Микки Спиллейн - Торговцы смертью

При нашей профессии мы знаем, что такое смерть. Мы можем нести ее другим, но если приходит наш черед, мы готовы принять ее. Получив задание, ты четко знаешь, чем рискуешь и что должен сделать. Сигнал горизонт означает крайнюю ситуацию, когда возможная смерть уже практически не имеет значения на фоне того, что угрожает свободному миру.

Стало быть, задание Тедди Тедеско переходит ко мне.

— И долго ты меня искала?

— Я прибыла вчера самолетом. Государственный департамент связал меня с Инспекцией вспомогательной территориальной службы здесь, в Нью-Йорке, а они подсказали мне возможные места поиска. Проверка большинства из них не дала результата, пока твой бывший начальник из Управления стратегической разведки, полковник Чарльз Корбинет, не разыскал меня и не назвал несколько отелей.

— Ого, в какие кабинеты ты вхожа, детка! А Инспекция знает, в чем дело?

— Не знаю. Как ты сам понимаешь, случаются ситуации, когда ваши ведомства обмениваются информацией.

— Это все бюрократические издержки, — заметил я. — А ты знаешь, в чем дело?

— Нет. Мое задание сводилось к тому, чтобы найти тебя и передать эту информацию. Делом занялся Интерпол, завтра утром мне сообщат, что удалось узнать.

— Завтра может быть поздно. — Я стоял, размышляя над тем, можно ли и в какой степени ей довериться. Малейшая ошибка, и мне конец.

Тайгер, вспомни старые добрые времена, когда ты был молод, силен и проворен, когда жизнь в тебе била ключом. А теперь вместо ключа тихая струйка из известного источника. Двадцать с лишним лет прошло со времени десантных операций в Германии, когда жизнь казалась веселой забавой, рискованной игрой. Судьба дала тебе шанс выжить, а профессиональные навыки превратились в инстинкт, когда рука выхватывает оружие и спускает курок раньше противника. Развилась тончайшая интуиция, позволяющая проникать в глубины чужого мозга. Попробуй описать себя, и получится — убийца. Сделай еще попытку, и выйдет — беспощадный, как сказала Лили. Неплохое словечко. Тебе не страшен никакой профессионал, потому что у тебя быстрее реакция и точнее удар и двадцать с лишним лет дали тебе право занять первое место в списке лиц, подлежащих уничтожению коммунистической разведкой Восточной Германии.

Стоит ли высовываться, Тайгер? Их игра почти окончена. Ты честно и давно заработал неплохую репутацию. Деньги? Да, стоящий заработок. Ты ведь входил в группу Мартина Грейди, которая получала миллионные субсидии и могла позволить себе приобрести все, что есть под солнцем. Почти все. Тебя же самого купить было нельзя.

Совсем рядом живет Рондина и ждет твоего звонка. Свадьба уже назначена, и любимая женщина, которую однажды ты чуть не убил, ждет.

Милая, любимая рыжекудрая Рондина, взглянув на которую можно задохнуться от восторга и которая никому до тебя не принадлежала; она ждет тебя в той мирной жизни, исполненной любви и радостей, где нет оружейной пальбы и чмокающего звука пуль, врезающихся в живое тело.

И ты не знаешь, как ей объяснить, что тебе не суждена передышка от жизни, которую ты когда-то выбрал, потому что тебя продолжают ждать такие же противники, какой была настоящая Рондина, нацистская шпионка, погибшая где-то в Европе.

Рондина, старшая дочь семьи Кейн, чьи предки заставили короля Джона подписать Великую хартию вольностей, перешла на службу к нацистам в 1941 году. Мы встретились как противники и полюбили друг друга с неистовой страстью врагов. Это была истинная любовь.

По крайней мере, с моей стороны. Чтобы спасти свою бесценную шкуру, она дважды стреляла в меня.

Двадцать лет я разыскивал ее и наконец нашел. Она была на волосок от смерти, когда я узнал, что это была ее младшая сестра Эдит Кейн. Но для меня она так и осталась Рондиной, и я полюбил ее еще больше.

А теперь неизвестно, сколько времени ей придется меня ждать.

— Где ты остановилась? — спросил я.

— В отеле «Тафт».

— Надолго?

— Через несколько дней меня отзовут. Я доложу о контакте с тобой. На этом мое задание будет считаться выполненным.

— Возвращайся в отель и жди. Через пару часов я с тобой свяжусь.

— Не вижу оснований...

— И не надо. У меня, возможно, будет информация, которая заинтересует Интерпол. Думаю, они оценят мой вклад.

— Хорошо. Я буду в отеле, — ответила она после некоторого колебания. — Могу я получить обратно мое оружие?

Вытряхнув патроны из обоймы и патронника, я протянул ей «беретту» и патроны отдельно. Лили спрятала все в сумочку, не потрудившись зарядить свое личное оружие.

