Ростислав Самбук - Крах черных гномов

— Вызовите машину и позвоните фрау Лотте, что я еду домой с гостем. За вашим багажом заедет шофер, — обратился он к Петру так, словно все это они давно решили.

Петро поднялся и вежливо склонил голову.

— Я не хотел бы обременять вас, но, — развел руками, — по-видимому, мне ничего не остается, как с благодарностью принять ваше любезное приглашение.

— Едем, — потянулся Кремер за старомодным черным котелком. — Сегодня я хочу немного развлечься в семейном кругу.

— Ну что ж, — прервал его воспоминания Роговцев, похлопав ладонью по бумагам, — тут достаточно подробно изложено, как вы познакомились с Гансом Кремером и что сумели узнать у него и его дочери. А как вам по возвращении во Львов удалось попасть на прием к Вайгангу?

— Это было не очень легко, но все же я сумел встретиться с личным секретарем губернатора.

Кирилюк рассказывал и мысленно представлял и секретаря губернатора, и самого Вайганга, как будто это было не два года назад, а лишь вчера — помнил все до деталей, даже цвет обивки стула, на котором сидел в приемной группенфюрера.

…Секретарь Вайганга, высокий, рыжий, похожий на восклицательный знак, человек с красными веками выслушал его, внимательно ощупал быстрыми глазами. С минуту подумал и, когда Петро хотел уже нарушить паузу, спросил:

— Письмо с вами?

— Да.

Секретарь протянул руку.

— Прошу…

— Оно адресовано лично господину фон Вайгангу…

Секретарь нахмурился, едва пошевелил тонкими губами:

— Мы теряем напрасно время, господин Кремер. Я передам письмо губернатору, и он сам решит, принимать вас или нет.

Через несколько минут секретарь вернулся. Уже один его вид говорил о многом — рекомендация ювелира стоит здесь немало. Секретарь приветливо улыбался и заговорил совсем другим тоном:

— Присядьте и подождите, пожалуйста, господин Кремер. Вот вам свежие газеты и журналы. Губернатор скоро вас примет…

Петро уткнулся в газету невидящим взглядом. Так никогда в жизни он не волновался. Правда, губернатор — это точно известно — никогда с племянником Ганса Кремера не встречался, что же касается подробностей жизни ювелира, ими он запасся предостаточно. А если окажется, что чего-то Карл не знает, то ведь он был не в столь уж близких отношениях с Гансом Кремером и его семьей.

Наконец секретарь исчез за массивной дверью. Появившись, почтительно раскрыл ее.

— Господин губернатор вас ждет.

Длинный, светлый кабинет. Размеры его огромные. Стол в противоположном его конце кажется маленьким; сидящий за ним человек тоже кажется небольшим. Только подойдя ближе, Петро понял, что обманулся: за большим дубовым столом сидел высокий человек, плечистый, коротко подстриженный. Протянув через стол руку, приветливо сказал:

— Рад видеть племянника моего друга и бывшего коллеги. Вы давно видели дядю?

«Проверяет, — подумал Кирилюк, — в конце письма обозначена дата».

— Скоро месяц, как мы расстались.

— Вам так долго пришлось добираться из Бреслау?

— Немного не повезло: простудился в Кракове и чуть ли не месяц провалялся с воспалением легких, — объяснил Петро.

Губернатор помолчал, отбивая карандашом по столу в такт каким-то своим мыслям.

— А как поживает уважаемый Ганс?

— Он провел за последнее время несколько удачных операций. Что же касается здоровья, то дядюшка пока что на него не жалуется — поскрипывает.

— «Поскрипывает»?! — Уголки губ губернатора растянулись. Это, по-видимому, означало улыбку.

— Скрипит в прямом и переносном смысле, — позволил себе пошутить Петро.

Шутка была встречена благосклонно.

— У нашего Ганса даже в молодые годы голос был скрипучий, — промолвил Вайганг, полуприкрыв глаза. — А он по-прежнему собирает эти, как их?… Ну?… — он нетерпеливо пощелкал пальцами, как бы ожидая подсказки.

— Вы, наверно, имеете в виду страсть дяди коллекционировать ковры?

— Ха-ха-ха… Удивительная страсть…

Так как было очевидно, что губернатор собирается прощупывать его и дальше, Кирилюк решил пойти ему навстречу.

— В той комнате, в которой вы жили, когда гостили у дяди перед войной, те же самые ковры. И в окно заглядывает та же самая старая груша… — сказал он, улыбаясь.

— Тогда со мной гостил у Ганса, кажется, и ваш отец? — будто мимоходом бросил Вайганг.

