НИКИТА ВОРОНОВ - СЕЗОН ОХОТЫ

- Вот, слушайте. - Майор тем временем отыскал нужную страницу и с выражением продекламировал: - «…В тюрьме сознание своей невиновности очень пагубно влияет на человека - оно не дает ему притерпеться к обстоятельствам и подрывает моральную стойкость…» А, каково?

- Сильно написано.

Получалось, что если уж сидеть - то за дело и нечего корчить из себя девочку…Теперь «Слепящая тьма» валялась на застеленной койке Рэмбо, прочитанная обоими сокамерниками. Обсудить они ее не успели - прошлым вечером сосед был не в настроении, и в такие моменты «олимпиец» его просто-напросто побаивался. Он и утром не решился попросить книгу обратно - реакция могла оказаться непредсказуемой. Да и, собственно, какие тут литературные диспуты! С кем? С этим помешавшимся на собственных бицепсах контрабандистом? Удивительно, что Кестлера он вообще долистал до конца.

Бывший второй человек в аппарате одного из крупнейших районов нервно вскочил и прошелся по камере. Можно позволить себе! Рэмбо уже больше часа как вызвали и увели куда-то. В общем-то он со дня на день ожидал выполнения «двести первой» - так, по номеру статьи кодекса, называют процедуру, завершающую следствие… Получит свои восемь лет, освободится досрочно - такой на зоне не пропадет! А интеллигентному человеку? Да еще когда значительно за сорок и - жена, дети…

«Олимпиец» с тоской огляделся: камера на двоих, чуть не двадцать метров, телевизор, газеты свежие носят «за счет заведения»! Кормежка сносная, передачи из дома. Другие и на воле так не живут, что уж о нормальных уголовниках говорить… Но для него-то, человека с прошлым! Попавшего под жернова правосудия случайно, почти по недоразумению! Пусть по тюрьмам сидят кому положено - убийцы, насильники, хулиганы, но не такие, как он, - с заслугами, с творческим потенциалом…

- Ну? Что там? Зачем вызывали?

Дверь захлопнулась без пресловутого, многократно описанного в литературе скрипа и скрежета. Рэмбо, едва успевший шагнуть внутрь коридора, так и замер почти у порога камеры - и на лице его явственно читаюсь настороженное недоумение.

- Да-а, блин…- Мощная пятерня поскреблась за ухом.

- Чего там? - Таким сокамерника

«олимпиец» видел впервые.

- Выпускают. Под залог! До суда.

- Под зало-ог? - Представить подобное было просто невозможно даже теоретически. Денежный залог - по «комитетскому» делу о контрабанде оружия? За человека, взятого с поддельными документами и к тому же не признающего своей вины? - Шутишь!

- Нет. Не шучу. - В голосе сокамерника не чувствовалось и намека на розыгрыш. - Велели вещи собрать.

- Да как же это! - неожиданно для себя обиделся взяточник. - Как же это? А кто внес?

- Кто внес… Нашлись. Адвокат какой-то сегодня - странный, мешком стукнутый. Да и хрен с ним! - Положенного по закону бесплатного защитника Рэмбо раньше не жаловал, толку от него не ждал, но теперь уже и не знал что подумать.

Запихивая в драный полиэтиленовый пакет небогатое свое имущество, здоровяк продолжал отвечать на вопросы:

- Пять миллионов - рублей, разумеется… Сам понимаю, что не сумма!… Сказал же - не знаю… Разберемся.

Наконец он закончил. Наспех обвел глазами камеру, равнодушно посмотрел на остающегося:

- Бывай здоров.

- Да, конечно! До свидания, - пожал протянутую руку «олимпиец». Жизнь опять оставляла его в дураках.

- Нет уж, прощай! Дядя… - Рэмбо отвернулся к двери и коротко постучал по металлу тренированными костяшками пальцев.

Он всегда относил себя к породе победителей. А победителей, как известно, не судят.

- И сколько же это получается в марках?

- В немецких? Что-то около полутора тысяч.

- Да-а… Значит, за такую сумму у вас в России можно выкупить из тюрьмы человека?

- У нас? Быстро ты, однако!

- Ладно, не цепляйся к словам. - Хо зяин, похожий на морского пехотинца из американских рекламных роликов, пренебрежительно пожал плечами. - Хорошо! У нас… у нас в России.

- Душновато. - Подчеркивая, что тема национальной принадлежности исчерпана, собеседник вытянул из пачки очередную гигиеническую салфетку и вытер пот. Затем выкинул моментально промокший комок бумаги в урну. - Как в парилке!

- Я привык. А сколько сейчас в Москве?

- Не знаю. Улетал - было градусов семь. Мороза…

На какое-то время беседа увяла. Тишину нарушал только бестолковый, с огромными лопастями вентилятор - слегка подвывая, он перегонял вдоль террасы тягучие струи влажного воздуха.

