Борис Бабкин - Когда закон бессилен

—    Товарищ полковник! — обратился к нему воз­бужденный молодой мужчина в штатском. — Свиде­тели узнали Суворова. Это он убил старшего сержан­та! Сначала составляли фоторобот. И вдруг...

—    Значит, Граф, — буркнул полковник. Взглянув на помрачневшего Феоктистова, спросил. — Еще вопросы есть?

—    Все ясно, — капитан кивнул.

—    Впрочем, ты в отпуске, — с досадой вспомнил полковник.

—    Потом догуляю, — отходя, бросил капитан.

—    И ты согласилась? — отступив на шаг, Вален­тина Анатольевна всплеснула руками. — Но ведь ты знаешь, какой он че...

—    Знаю, мама, — вздохнула Валентина. — Но выбора у меня действительно нет. К тому же, — в ее глазах полыхнула ненависть, — я виновата перед то­бой. И все это из-за отца и Зяблова. Знаешь, — тихо сказала она, — я последнее время постоянно думаю о том времени...

—    Давай не будем ворошить прошлое, — попро­сила мать. — С одной стороны, может, и хорошо, что все так получилось. Ты выросла в семье офицера, с ранних лет узнала жизнь за границей. У тебя никогда ни в чем не было...

—    У меня не было главного, — Валентина обня­ла ее.

 — Я всегда была у тебя, — гладя ее по волосам, проговорила Валентина Анатольевна. — Я постоянно писала тебе и не обижалась, когда ты не отвечала.

—    Мама, — вытирая слезы, спросила дочь, — ты помнишь Виталия Суворова?

—    Конечно, — мать улыбнулась. — Его просто невозможно забыть. А почему ты спросила? И откуда ты знаешь о Виталии.

—    Он стал преступником, — сказала Валенти­на. — Я хотела нанять его, чтобы он убил отца.

—    Да ты что? — расширила глаза Валентина Анатольевна. — Как можно думать о таком? Иван любил тебя. И он...

—    Он мертв, — перебила ее дочь. Увидев в гла­зах матери ужас, усмехнулась. — Нет, я здесь ни при чем. Его угробила мачеха. А потом и сама погибла.

Хрипатый сел. Застегивая рубашку, вопросительно взглянул на складывающего в сумку лекарства врача. — С чего это вдруг такая забота?

— Не знаю, — врач пожал плечами. — Меня вызвали и велели оказать тебе помощь.

Взял сумку и пошел к открытой двери, возле которой стояли двое парней в камуфляже.

«Что-то здесь не так», — подумал Георгий. Ос­мотрел стоявшую у стены раскладушку с пуховым матрацем, мерно гудевший небольшой холодильник. Взял лежащую на столике пачку сигарет. Достал одну, прикурил. Тяжело поднявшись, дошел до раскладуш­ки и лег.

«Куда их увели?» — подумал он о женщинах.

Дядя Степан, поддерживаемый Волошиным, осто­рожно выбрался из «нивы»,

—    Рано вы выписались, — сказал Дмитрий.

—     Ну ее к лешему, — негромко ответил Ризов. — Тама не лечат, а калечат, всю задницу истыка­ли, а эта Дарья Матвеевна, как штыком, шприцем ширяет. Да и каково бабе возить еду в такую даль. А с больничных харчей, того и гляди, ноги протянешь.

—    Насовсем приехал, — спросила вышедшая на крыльцо жена, — али как?

—    А ты как думаешь? — он сердито взглянул на нее.

—    Этот-то чаво заявился? — она неприязненно взглянула на Волошина. — из-за него ведь Петьку вбили! — всхлипнув, быстро вошла в дом.

—    Ты это! — крикнул ей вслед Ризов. — Нечего на парня напраслину возводить! Ведь...

—    Она права, — перебил его Волошин. — Все это из-за меня началось.

Подведя дядю Степана к двери, осторожно усадил его на стул. — До свидания, — глухо проговорил он и быстро пошел к калитке.

—     Митька! — попытался остановить его Ри­зов. — Вернись! Куда ты пойдешь-то?

—    Домой, — не поворачиваясь, ответил Воло­шин. — И спасибо, вам дядя Степан. За все спасибо. За пчел не волнуйтесь, — выдохнул он. — Там сей­час сыновья Петра Андреевича за ними присматрива­ют. А завтра и я туда поеду.

—    Митрий! — закричал Ризов. — Да чего ты там один-то будешь?

—    А с ним никто из деревенских не хочет быть, — сухо сказала вышедшая из дома жена. —Пугаются все. Ведь сколько из-за него кровушки про­лилось.

 —    Цыц, баба! — зло прикрикнул на нее Степан. — Ты чего городишь!

Махнув рукой, ома вернулась в дом.

—    Приехал мужик-то, — остановив мотоцикл, сказал худощавый парень в шлеме.

—    Я его, козла, — процедил рябой парень, — сегодня же па тот свет отправлю!

Дмитрий вошел в свой двор. Осмотревшись, вздохнул.

—    Извините, — услышал он мужской голос. — Вы Дмитрий Волошин? — испуганно дернувшись, Волошин схватил косу.

