НИКИТА ВОРОНОВ - СЕЗОН ОХОТЫ

- Так что будем из тебя делать героя!

- Может, не стоит…

- В тюрьме, что ли, понравилось? - Юмор ушастого всегда носил оттенок слегка специфический, а последнее время и вообще… Владимир Александрович не всегда уже понимал, когда собеседник говорит всерьез, а когда шутит.

- Нет, в тюрьме плохо… Даже там - у них!

- Били?

- Нет, только при задержании один какой-то ухитрился, промеж ног заехал. И то потом извинялся.

- Да ты что! - Хозяин «бункера» всплеснул руками. - Приличные люди… Права зачитали, адвокат приехал?

- Все как положено. - Теперь, по прошествии времени, события в Южном Бронксе воспринимались в некотором романтическом ореоле. - На допросах кофейком поили. С кормежкой тоже четко, по расписанию. Главное - бумага туалетная, и щетку зубную выдали. Я хотел на память забрать, но постеснялся.

Собственно, за решеткой он пробыл всего чуть больше суток, но и этот эпизод теперь из биографии не вычеркнешь.

- Повезло тебе!

- Это верно… - При ином стечении обстоятельств на Виноградова запросто могли бы навесить труп Аркадия Борисовича.

- Я так, правда, и не понял, с какого момента они вас пасли. От гостиницы?

- Раньше! Когда при обыске у той девицы кассету нашли, с прослушкой телефонного разговора. Там этот «липовый» Брайбер сам себя назвал, и голос его был… Мне Макдаффи, специальный агент из «русского отдела», перед расставанием признался, что чуть башку себе не расшиб от досады.

- Представляю… ФБР с этим беглым ментом носилось, як цей дурень с писаной торбой, а он? - Собеседник Виноградова от души забавлялся ситуацией.

- Этот Макдаффи за перебежчика персонально ручался, чуть ли не головой. Потому что были в бюро, кто с самого начала сомнения выражал… - Майор от нечего делать сверился со словарем: «брайб» по-английски значит «взятка». Сотрудник, готовивший «легенду» прикрытия и новые документы для русского, оказался провидцем.

- Вот! - Ушастый нахмурился и задрал вверх указательный палец. - Вот, молодежь, увлекаетесь, не слушаете нас, старших товарищей…

- Скорее старших… господ.

- Не важно. И они его начали пасти?

- Нет! Побоялись спугнуть. Поэтому «водили» только гостя, зато по полной программе. Зафиксировали ходку в банк и все, чем он там занимался, потом мой визит - даже, оказывается, на видео писали… Они даже не стали Шерешевина от гостиницы сопровождать - разговор-то записан, место встречи известно. Могли подготовиться.

Честно говоря, толково организованного наружного наблюдения, когда работают три-четыре мобильных бригады, Владимир Александрович все равно не заметил бы - он слишком увлечен был процессом слежки за Аркадием Борисовичем, чтобы вести еще и контрнаблюдение.

- А чего же они их вместе не повязали?

- Лопухи… Наш бывший мент половчее оказался - подхватил Шерешевина за три квартала до назначенного места. И сразу-с трассы.

- А мог и еще раньше…

- Нет, там от моста как раз участок такой, просматриваемый - дорога как на ладони. Он на нем и проверял, не идет ли сзади «хвост». Любую машину бы подозрительную срисовал сразу.

- А ты - пешочком! Ножками, ножками…- Собеседник радовался, как младенец. - Вот он на тебя внимания и не обратил. Я, помнится, тоже так же - в шестьдесят восьмом, в Чехословакии…

Пока расчувствовавшийся шеф предавался воспоминаниям о славном боевом прошлом военной разведки, Владимир Александрович снова представил себе первую и единственную встречу с тем человеком…

- Снимите наручники… Я никуда не убегу. И драться с вашими головорезами не стану - себе дороже.

- Так положено, - пожал плечами специальный агент Макдаффи. - Извините!

Они сидели в каком-то помещении, напоминавшем приемный покой ведомственной больницы. Адрес Виноградов не запомнил, но привезли его явно назад, в Манхэттен.

В дверь просунулась взъерошенная голова одного из тех, кто участвовал в задержании. Подчиненный доложил Лэсу, что снаружи ломится пресса, - во всяком случае, именно так его понял Владимир Александрович.

Макдаффи отдал распоряжение, проследил глазами за исчезающей в проеме шевелюрой и повернулся к майору:

- Вы находились непосредственно рядом с трупом. У вас в кармане обнаружен паспорт убитого. Имеются и иные, полученные вполне законным путем, данные… Вы не хотите сделать какое-либо признательное заявление?

