Микки Спиллейн - Змея

— Если ему удалось выбраться из страны, тогда он выиграл.

— Но остается такси.

— Он мог убить водителя и угнать машину. Лихой парень. Но он на восемь лет старше Сони и, наверное, уже умер. Номера банкнот записаны… Хм, Хаммер, забавно, что вы все это откопали.

— И еще, Торренс, ваша жена. Что вы о ней знаете?

— Я знал все прежде, чем мы поженились. Она была в беде, потом мы полюбили друг друга. Я порядочный человек, мистер Хаммер. Я мог бы и не идти с ней к алтарю, но это дело вкуса. К несчастью, ее пагубная страсть свела ее в могилу. Что еще?

— А шантаж?

— Ерунда. Все подробности были в газетах. Я не допустил бы этого.

Я попрощался и вышел из кабинета, ища глазами Джеральдину. Она сидела за машинкой. Глаза — за темными стеклами очков. Она выглядела, как типичная модель идеальной секретарши. Под маленьким столиком с машинкой мне видны были ее стройные ноги. Юбка приподнялась, когда она их скрестила, и первое, что она сделала при моем появлении — одернула юбку вниз. Я увидел прелестные кружевные трусики, черные и сексуальные.

Я присвистнул:

— Вот это да!

— А что, плохо выгляжу?

— Наоборот. Как Торренс выдерживает диету с тобой подбоком?

— Просто. Я секретарша и политический комментатор… и ничего больше. Я могу бегать по дому с картонными коробками на голове, и он этого не заметит.

— Хочешь, проверим?

— Нет, правда. Он очень целеустремленный человек, для которого политическая карьера заменяет все. Он слишком долго был на службе, чтобы начать думать о чем-то другом.

— Но ведь женщины имеют право голоса?

— Да. И потому он иногда позволяет им показываться с ним в общественных местах. Женщины не любят вдовцов с семейными инстинктами, но им нравятся упорные холостяки, сдающиеся под их чарами.

— Это то, что приносит их голоса? Сим сказал, что ты была с ним три политических кампании.

— К чему вы клоните?

— Случаи шантажа по поводу прошлого.

— О, нет. Он чист, как слеза. Поэтому мы так и всполошились, когда Сью сбежала. Даже такая малость может испортить выборы. Человек, который не может навести порядок в своем доме, не сумеет навести его и в штате.

Она встала, подошла ко мне. Бедра медленно колыхались, налитая грудь вздымалась под плотно облегающим свитером.

— Думаете, Сью больше не устроит неприятностей?

— Она совсем взрослая. Зачем? Скажи… мистер Торренс убил ее мать?

— Это ей придется выкинуть из головы.

— Она думает об этом. А вымысел иногда становится реальностью. Ее раннее детство было не из приятных. Я не думаю чтобы она когда-нибудь узнала, кто ее отец. Если она выступит открыто с обвинениями, это повредит Торренсу. Я поговорю с ней. Где она?

— В летнем домике. Она там живет и тренируется.

Она улыбнулась, медленно положила руки мне на плечи, медленно поднялась на цыпочки и неторопливо провела языком по губам. Это был медленный и пробный поцелуй, как будто она хотела высосать сок из сливы прежде, чем купить немного. Ее рот был трепетным и теплым, он обещал… Потом так же медленно она оторвалась от меня и улыбнулась.

— Спасибо.

— Спасибо, — ответил я и тоже улыбнулся.

— Я могу возненавидеть вас и могу полюбить.

— А что хуже?

Это вам придется выяснить самому.

— Может быть, я это и сделаю, малышка.

.

Сью открыла мне дверь и заглянула мне за спину.

— А Велда не с тобой?

— Нет, можно войти?

Она скорчила мне рожицу и дала пройти в маленькую комнату, приспособленную к ее вкусам и склонностям. Одна стена была зеркальной, со станком для занятий балетом, потом микрофон на длинной рукоятке, проигрыватель с кучей пластинок в ярких обложках, пианино, медвежьи шкуры на полу и куча бумаги. Потом еще какие-то яркие ткани, шкафы, пуфики — все было радужным от ярких цветов. На столике были свалены старые афиши, туфельки танцовщицы и какие-то фото.

— Чье это?

— Мамино. Хочешь взглянуть, какая она была?

— Конечно.

Снимки, сделанные в ночных клубах, и газетные фото — вот она, Салли Девон, прекрасно сложенная, с милой улыбкой. Но на мой взгляд она была только точным идеалом шоу-герл. Своей изюминки у нее не было. Фотографий было четыре, все при ночном освещении, все с компанией друзей. Но на двух — один и тот же человек: темноволосый, с глубоко посаженными глазами, благообразный, точно священник.

— Она была прелесть.

