужем после аварии. С тех пор, как родился Денис, у меня не было ни одного счастливого дня. Этот ребёнок словно принёс несчастье в нашу семью. Вы спрашиваете, жалко ли мне его? А меня кто пожалеет?! Кто?!! Только дай, дай, дай! А где благодарность? Где признательность за жертвы и любовь? Когда моя дорогая доченька таскалась с моряками по гостиницам, хлопала ушами, скрывая нежелательную беременность, я была лишена права голоса. Будучи студенткой медицинского института, она не смогла решить проблему! Как вам это нравится? Она порвала со своим женихом, расстроила свадьбу, уехала в уральскую деревню рожать! Да, моя старшая сестра, покойная Наталья, очень хотела, чтобы Мила оставила этого ребёнка. Стала его крёстной, как перед тем у Милы. И делала для Дениса всё, что могла. Но в прошлом году я лишилась сестры. Два самых близких человека ушли из жизни в течение шести месяцев! Только сейчас я научилась жить без них, понимаете? Они мне по ночам снятся. А утром я просыпаюсь и сознаю, что их больше нет! Я решила хоть немного успокоиться, взяла путёвку в санаторий. Сегодня должна уехать, и уеду! У меня нет долга перед этим мальчиком! Перед ним долг у Милы, и я передам ей ваши слова. Если захочет, пусть приезжает и забирает его из лагеря. Но не я! Не я! Оставьте меня в покое! Пусть Мила живёт, как хочет. Ей всегда было наплевать на меня. Денис — её сын, а не мой. Перед дочерью я чиста. Я дала ей столько, сколько даст далеко не каждая мать. Я угробила почти десять лет возле безнадёжного инвалида! И теперь я хочу просто жить! И я не старая, я могу ещё полюбить!

— Мне всё понятно.

Алиса не питала никаких иллюзий и раньше, но теперь окончательно решила больше бабушку не уговаривать. Правда, звонок этот не был напрасным — Людмиле всё-таки сообщат о случившемся.

— Два человека снятся ночами, поэтому надо погубить третьего. Ещё два вопроса. Можно?

Алиса ожидала, что после невольно вырвавшегося упрёка Светлана Лазаревна бросит трубку, но этого не произошло.

— Вы знаете, кто отец Дениса?

— Конечно, знаю! Он погиб в позапрошлом году, — сухо ответила Светлана Лазаревна. — Что вас ещё интересует?

— Значит, действительно погиб?.. — вырвалось у Алисы.

Она до конца не верила в ту прекрасную легенду, которая гуляла по лагерю, потому что ей собственная мать много лет назад солгала во спасение. Рассказывала о геройски погибшем отце и только потом призналась, что Михаил Янин подло бросил её с крошечной дочерью. То же самое могло быть и в случае с Денисом, но, похоже, они с Люцией ошибались. Людмила ничего не наврала — действительно. Денис хранил фотографию своего отца.

— Без сомнения. Денис видел его могилу — они с Милой ходили. Кстати, это имя я впервые услышала ещё в девяносто четвёртом, задолго до того, как оно стало известно широкой публике.

— А жених вашей дочери?.. Что он из себя представляет? Почему мальчик его так боится?

Алиса не знала, имеет она право вмешиваться в чужие дела или нет, поэтому говорила неуверенно.

— Это вдовец моей сестры Натальи. Очень богатый, влиятельный человек, бывший сотрудник спецслужб. Сейчас занимается бизнесом на Урале. Я искренне рада тому, что Юра счёл возможным взять на себя ответственность за Милу и Дениса. Не знаю, к чему все эти эмоции. Мальчишка просто дурит. Привык ходить у всех по головам. Не знаю, в кого он такой уродился. То ли в своего отца, Героя России, то ли в мою сестру. Наталью Непреклонной звали в родных краях. Столько из-за этого покушений пережила! И, в конце концов, убили её. Топором, около лифта, ужас какой… Денис, конечно, балованный и своенравный, но не нужно придавать много значения его вывертам. Даст Бог, перебесится. Извините, Алиса, у меня больше нет времени! — закончила разговор Светлана Лазаревна, не очень-то церемонясь с вожатой.

— Это вы меня извините. Всего хорошего. Счастливо отдохнуть!

Алиса положила трубку «Панасоника» и вытерла рукавом ковбойки мокрый горячий лоб. Потом накрутила на палец цепочкой с медальоном-Русалкой, задумалась. Алисе казалось, что за эти полчаса она прожила ещё одну жизнь, стала другой, более взрослой и мудрой. Теперь она знала о Денисе больше, чем даже после беседы с его матерью. При этом вожатая совершенно не представляла, что ей делать дальше.

Марина Владиславовна стояла в дверях и смотрела на поникшую Алису. А та, словно забыв, что находится в чужом кабинете, не шевелилась и тупо смотрела на телефон. Многие вожатые имели мобильники и потому не пользовались добротой бухгалтера. Но Алиса в любом случае должна была сейчас поблагодарить и откланяться. В очередной раз, между прочим, она подумала, что мобильник ей пока не по карману…

Что же предпринять? Раз жених такой крутой и выгодный, Людмила с ним не расстанется. Но и Дениса сломать через колено не получится. Он может отколоть такой жуткий номер, что после этого сама жить не захочешь. Бабушка любит и жалеет только себя. Отца у ребёнка, получается, действительно нет. Ладно, пусть приедет мать, тогда и решатся многие вопросы. Не может же она начисто позабыть о сыне!

— Спасибо вам, Марина Владиславовна! — Алиса поднялась со стула и, шатаясь, вышла на крылечко.

Кажется, Марина что-то говорила ей, но Алиса не отвечала, даже не понимала смысла слов. Она думала только об Оленникове и совершенно отрешилась от своих обязанностей по отношению к другим детям, которых должна была завтра везти в Зеленогорск, а через полчаса — сажать в столовой за обед. Их как будто не существовало на свете, и Алиса с трудом заставила себя вернуться к реальности.