Татьяна Полякова - Чего хочет женщина

На юге мы пробыли почти месяц, Танька присылала деньги. Жили как в сказке. Только все равно пришлось возвращаться. Приехали вечером.

— Домой надо, — сказал Димка. — Сейчас начнется. Завтра увидимся?

— Конечно.

— Где?

— На квартире.

Простились, и я поехала к Таньке.

— Как тут? — спросила.

— Пожар в джунглях, — затараторила она. — Че было… Аркаша чуть умом не тронулся, гостей назвал, а женишка-то нет. Ух и матерился, и мне досталось. Потом прибегал, чтоб пригрела, ну, я его по старой памяти осчастливила. Жаловался: «Ладка, стерва, меня бросила и сына увела». А Лом чего выделывал… Ты, душа моя, случаем с ним не трахнулась?

— Сдурела? — первый раз в жизни соврала я Таньке.

— Такой концерт устроил, всех из кабака разогнал, сколько челюстей сломанных, не рассказать. Потом нагнали баб табун и загуляли: он, Пашка, Святов и Лешка Моисеев. Три дня гудели, никто сунуться не смел. Потом пропал, неделю не показывался и на Аркашу наорал: говорит, придушу твоего щенка. Если ты ему свои прелести не засветила, с чего б ему так беситься?

— Засветила, Танька, — покаялась я.

— Вот дура, говорила: не связывайся. Подлюга ведь. Ну, теперь он тебя достанет, и Димку твоего…

— А сейчас-то как?

— Да не бойся. Успокоились. Сколько шуметь-то можно? Аркаша на днях сказал: уж хоть бы вернулись.

— Ну и слава богу, — вздохнула я.

От сердца отлегло. Вот только Лом… но и с этим как-нибудь справлюсь.

Аркаша у меня появился с утра, я сначала испугалась, но он прямо с порога сказал:

— Не бойся, не скандалить.

Сели на кухне, я всплакнула на всякий случай. Аркаша вздохнул тяжело.

— Ну, чего тебе не хватало? — спросил тихо.

— Прости ты меня, — попросила я. — Люблю я Димку. Отпусти ты нас по-хорошему.

Аркаша поерзал, на меня покосился.

— Ах, Ладушка, надоест ведь он тебе, бросишь… Жалко парня.

— Я за него замуж пойду.

Тут Аркаша подпрыгнул.

— Замуж? Да на кой черт он тебе? Думаешь, я вас кормить буду? Не дождешься.

— И не надо, — фыркнула я. Он подумал, грудь почесал.

— Ладуль, давай по-доброму. Поживите годок как есть, в любовниках. Если ты его за это время не погонишь, так и быть, женитесь, свадьбу сыграем. И весь этот год деньги будешь получать, как раньше. Идет? Ну чего торопиться-то, не пожар. Мало ли что. Может, ко мне вернешься, ведь люблю я тебя. И с Валеркой пока не разводись, слышишь? Где еще такого мужа найдешь. Не пори горячку, прошу.

Я для видимости немного поотнекивалась и согласилась.

Валерка со мной недели две не разговаривал, спал в гостиной, злющий как черт. Потом подобрел, в спальню вернулся, видно, деньги кончились. При первой же встрече Димка на меня накинулся:

— Лада, ты же обещала…

— Отцу твоему слово дала, чтоб отстал, не верит он, что у нас серьезно. Давай, Дим, по-хорошему с отцом. Мой муж нам не мешает, не живу я с ним. Видеться будем каждый день, год пройдет, оглянуться не успеем, и мама твоя за это время со свадьбой смирится.

Уговаривать его пришлось долго, но в конце концов он согласился, и стали мы жить как раньше. Мутно, зыбко. Я в конторе не появляюсь, Лома боюсь. Димка меня пасет, шагу одна не сделаешь, вопросами замучил: где, с кем, когда придешь. Не Валерочка. Как-то вечером Аркаша пожаловал, а Димка его не пускает.

— Сынок, мне с Ладой посоветоваться надо.

Сел с нами на кухне, ни на минуту не оставил. Аркаша только головой качал.

В середине августа как-то вечером пришла Танька.

— Муж где? — спросила с порога.

— В театре.

— А ты чего дома?

— У Димки дела. Послезавтра встречаемся.

Танька за стол села, от чая отказалась, смотрит как-то чудно. Я терпела, ждала, когда ее прорвет.

— Мой-то вчера пьяненький пришел, еще стакан хватил, болтать начал. Знаешь, кто завтра курьером поедет? Димка твой.

Танька меня за руку схватила, в глаза уставилась.

— Ладка, прикинь, сколько он повезет.

Я руку выдернула.

— Ты что, сдурела?

— Ладка, ты подумай, деньги-то какие, нам с тобой на всю жизнь хватит. Подумай, с такими деньгами, да распорядясь ими с умом, жить можно в свое удовольствие. И рожи эти бандитские никогда не видеть. По-умному отойдем года за два, чтоб в глаза не бросалось, слышишь, у меня и план есть.

— А Димка?

— Что, Димка? Не даст его папаша в обиду. Ну трудно ему будет, я ж не говорю, но ведь не убьют. Ты подумай.

— Танька, да если все сорвется, ты хоть представляешь, что с нами сделают?

