Чингиз Абдуллаев - Восточный ветер

— Добрый вечер, мсье Борнар, — приветливо поздоровалась соседка.

— Здравствуйте, мадам Жанире, — ответил Борнар, — как ваша нога?

— Уже гораздо лучше, спасибо. А вы купили эти чудесные цветы для Мари?

— Сегодня ее день рождения, — сообщил Борнар, — сорок пять лет. Хочу ее порадовать.

— Поздравьте и от моего имени, — обрадовалась соседка, — у вас чудесная жена, мсье Борнар.

— Я знаю, — ответил тот, — извините, я тороплюсь.

Фармацевт покачал головой. Выше третьего этажа в этом старом доме просто некуда подниматься. Нужно либо стрелять, либо, рискуя, уходить, пройдя мимо Борнара. Но другого выхода просто нет. Он не был настолько аморальным негодяем, чтобы стрелять в мужа в день рождения его супруги. Но скрыться просто некуда. Абсолютно нереальная ситуация, когда нужно стрелять и все готовы, но стрелять нельзя. И поэтому он после нескольких секунд колебаний принял нелегкое решение. Он подошел к другой двери на втором этаже и позвонил. Борнар поднимался по лестнице. Фармацевт стоял к нему спиной, чтобы не встречаться с ним лицом к лицу. Нужно было, чтобы дверь открыли как можно позже. Но она открылась почти сразу. На пороге стояла девушка, лет двадцати, которая недоуменно смотрела на незнакомца.

— Здравствуйте, что вам нужно? — поинтересовалась она.

— Добрый вечер, мадемуазель, — крикнул Борнар, проходя мимо них.

— Здравствуйте, мсье Борнар, — любезно отозвалась незнакомка, — мой привет Мари. Кто вы такой, что вам нужно? — снова спросила она.

— Я из службы социального страхования, — пояснил незнакомец, — дело в том, что мадам Жанире жаловалась на свое плохое самочувствие, и мы собирались предложить ей пройти обследование в больнице…

— Верно, — улыбнулась девушка, — вам нужна мадам Жанире? У нее действительно болели ноги, но она живет в соседней квартире. Вы просто ошиблись.

Борнар, поднимаясь, обернулся. Он слышал весь разговор и удивился. С каких пор служба социального страхования проявляет такую заботу о своих клиентах. И как незнакомец вошел в дом, минуя кодовую дверь и не позвонив самой мадам Жанире. Самое интересное, что незнакомец даже не повернулся, когда соседка поздоровалась с Борнаром. Или у этого чужака такие железные нервы. Но с таким самообладанием люди работают обычно в других учреждениях. Борнар нахмурился, замедлил шаг. Он хотел даже спуститься, чтобы уточнить у этого типа, из какой организации его прислали, когда на третьем этаже открылась дверь. У Борнара было слишком много покупок, чтобы отвлекаться на разговор с неизвестным. К тому же на лестничной площадке появилась Мари. Она давно ждала его, и Анри Борнар поднялся в свою квартиру, уже не думая о визите странного незнакомца.

Фармацевт позвонил в квартиру мадам Жанире и, не дождавшись ответа, спустился вниз. Он сегодня рисковал ради неизвестной ему Мари. Но стрелять в день ее рождения было просто немыслимо. Она сделала своему мужу самый лучший подарок, подарила ему еще один день жизни. Фармацевт вышел из дома, чувствуя досаду. Он прошел к своему автомобилю и уселся в салон. Машину он обязался сдать еще до завтрашнего утра. Нужно будет поменять автомобиль. И придумать новый план. Завтра суббота, вполне вероятно, что Борнар даже не выйдет из дома.

— Я становлюсь сентиментальным стариком, — подумал Фармацевт и едва не выругался. Положив пистолет с глушителем на соседнее сиденье, он прикрыл оружие своей шляпой. И медленно отъехал от дома.

В молодости мы часто влюбляемся. Говорят, что в этом виноваты гормоны, бушующие в наших телах, вспомнил он. Говорят, что молодые должны влюбляться и совершать безумные поступки. После тридцати приходит опыт и некоторая осмотрительность. После сорока начинается кризис среднего возраста. К пятидесяти становишься циником. К шестидесяти уже теряешь все свои лучшие качества, оставляя себе личный эгоизм в качестве нормы. Ему казалось, что так и должно быть. Так и развивается его собственная судьба, когда в сорок лет он испытывал настоящий кризис, развелся с женой, а в пятьдесят с лишним ушел на пенсию. И вот теперь, в пятьдесят шесть лет, он неожиданно влюбился как мальчишка в женщину, которая была моложе его на пятнадцать лет. Более того, в замужнюю женщину. Он не просто влюбился, он сходил с ума из-за ее отсутствия, частых отлучек в Санкт-Петербург, куда она ездила к сыну.