- Бросьте! Вы же знаете, что я не убивал. Неужели упустили?

Сотрудник «русского отдела» покачал головой:

- Ваше счастье… Арестовали.

- Слава Богу! - Тут уж Виноградов не лукавил.

Снова открылась дверь, и в помещение ввели еще одного задержанного.

Строго говоря, его не ввели… Его, если можно так выразиться, втащили по воздуху. Похожие на братьев-близнецов ребята в темной форме с эмблемой специального подразделения ФБР с двух сторон поддерживали бывшего руоповца на весу - так, что даже носки туфель не касались пола. Двигались они быстро, особо не церемонясь, и безвольно опущенная голова конвоируемого то и дело перекатывалась от плеча к плечу.

Несмотря на кровавую, в половину лица, гематому, Владимир Александрович сразу узнал в задержанном беглого соотечественника.

- Вы не знакомы? - полюбопытствовал Макдаффи. Очевидно, эту встречу следовало считать заранее запланированным экспромтом.

- Только заочно… - Майор с искренним сожалением разглядывал того, за кем охотился последние две недели. Собственное незавидное положение на некоторое время беспокоить перестало, осталась только досада стрелка, лишившегося добычи.

Тот, о ком говорили, оторвал от груди подбородок - глаза у него оказались умные, злые и очень усталые. Это был хороший, матерый хищник-одиночка… Разбитая губа шевельнулась.

- Что? - не расслышал Виноградов. - Что он сказал?

Но в помещении уже теснились: врач, с ним патлатый агент из «русского отдела» и какие-то незнакомые Владимиру Александровичу мужчины и женщины в штатском.

Макдаффи коротко распорядился, и их опять оставили наедине - майор даже не заметил, в какую из многочисленных дверей «приемного покоя» утекла процессия.

- Мы пока относительно вас информацию в прессу придержали. - Специальный агент Лэс Макдаффи пересел на вращающееся кресло, однако ноги задирать на письменный столик не стал. Все-таки со времен сухого закона культура американских сыщиков несколько выросла. - Но скоро придется решать… И хотелось бы сразу определить позиции, не возражаете?

Виноградов не возражал - и поэтому сидел сейчас не в тюрьме штата или какой-нибудь федеральной каталажке, а в уютном «бункере» на Васильевском.

- Как сам-то… вообще? - Голос ушастого чем-то даже напомнил вежливые интонации его заморского коллеги.

- Стараюсь не улыбаться.

- В каком смысле?

- Притча есть такая, недавно в газете вычитал. К распятому на кресте подходят и спрашивают: как, мол, себя чувствуешь? Ничего, отвечает он, только вот улыбаться больно…

- Смешно, - кивнул собеседник. - Гонорар получил?

- Получил. Все нормально.

- Вот и не жалуйся! - Хозяин хотел добавить еще что-то покрепче, но сдержал готовую вырваться фразу. - Ты хоть телевизор вчера смотрел?

- Да… Как его нашим передавали?

- В газетах подробности будут…

Это было не главным событием дня, но редкая из программ новостей обошлась без сюжета о взаимодействии российских и американских спецслужб. В основном показывали кадры, снятые в аэропорту Кеннеди,- как парни из ФБР отстегивают свои наручники, а наши отечественные товарищи сразу же защелкивают на запястьях депортируемого преступника отечественные «браслеты». Короткие комментарии базировались на распространенном по каналам ИТАР-ТАСС заявлении пресс-службы: еще один пример… многомесячная, кропотливая работа… высокий профессионализм и добрая воля правоохранительных органов двух стран.

- А деньги где?

- Какие деньги? - сделал вид удивленного простака собеседник. - Ах, деньги…

Это было одним из пунктов негласного соглашения: «грязный» миллион долларов становится добычей американцев и поступает в казну США, а майора милиции Владимира Александровича Виноградова возвращают домой без выдвижения против него каких-либо обвинений. И даже без лишнего шума…

С точки зрения юриспруденции такая сделка оказалась относительно пристойной. Куда сложнее складывалась ситуация с передачей России беглого руоповца - в конце концов, помимо целого букета мелких грехов, на нем «висели» совершенное в Нью-Йорке умышленное убийство Шерешевина и гибель при задержании одного из агентов ФБР. Но политика в очередной раз взяла верх над буквой и духом закона.

- Думаю, зря он тогда засуетился… Как считаешь?

- Нервы! Сами знаете - не железные… - Владимир Александрович не то чтобы жалел отловленного предателя, но, казалось, понимал его лучше других. - Он уже никому не мог верить - даже «курьеру». А тот еще что-то плел несуразное, в истерике бился… деньги не все отдал.