Микки Спиллейн - Змея

— У тебя сумасшедшие глаза, Майкл.

Ты их не видишь.

— Но я знаю. Они дикие, ирландские, коричневато-зеленые и сумасшедшие.

— Я знаю.

— Тогда возьми меня.

— Подождешь. Я сделаю с тобой все, что захочу, но теперь помолчи.

— Я хочу тебя…

— А ты готова?

— Я всегда была готова.

— Нет, не была.

— А теперь — да.

Ее лицо было повернуто ко мне и я видел, как сверкали ее глаза. Она требовала, жаждала. Я прилег с ней рядом и медленно поцеловал ее чуть приоткрытый рот, ощутил на минуту холод ее зубов и свежий, чистый вкус губ. Эта тигрица хотела проглотить свою жертву целиком, а я знал, что такое настоящая женщина.

Вдруг Велда прислушалась.

— Она проснулась.

Я натянул ей на подбородок одеяло и укутал плечи.

— Нет, не проснулась.

— Мы можем куда-нибудь пойти?

— Нет, честное слово.

— Майкл!

— Сначала избавимся от опасности. А до тех пор — нет. — Я чувствовал, как она смотрит.

— С тобой всегда будет опасность. Ты никогда не меняешься, да?

— Ну, хватит. У нас масса дел. Ты готова?

Она улыбнулась, понимая, куда я клоню.

— Я всегда была готова. Просто раньше ты никогда не спрашивал.

— Я не спрашиваю, а беру.

— Возьми.

— Когда буду готов. Не сейчас. Вставай!

Она выскользнула из кровати и медленно, со вкусом, оделась, чтобы я мог видеть все, что она делала. Потом надела под юбку свой любимый пояс из белой замши с кармашком, где лежал браунинг.

— Если кто-нибудь попытается стрелять в меня из этой игрушки, я им руки пообрываю.

— Не успеешь, если получишь пулю в лоб, — сказала она смеясь.

Я позвонил Рикрби снизу, и он прислал парня на то время, пока мы будем отсутствовать. Я полагал, что Сью спит, но не был уверен. Во всяком случае она не собиралась уходить, пока мы не вернемся.

Мы дошли до остановки, где я взял напрокат «форд», и отправились в Вест-Сайд Харвей. Она дотерпела, пока я выехал на полосу движения и спросила:

— Куда?

— Есть тут заведение «Зеленый бык». Новенькое место для фарцовщиков.

— Откуда ты знаешь?

— Пат.

— А кого я ищу?

— Парня. Дела Пеннера. Если его там не окажется, собери сведения. Он подстраховывал «Ручку» и, вероятно, займет его место в шайке. Все, что тебе нужно выяснить — кто такой мистер Декерсон.

Она удивленно посмотрела на меня, и я ввел ее в курс дела. Краешком глаза я следил за ней и видел, как она приводит мои слова в систему. В ней появилось что-то новое. Этого в ней, не было семь лет тому назад. Тогда она была секретаршей, девушкой со своим собственным пропуском и правом носить оружие. Тогда она была девушкой с прошлым, о котором я не имел понятия. Теперь она стала старше, но по-прежнему с прошлым и с оружием и с каким-то новым взглядом на вещи, который появился у нее после семи лет, долгих для меня.

— Как мы держим связь?

— С Патом.

— Или с твоим новым приятелем Рикрби?

— Держи его в резерве. Это пока не его область и мы все делаем легально.

— Где будешь ты?

— Пойду копаться в прошлом парня по имени Базиль Левит. Пат вернулся ни с чем. Они по-прежнему ищут, но у Левита не было конторы и не было бумаг. Все, что он знал, было под его шляпой. Но он точно на кого-то работал. Он пришел за тобой и крошкой, и четыре дня наблюдал за вами. Я не знаю, что тут происходит, но это единственные зацепки, которые у нас есть.

— И еще Сью.

— Она пока ничего не сказала.

— Ты веришь, что отец хотел ее убить?

— Нет.

— Почему?

— Это не логично. Она просто истеричка, и пока что-нибудь не прояснится, я не стану слушать ее детский бред.

— Двое мертвых — это не бред ребенка.

— Есть еще кое-что помимо этого. Дай я сам это разберу, о'кей?

— Конечно. Ты всегда все делал сам, правда?

— Конечно.

— И поэтому я люблю тебя?

— Конечно.

— А ты любишь меня?

— Конечно.

Я дотронулся до ее колена. Оно было мягким и теплым, как всегда, и под моей рукой оно словно замерло от неожиданной ласки.

Она все продумала, пока мы ехали, и помахала мне рукой, когда я высадил ее за городом. Теперь я чувствовал себя спокойнее. Все теперь стало на свои места и больше не было той зияющей пропасти, за которой была она. Она была рядом, ближе, чем всегда, по-прежнему с пистолетом на поясе и готовая на все.