—    Не подходи! — размахивая ею, выкрикнул он.

—    Успокойтесь, Дмитрий Сергеевич, — отступив от калитки, проговорил широкоплечий молодой чело­век в тренировочном костюме. — Мы из милиции. Нас прислал...

—    Покажи документы! — не опуская косу, по­требовал Волошин. Второй мужчина, худощавый, в потертых джинсах, взглянув на товарища, вытащил из нагрудного кармана рубашки удостоверение и держал развернутым в протянутой руке.

—     Положи на столбик калитки! — быстро сказал Дмитрий. Худощавый положил и быстро отступил на­зад.

—    Где он, черт бы его побрал! — постукивая пальцами по столу, сердито проговорил Зяблов.

—    Я звонил майору через каждый пятнадцать ми­нут. Трубку никто не берет, — негромко сообщил стоявший у двери Шугин.

—    Ты послал в город кого-нибудь? — спросил Константин Федорович.

—    Конечно, — поспешно ответил Феликс. — Но Зимина никто не видел.

— Наверное, куда-то уехал по делам службы, — пробормотал Зяблов. — Но он бы мне сообщил, если бы его куда-то послали, — возразил он себе.

 —    Константин Федорович! — в кабинет стреми­тельно вошел рослый длинноволосый парень в кожа­ной безрукавке. — Зимин убит у себя на квартире ударом ножа. Жена тоже убита. У нее разбита голова.

—    Что? — Зяблов вскочил.

—    Откуда ты это узнал? — спросил Шугин.

—    Я поехал к нему, — торопливо начал па­рень. — У дома полно милиции. И один знакомый сказал, что...

—    Усиль охрану! — закричал побледневший Зяб­лов.

—    У нас сейчас только десять человек, — не гля­дя на него, ответил Феликс. — Вы же сами приказали убрать часть парней...

—     Немедленно верни всех! — закричал Зяб­лов. — Немедленно!

—    А почему ты не подождал своего товарища? — спросила Ирина. — Ведь он сказал...

—    Ша, — прервал ее Граф. — И вообще, — он бросил на нее быстрый взгляд, — топала бы ты отсю­да. Я как-нибудь один управлюсь.

—    Я не уйду! — решительно заявила она, — по­тому что Валентина Анатольевна здесь из-за меня. Я не оставлю ее.

—    Дура, — вздохнул Виталий. — Ведь ты что, думаешь, нам здесь чифу заварят? Хрен ты угадала! — зло добавил он. — Здесь сейчас такое начнется, что сливай воду.

—    Какую воду? — удивилась Ирина. — Я...

—    Дергай отсюда! — цыкнул на нее Граф.

—    Не уйду я!

—    Ну и хрен с тобой.

Граф с револьвером в руке метнулся к забору. Прижавшись к нему, вслушался. Ирина быстро под­скочила к нему.

—    Стрелять умеешь? — тихо спросил Граф.

—    Да, — невольно заражаясь его напряжением, прошептала она. — У меня муж милиционер был. Он меня учил.

Покосившись на нее, Граф усмехнулся.

—    Вот это влип, — пробормотал он. — С бабой легавого на дело иду.

—    Что? — не расслышала она.

—    Держи, — он сунул ей «Макаров». — Обра­щаться умеешь?

Выщелкнув обойму, Ирина один за другим доста­ла патроны. Сосчитав, вставила обратно и передерну­ла затвор.

—    Лихо барышни плясали, — вспомнил лагерное выражение Граф.

—    Ложись, — тревожно прошептала она и пер­вой упала в густую траву. Услышав приближавшиеся голоса, Виталий быстро улегся рядом.

— Рядом с телом жены Зимина обнаружена зажи­галка, — сказал эксперт. — На ней отпечатки. Мы сделали запрос. Результат будем знать вечером.

Филимон неторопливо шел по привокзальной площади. Зажигалку, конечно, найдут и снимут отпе­чатки. Как всегда, сделают запрос и узнают, что Зи­мина и его жену убил Суворов. Он досадливо помор­щился. Хотя на Графа это не похоже. Из коротких рассказов Филимон понял, что Виталий любому виду преступления предпочитает вооруженный налет. Квартиры его никогда не прельщали. Он отдавал предпочтение государственным учреждениям. Впро­чем, убийство майора с супругой можно объяснить. Зимин заметил Графа и поспешил домой, чтобы вы­звать подкрепление, так как сам задержать Графа не решился. Позвонить сразу помешала говорившая по телефону жена. Он устал и, проголодавшись, решил наскоро перекусить. Граф увидел милиционера и по­шел за ним. В качестве версии это может быть приня­то милицией. Но даже если и нет, то вина Графа в убийстве Зимина с супругой подтверждает зажигалка. Филимон посмотрел на часы. До поезда был еще час.

—    Товарищ милиционер! — подбежала к курив­шему на ступеньках у входа в вокзал сержанту моло­дая женщина. — Там мужчина ходит. Вчера, когда постового убили, он на машине подъехал и забрал мужчину и женщину!