— Мой отец? Вероятно… — Петро вовремя спохватился. — Вероятно, вы встречали тогда у дяди кого-нибудь другого? Моего отца уже не было в то время в живых.

Лицо Вайганга разгладилось.

— Да, да, он ведь умер в тридцать четвертом?

— В тридцать шестом, — поправил Кирилюк.

— Как бежит время! Я уже и не помню многое… — Карандаш отбивал такт марша, и Петро чувствовал: прекрасно все помнит и лишь делает вид, что забыл. — Как было бы интересно повидаться сейчас с Гансом. Постарел, наверное?

— Месяц тому назад он выглядел вот так, — Кирилюк вынул из кармана фотографию и подал ее губернатору.

Фотография была одним из его главных козырей: на фоне кремеровского особняка он снят вместе с Гансом Кремером и Лоттой. Когда Вайганг поднял взгляд от снимка, Петро понял: каверзных вопросов больше не будет — губернатор благодушно усмехнулся.

— Как повзрослела эта девушка! Я помню ее еще совсем маленькой.

— У нее большое несчастье, — проникновенно произнес Петро. — Муж Лотты — Теодор Геллерт…

— Мне это печальное событие известно. Геллерт мог бы стать гордостью Германии. Как переносит горе ваша кузина?

— Такие раны залечивает только время…

— Лотта всегда проявляла сильный характер, — кивнул Вайганг. — Лотта — настоящая арийка!

Кирилюк заметил, что губернатор смотрит как бы сквозь него, уйдя в какие-то приятные воспоминания. Возможно, он вспоминает, как рыбачил вместе с Гансом, которого (если старый Кремер не преувеличивал) буквально боготворил.

Петро подумал, что эта лирическая минута, наверно, будет ему на пользу. Он оказался прав.

— Что бы я мог сделать для вас? — нарушил несколько затянувшуюся паузу губернатор.

— Мне хотелось бы начать здесь собственное дело, — сказал Петро деловым тоном. — Потом оно могло бы превратиться в филиал фирмы «Ганс Крамер».

— А в перспективе — «Ганс и Карл Кремеры», — покровительственно улыбнулся Вайганг.

— Именно так, господин губернатор. Скрывать не стану — такая перспектива меня вдохновляет.

— В общем мысль правильная. Кто-то должен продолжать дело Ганса, Итак, с чего вы предполагаете начать?

— Если вы одобрите, я хотел бы открыть в городе ювелирный магазин. Кое-какие товары и оборотные средства на первое время у меня есть. Дальнейшее зависит от того, как пойдут дела. — И, склонив голову, как бы заранее благодаря Вайганга, Петро добавил: — Конечно, на прямую поддержку такой высокой особы, как губернатор дистрикта, я не могу рассчитывать, но сказанное вами доброе слово будет иметь для меня огромное значение.

Вайганг благосклонно отнесся к этому и несколько напыщенно изрек:

— Немецкие власти заинтересованы в обновлении коммерческой деятельности в восточных районах. Ваша инициатива, мой молодой друг, заслуживает поощрения. Ваша деятельность будет способствовать укреплению великой Германии, и мы вас поддержим. Зайдите завтра к моему секретарю. Он получит надлежащие инструкции относительно вашего предложения.

Петро поклонился и, полагая, что аудиенция окончена, поднялся. Но Вайганг остановил его движением руки.

— Где вы остановились?

Петро оценил: ото проявление исключительного внимания со стороны всесильного губернатора.

— В гостинице пока что.

— Если вы серьезно будете обосновываться здесь, — посоветовал Вайганг, — начните с приличной квартиры. — Немного подумал и добавил: — Я хотел бы, чтобы племянник моего старого друга бывал бы у меня. Это, — величественно добавил он, — будет для вас наилучшей рекомендацией. Мой секретарь вас известит о приемных днях.

Петро снова откланялся. Пока шел к двери, почти физически ощущал взгляд губернатора, смотревшего ему вслед. И он ступал медленно, хотя его подмывало подпрыгнуть от радости. Так же медленно вышел на улицу, миновал сквер, покрытый желтой осенней листвой, и только после этого облегченно вздохнул.

Кирилюк и сейчас невольно вздохнул, окончив рассказ о своей первой встрече с Вайгангом. Поймал взгляд генерала — внимательный и сочувственный: видно, Роговцев понял, что пережил за те минуты Петро — ведь мальчишка: сейчас ему двадцать два, а было двадцать… Сын у Роговцева старше, а генерал и до сих пор считает его зеленым юнцом. Роговцев поморщился, и Кирилюк насторожился, — неужели он допустил какой-то промах? — но генерал дружески улыбнулся ему.

— Со временем вы стали своим человеком у Вайганга, не так ли? — уточнил.