Поездка к Левиту была простым любопытством. Комната как комната и ничего больше. Квартирная хозяйка сказала, что он снимал ее шесть месяцев и никогда не причинял беспокойства, платил регулярно, и что больше она не желает беседовать с полицией. Соседи не знали о нем ничего и не желали знать. Владелец местной пивнушки никогда не видел его и не собирался на эту тему распространяться.

Но в комнате у Левита все пепельницы были забиты окурками и в сигаретницу были натолканы картонки из-под сигарет, а все, кто много курит, должны где-то покупать курево.

Базиль покупал сигареты за два квартала. И бумагу — тоже.

Владелица лавки его хорошо запомнила и стала распространяться на эту тему.

— Знаю я его. Я уже беспокоилась, что полиция никогда не возьмет его на мушку. Я все ждала, что они нагрянут за ним. Послушай, а ведь я знаю и тебя. Откуда ты, сынок?

— Из пригорода.

Ты знаешь, что произошло?

— Пока нет.

— А… Тогда чего же ты хочешь от меня?

— Просто хочу поговорить, мать.

— Спрашивай.

— А вдруг вы не ответите? А вдруг вы захотите третью часть золота, а? Ведь у вас прелестная улыбка!

Она погрозила мне пальцем.

— Ну уж, глупости. Кому теперь нужны старухи?

— Обожаю старух.

— Похоже на то. Ну, в чем дело, сынок?

— Друзья у него…

Она покачала головой.

— Нет. Но он звонил по телефону. Очень уж был торопливый… никогда не закрывал дверь в будку. — Она кивнула на телефон у себя за спиной.

— Вы слышали?

— Почему нет? Я слишком стара для забав и мне нравится слушать, как целуются голубки.

— А что, интересно?

Она понимающе улыбнулась и открыла бутылку колы.

— Никогда он не мурлыкал. Всегда о деньгах, и огромных.

— Дальше, мать.

— Он много чего болтал. Пять Джейс — было последнее. Как будто он спорил и делал ставки. Он что, поставил?

— Он поставил на свою шкуру и проиграл. А теперь дальше, мать.

Она пожала плечами.

— Последний раз он был просто сумасшедший. Говорил, что дело затягивается и просил увеличить ставки. Не думаю, чтобы он их получил.

— Имена?

— Нет. И никогда не звонил в частные дома или квартиры.

Но он всегда так громко говорил, словно там был ужасный шум. Поэтому я его и слышала.

— Из вас, мать, получится неплохой полицейский.

— Я тут давно, сынок. Что тебе еще нужно? Один раз он принес сверток. Завернут в коричневую бумагу. Это был пистолет с рифленой рукояткой и, видно, пристрелянный.

— Роскошно. Откуда вы знаете?

— Просто. Пистолет звякнул, когда он опустил его вниз. И пахнуло ружейным маслом. Мой старик разбирался в таких вещах, прежде, чем его пришили. Я вдоволь нанюхалась этой гадости.

Я повернулся, чтобы уйти, но она окликнула меня:

— Эй, сынок!

— Что?

— Ты и впрямь любишь старух? Я улыбнулся.

— Только тогда, когда это необходимо.

Я вошел в ту самую комнату, куда приходил за Велдой и осмотрелся. Потом подошел к окну. Проще простого было выяснить комнаты в доме через дорогу, откуда просматривалась эта комнатушка. Десять долларов старому толстяку-швейцару — и у меня был ключ. А когда я открыл дверь, то он там лежал, дожидаясь. Пистолет был с оптическим прицелом и рифленой рукояткой. Мишень — то окно, из которого я высовывался несколько минут тому назад. Еще там были две пустые пачки из-под сигарет, жестянка томатного сока, полная окурков и сгоревших спичек, и груда огрызков бутербродов.

Он действительно сидел здесь четыре дня и ждал. Зачем? Каждую секунду он мог убить Велду. Он знал, что она там. Он сам говорил, что, мол, так долго наблюдал за ней и не смел войти. Теперь понятно, почему он не вошел. Он приходил вовсе не за ней, а за крошкой. Он пришел за девчонкой! Он получил за нее деньги и ему пришлось ждать, когда она появится. Но она не появлялась. Велда поместила ее наверху, в недосягаемом убежище. Он не знал, какого черта я там делаю, но ему нельзя было рисковать, я мог прийти за тем же, зачем и он, но с другой целью: увезти ее.

Итак, все вновь возвратилось к маленькой Лолите.

Я давно не видел Дисоя Адамса и его жену Цинтию. Теперь, помимо многочисленных должностей на Бродвее: директор шапито, шоу, театра — он стал президентом одного общества. С тех пор, правда, он не изменился. И Цинтия тоже. Она по-прежнему была очень эффективной женщиной, с поджарой фигурой, как у гончей, и вела на телевидении одну из многочисленных викторин.