— Это уж, по-моему, излишняя осторожность, — заметила она.

— Детка, в нашем деле ошибаются только один раз. Я этот раз уже использовал очень давно. С течением времени выживание становится делом привычки и практики.

— И убийства, — добавила Лили. — Я поинтересовалась твоей биографией. В каждом отделе, похоже, есть на тебя досье. Правда, информация нудная, больше предположений, чем фактов. В одном случае ты одновременно находился в двух разных местах, которые расположены в тысяче миль друг от друга.

— Я — ловкий пройдоха.

— И не только. В тебе таится колоссальная разрушительная сила, которой хватило бы на несколько небольших государств. Когда-нибудь тебя придется остановить, и это будет благое дело. Одни за него получат награды, а другие с облегчением вздохнут.

Подтекст в ее словах вызвал у меня усмешку. Дамы ее типа обычно не могут скрыть своих симпатий и антипатий, особенно если им слегка наступить на любимую мозоль.

— Да ты мужененавистница, а?

Ее глаза сверкнули.

— Я не подвержена каким-либо комплексам на этот счет.

— Я не это имел в виду.

— Мне вообще непонятно, для чего нужны мужчины, если не считать одной самой примитивной функции.

— Будет время, я тебе покажу для чего, — пообещал я.

— Попробуй только тронуть меня! — вспыхнула Лили.

— Детка, воспитанные люди ждут, пока их о чем-нибудь попросят. Ладно, закончим разговор.

Оставив ключ Фила у портье, я взял такси и отвез Лили в отель. Пока мы ехали, она не проронила ни слова, глядя молча в окно. Высадив ее, я вернулся в свой отель, расплатился, собрал вещи и переехал в гостиницу «Барнес-Хаус», зарегистрировавшись как Т. Мэнн, Лос-Анджелес, Калифорния.

Было без четверти десять.

Набрав номер Рондины, я услышал, как она сняла трубку и произнесла «алло» своим бархатным голосом.

— Это Тайгер, солнышко.

Она сразу же почувствовала напряжение в моем голосе.

— Ты опять навлек на себя беду. — В ее словах звучал не вопрос: это была констатация факта.

— Она нашла меня.

Ей понадобилось мгновение, чтобы все понять. В ее словах не было ни укора, ни обиды, только отголосок печали, точь-в-точь как тогда, когда то же случилось со мной недавно.

— Нам следовало уехать, Тайгер. Через два дня мы уже стали бы мужем и женой. И беда не настигла бы тебя.

— Эта настигла бы.

— Да, пожалуй, — грустно ответила она.

— Можно прийти к тебе?

— Уже поздно.

— Не так уж и поздно.

— Завтра, Тайгер. — И она положила трубку.

Опять и кругом виноват, я просто не вписываюсь в жизнь нормальных людей. Завтра надо будет идти к ней и объясняться. Придется врать, глядя в ее фиалковые глаза, потому что правды ей не понять. Она будет ждать. Тедди тоже ждет.

Кому отдать предпочтение? Зачем спрашивать, когда ответ известен.

Новый связной прибыл в международный аэропорт Ла-Гуардиа самолетом из Вашингтона днем, в самом начале третьего. Его проверил сам Мартин Грейди, а я должен был узнать его по дорожной сумке. Это был худощавый молодой человек лет двадцати пяти, смахивающий на мелкого чиновника, направляющегося в свое пригородное обиталище, чтобы провести выходные дни с женой и детьми и отключиться на время от служебных забот.

Но его походка сказала мне гораздо больше. Серый костюм скрывал отлично натренированное мускулистое тело, а его обладатель не зря ел хлеб, заработанный в нашей организации.

Он уселся в такси и только назвал адрес, как я нырнул в это же такси и плюхнулся на сиденье рядом с ним.

— Эй, малыш, торопишься?

Водитель возмущенно обернулся ко мне, но связной успокоил его:

— Не волнуйся, приятель. Поезжай. — Улыбнувшись, он представился: — Пенни Бирнс.

Мы обменялись рукопожатиями. И мне стало ясно, что он наслышан обо мне: его глаза возбужденно сияли, а рукопожатие было слишком эмоциональным.

— Слыхал, из-за чего сыр-бор?

— Краем уха. В отеле поговорим.

— Первый раз на выезде?

— До этого занимался больше конторской работой.

— Погоди. Пока ты просто курьер. Придет время, и в деле побываешь.

— Хотелось бы. Может, что-нибудь интересное произойдет. Я поступаю в ваше распоряжение.

— Какая у тебя подготовка?

— Шесть месяцев в комитете, потом шесть в лаборатории и три в поле. Немного поработал на космос и был подручным у Холлендейла на Формозе.