Элина лишь формально была замужем. Она уже узнавала, как именно ей можно развестись. Согласно российскому законодательству, оставшемуся в наследство от советского семейного права, супружеская пара, не имеющая материальных претензий друг к другу и несовершеннолетних детей, могла разводиться через загс, минуя унизительные процедуры суда. Сыну Элины было почти двадцать, и супруги могли подать на развод, минуя суд.

Тимур знал, что последние годы они не жили вместе, но он умудрялся ревновать Элину даже к прошлому, когда она была замужем. Обычно она приезжала к нему вечером, чтобы утром уехать. Они уже привыкли к этому ритуалу, включавшему в себя ее обязательные звонки с извещением, что она уже в пути. Караев все время изумлялся подобной тактичности, ведь она точно знала, что он живет один и его бывшая супруга никогда не появлялась в этой квартире. Однажды он спросил Элину, почему она всегда предупреждает его о своем появлении.

— У тебя могут быть посторонние люди, — спокойно объяснила Элина, — знакомые женщины, твои коллеги, друзья, твой сын, твои родные. Зачем нужно шокировать их моим появлением. Будет гораздо лучше, если я заранее предупрежу о своем визите и ты меня заранее сможешь подготовить к возможной встрече.

— Я скажу, что ты моя любимая женщина, — предложил Тимур.

— Это не повод появляться у тебя без предварительного звонка. У холостых мужчин может быть много любимых женщин. Или просто знакомых женщин, которых они выдают за любимых. Я понимаю, что не могу тебя скомпрометировать, но я бы не хотела сама попадать в двусмысленное, дурацкое положение. Разве я не права?

Она была как всегда права. И он в который раз согласился с ее доводами. Сегодня была пятница, и она заранее предупредила его, что приедет немного позже обычного. Он поужинал в одиночестве, привычно помыл посуду и уселся перед телевизором, не включая его. Обычно он смотрел только последние новости или различные аналитические программы западных каналов. Сегодня ничего смотреть не хотелось. Он сидел перед выключенным телевизором и вспоминал перипетии закончившегося судебного процесса. Конечно, Карташов был виноват сам и предательство вообще невозможно оправдать, но при воспоминании о том, как они подставили этого бывшего офицера, на душе становилось мерзко. Генерал Попов выражал мысли всей организации — предателей нужно находить и наказывать. И не всегда получается делать это в «белых перчатках». Но сомнения в правильности своего выбора все равно мучили полковника Тимура Караева.

Он хорошо знал кухню своего бывшего ведомства, где прослужил всю жизнь. Он не идеализировал и не романтизировал свою бывшую службу. Знал ее недостатки и просчеты. Но он считал свою бывшую работу частью государственной службы, полагая, что его организация является необходимым звеном в цепи государственных институтов, обеспечивающих безопасность самой страны. Теперь у него не было подобной уверенности. Теперь он начал сомневаться. Ведь их закрытая организация, состоящая из бывших и нынешних офицеров спецслужб, была не совсем законной. Или полуподпольной, если точнее выразиться. При этом «полуподпольной» она была скорее для Запада, чем для собственных спецслужб. В руководство организации «Щит и меч» входили высшие руководители спецслужб, коллеги которых знали или подозревали о существовании подобной структуры. Более того, одним из руководителей организации был Иван Сергеевич Большаков, приравненный по должности к членам правительства и являвшийся главой наиболее закрытого и секретного федерального учреждения страны — Государственной технической комиссии.

Об остальных руководителях Караев мог только догадываться. Их группу в Академии ФСБ возглавлял генерал Попов, которому он лично подчинялся и по службе, и по положению в организации.

Раздался звонок в дверь, и, очнувшись от своих мыслей, Караев поднялся, чтобы открыть дверь.

На пороге стояла Элина. Она была в элегантном платье в черно-белую клетку, которую дизайнеры называли «виши». Сверху она накинула красный шарф, который дополнял ее красивую одежду. Элина была талантливым дизайнером, владельцем фирмы, имеющей свои филиалы в Москве и Санкт-Петербурге. Кроме того, она провела много лет в Италии, где была с мужем в командировке. Он был специалистом по итальянской живописи и работал в галереях Флоренции и Рима. Тимур точно знал, что она гораздо более состоятельный человек, чем преподаватель Академии ФСБ. Но на эту тему они почти никогда не разговаривали. Им было хорошо вместе, а в ресторанах и кафе традиционно платил сам Караев. Как восточный человек, он полагал, что это нормально, и не разрешал ей доставать свои кредитные карточки.