— Представляю. Ты-то, может, как-нибудь и отмажешься, а мне каюк. Рискнем, Ладка. Ведь такие деньги, на всю жизнь.

— Вдруг Вовка догадается?

— Да не помнит он ни черта, что говорил, а и вспомнит, молчать будет. Башку-то за треп враз отвернут. Ну, решай.

— Говори, что за план, — сказала я.

— Хороший план, проще не бывает.

На следующий день я сидела в машине рядом с конторой. Наконец увидела, как Димка из ресторана вышел с большой сумкой. По виду тяжелой. Бросилась к нему.

— Димочка…

— Лада, — сказал он, обняв меня, — мне ехать нужно, через час мужики ждут, дело важное.

— Так через час, — я села к нему в машину, обняла и стала целовать.

— Лада, завтра, слышишь… — прошептал он.

— Димочка, мальчик мой, два дня не виделись, извелась вся. Поехали на полчасика к нам, успеешь…

К этому моменту я уже голову на его коленях пристроила.

— О, черт, поехали, — простонал он.

Оставили машину возле дома, сумку Димка взял с собой, я к нему прижималась, тряслась от нетерпения. Он оставил сумку в прихожей, я схватила его за руку, торопливо потянула к постели.

— Димочка.

Орала я под ним, словно меня резали, а сама прислушивалась. Димка на часы взглянул, поцеловал меня.

— Пора, Ладушка, опаздываю. До завтра, слышишь?

Торопливо оделся, а я в постели лежала, смотрела на него и улыбалась. Потом пошла провожать. В прихожей Димка хватился сумки, а ее нет.

— Лада, сумка где? — спросил он испуганно.

— Сумка? — удивилась я. — Не знаю. Ты ее из машины брал?

— Лада, я с сумкой был.

— Да здесь где-нибудь, поищем.

— Лада, — Димка вдруг побледнел, посмотрел на меня, а я стала по углам шарить.

— Давай в машине проверим, — предложила я, — может, там оставил?

— Нет.

— Да что ты из-за нее так расстраиваешься, куплю я тебе сумку, чего ты?

Димка пошатнулся, глазами повел и пошел к двери.

— До завтра, — зашептала я и на его шее повисла.

— До завтра, — пошевелил он белыми губами и ушел.

Вечером мы сидели с Танькой на кухне, от страха у меня зуб на зуб не попадал.

— Догадается Аркаша. План твой дурацкий…

— Дурацкий, а сработал. Отовремся, не боись. Ты под Димкой лежала, сумку спрятать не могла. А кто в квартиру входил, неизвестно. И был ли кто, и была ли сумка. Стоим насмерть.

Услышав звонок в дверь, я в стол вцепилась, Танька полоснула меня взглядом:

— Смотри, Ладка, — и пошла открывать.

В кухню влетел Аркаша.

— Димка где? — рявкнул зло.

— Нет его, — ответила я, — завтра быть обещал. А чего?

— Чего? Или не знаешь?

— Не знаю, — нахмурилась я, чувствуя, как бледнею. — Аркаша, что с Димкой, говори.

— Стервец, мать его, курьером послал, с деньгами… Ни его, ни денег, как в воду канул…

Я за сердце схватилась.

— Аркаша, Димка не вор, что-то случилось…

Аркаша бухнулся на стул.

— Не дурак, понял. Ох, господи.

— Да жив ли он? — ахнула я.

— Не каркай, — вскинулся Аркаша. — Жив, не жив, за такие деньги и его и меня зарежут. Удружил сынок.

— Боже мой, — слезы по моему лицу катятся, зубы стучат, — да что ж ты сидишь-то? Димку спасать надо, деньги собирать. Попроси отсрочку, слышишь? Заплатим с процентами, пусть подождут. Аркаша, делать что-то надо. Машину, квартиру продавать, помоги, слышишь? Без всего останусь, а деньги соберу. Танька, поможешь?

— Да что ж я, зверь, что ли? Помогу. Соберем. Да ты что сидишь? — накинулась она на Аркашу. — Двигаться надо, выручать парня.

— Убить бы его надо, — тяжко вздохнул тот.

— Что болтаешь, что болтаешь? — заорала Танька. — Убить. И убьют, если пнем сидеть будешь. Соберем деньги, заплатим, потом разберемся. И у меня на черный день есть.

— Танька, спасибо тебе, — еще больше заревела я. — Век помнить буду.

— Свои люди, сочтемся, — ответила она.

Ночью позвонил Димка, голос дрожал.

— Лада, плохи мои дела. Спрятаться надо.

— Димочка, — торопливо начала я, — все знаю, Аркаша был… Где ты? Я за тобой приеду.

Кинулась к нему со всех ног. Димка вышел ко мне, бледный, лицо отрешенное. В машину сел, я к нему прижалась, за руки схватила.

— Мальчик мой, не бойся, соберем деньги. Я тебя сейчас спрячу, ни одна живая душа не найдет.

— Лада, ты меня любишь? — спросил он, как-то странно глядя.

— Люблю, очень люблю, — заверила его я.

— Если уехать придется, поедешь со мной?

— Поеду, хоть на край света поеду. Не переживай, все сделаем, с отцом говорили, Танька поможет, соберем.