— Она была прекрасна, — мягко сказала Сью. — Я еще помню ее лицо.

— Это снято до твоего рождения.

— Я помню, как она говорила со мной о нем.

— Дальше…

— Она ненавидела его.

— Сью… Они были женаты.

— Пусть.

— Хочешь правду?

Она закусила губу.

— Твоя мать была алкоголичкой. Он сделал все, чтобы она вылечилась. Алкоголики это ненавидят. Он не давал ей пить. Оставь эту чепуху, что он…

— Она сказала: «Меня убила змея!»

— Пьяницы видят во сне обычно слонов и удавов.

— Она сказала: «Ищи письмо». Когда-нибудь я найду его.

— Тебе было три года. Как ты можешь помнить такие вещи?

— Просто…

— Что ты хочешь?

— Поцелуй меня.

Я поцеловал.

— Не так.

— А как? — Это уже переставало мне нравится. Кошечка показывала характер. С большими девушками я знал, как обращаться, но как быть с котятами, которые лезут вам на шею?

Тут она показала мне как. На секунду прильнув ко мне — вся желание, вся податливость и испуг. Мы соприкоснулись на секунду, но это потрясло меня и заставило затрепетать. Ее щеки пылали, глаза блестели.

— Я думала, что ты все делаешь быстро.

— Иногда. Но лучше не повторяй таких штучек. Остынь, котенок.

— Хорошо, Майкл.

Потом я отправился к Пату.

Нового инспектора перевели из другого департамента. Я знал его несколько лет назад. Его звали Спенсер Креб и его профессиональную ненависть испытали на себе все те сотрудники, которые позволяли себе совать нос в его маленькое царство.

Он посмотрел на меня и я сразу понял, что у него ко мне старые претензии и что я — жертва номер один в его списке.

Чарли Форс — новый прокурор, молод, талантлив, поднимается в гору. Приятная внешность, за которой кое-что уже скрывалось. Он уже прошел школу в коридорах суда, профессионал и в игре никому не уступит.

Оба они сидели за столом, и я стоял посередине комнаты. Было похоже, что они собираются выпустить меня, как чертика из бутылки, и хорошенько поиграть со мной в кошки-мышки, прежде чем спокойно полакомиться добычей. Они дали мне фото.

— Узнаешь?

Я взглянул.

— Это Каниа. Сегодня он вел фургон, который сбил такси рядом с метро.

— Это вы уже говорили. — У инспектора был сухой и низ кий голос. — Да, это было чисто сделано: обычное дорожное происшествие.

Я посмотрел на обоих.

— Вы хотите завалить меня? Я представляю Федеральное Агентство. Это невидимка, но у него большой вес. Нажмите на меня посильнее и увидите, где это отзовется. Я занимаюсь делом на государственной службе и у меня есть привилегии в этом деле. Я связан со всеми департаментами, и капитан Чамберс вас уже информировал. Просто не трогайте меня, иначе сами удивитесь. — Я намеренно посмотрел на Чарли Форса. — А уж какой будет шум и какое паблисити!

— Не запугиваете ли вы меня? — Он поднял брови.

Я кивнул.

— Да. Это я и делаю, умница. Одно слово — и карьера кончится. Поэтому сиди тихо.

Но я не мог их слишком винить.

Икс-агент, бывший алкоголик с таким разрешением — не так-то просто это было усвоить. Особенно с моей репутацией и снова — в системе.

— Мы должны сотрудничать с вами, Хаммер.

— Спасибо, Рикрби, — подумал я. — Это ты платишь мне за «Дракона».

— Мы выяснили все о Левите.

— Что?

— Нашли его девушку. У него были деньги. Собирался начать дело. Откуда деньги — не говорил, но сказал, что потом денег будет еще больше.

— Декерсон?

— Ничего не известно, но мы ищем. И потом, со всей страны съехались старые волки. Они чисты, к ним никто не может придраться. Мы можем арестовать их, но предъявить обвинение — нет. Что-то носится в воздухе.

— У них конвенции?

— Нет. Им платят каким-то образом. Либо тут замешана крупная сумма, либо они действуют по чьим-то указаниям. Мы можем только выжидать. Кто-то привел всех фарцовщиков в систему, вплоть до побережья, кто-то держит все ниточки в руках и тоже ждет. Но кто? Что ты думаешь об этом, Майкл?

— Ничего. Убери убийцу с моей шеи.

Его глаза сузились.

— Мы делаем все возможное. Он не будет долго жить.

— Но пока он живет великолепно.

Я встал.

— Этот… Арнольд Гудвин…

Он тоже встал.

— Это мне тоже не нравится. Они потенциальные убийцы. Я поставлю людей у дома Торренса, нравится ему это или нет.