Джунгли начинались сразу же за полированными перильцами, так где-нибудь на Оке вплотную подступает к дачному крылечку грибной сосновый лес. Никаких ассоциаций с Киплингом не возникало - хотелось пить и совсем не хотелось романтики.

Радовало отсутствие каких-либо кровососущих летающих тварей - это было непонятно, но очень здорово. Вообще, Африка оказалась очень мало похожей на то, что о ней рассказывали.

Хозяин, тот, что походил на морского пехотинца, скрипнул плетеным креслом и переложил поудобнее босые ноги. Из одежды на нем имелись только шорты и вытянутая майка с эмблемой «Чикаго Буллз». Гость был экипирован более официально: сандалии, брюки европейского покроя и бежевая рубашка с карманами. В одном из карманов просматривался бумажник, в другом - пластиковая, убранная за временной ненадобностью карточка прессы.

До этого они встречались только раз, больше года назад - на Кипре. Там тоже было нестерпимо жарко, и закончилось их знакомство дракой.

- В конце концов победила дружба…

- Ты о чем это? - удивился хозяин.

- Вспоминаю, какую ты мне тогда гадость вколол.

- Обычное снотворное, - хмыкнул хозяин. - Нечего было дергаться.

- Ладно, кто старое помянет…

- Не возражаю, господин Виноградов! По такому случаю положено бы выпить, но…

- …но не в такую жару! - кивнул собеседник. - Может быть, вечерком? К ночи здесь, надеюсь, попрохладнее?

- Вечерами здесь ливень. Как по часам. Тоска смертная. Сегодня прилетели?

- Будто ты не знаешь… Твои же людишки меня прямо от самолета вели, даже не удобно перед коллегами! - Виноградов расхохотался, вспоминая прибывших вместе с ним журналистов. Тертая-битая публика, многоязычная и нетрезвая шайка отборных корреспондентов виднейших информационных агентств Европы… Каждый считал, что именно он является предметом навязчивого внимания местной спецслужбы…

- А ты как думал? Я аккредитационные списки посмотрел - глазам не поверил: фамилия, имя, отчество! - Хозяин продолжал удерживать на лице улыбку. - Какую, забыл, ты там газету представляешь? Не важно… Уж решил было, что хочешь со мной счеты свести!

- Глупости какие, - настал черед гостя пожать плечами.

- Конечно. Поэтому тебя и не грохнули прямо в отеле. Или по дороге из аэропорта…

- Кру-уто встал! Кем ты, значит, здесь числишься?

- Ну-у, как сказать… Зовут меня здесь «капитан Николя». С ударением на последнем слоге. Официально - тренирую охрану президента.

- Тоже неплохо. - Виноградов уважительно кивнул.

- А фактически занимаюсь дрессировкой местных чекистов. Всякие антипартизанские акции, методика допросов.

- Спасибо за откровенность! С чего бы это?

- Ну, во-первых - тайны нет никакой, всем известно, и тебе в том числе. А во-вторых, чтоб избавить тебя от лишних соблазнов насчет сведения счетов… Если, конечно, такая мысль присутствует. Это моя поляна! Так что не наделай глупостей.

Теперь уже улыбались оба, стараясь перещеголять один другого в выражении симпатии на лице.

- Какой ты подозрительный!

- Потому и живой… Полковник, говорят, доигрался?

- Прости его, Господи!

- А Рэмбо ты все же из тюрьмы вытащил - и к себе взял?

- Под себя! - уточнил Виноградов. - Кстати, Освальда помнишь? Инструктора по стрельбе? Тоже теперь в фирме работает. Умудрился поссориться с серьезными людьми, да еще за границей… Еле успел, между прочим. В последний момент выискал. Да что там! Почти все, кто после «сафари» живым остался, - у меня.

- Хм-м… - потянулся к пустому стакану «капитан». - Значит, ты теперь командуешь? Смена руководства…

- Смена курса! - уточнил гость. - Мы теперь занимаемся несколько другим. Более, так сказать, благородным делом…

- Интересно! Каким же?

Винофадов коротко, но достаточно полно обрисовал ситуацию.

- Да-а… Твоя идея?

- Моя. Нравится?

- Как сказать… Вот уж точно, мент - он и в Африке мент! И по жизни, и по масти - чем бы ни занимался.

Оба еще немножечко посмеялись, потом гость вернулся к делу:

- Так ты согласен участвовать?

- Я-то тебе зачем нужен? Старый, ленивый…

- Кадры! Кадры решают все, как писал один дядечка.

- Знаю. Сталина цитируешь?

- Нет, Коля… Давным-давно в Италии твой тезка жил, по фамилии Макиавелли. Впрочем, может быть, и до него додумывались.

Некоторое время молчали - под астматический хрип вентилятора. Откуда-то из глубины мясистых, тяжелых тропических зарослей подала голос невидимая птица. Кто-то квакнул.