Иван Любенко - Тень Азраила

Подойдя к автомобилю, Ардашев достал из-под водительского сиденья старую пару перчаток и принялся их осматривать.

– У вас все в порядке? – закуривая папиросу, поинтересовался Летов.

– Да, только надобно проверить одно предположение.

Клим Пантелеевич открыл заднюю дверь и стал копаться за сиденьем.

– Вам помочь?

– Вероятно, придется, – не высовывая головы, проронил Ардашев. – Тут имеется ящик с инструментами. Он замкнут. А ключа от него у меня нет. Не остается ничего другого как сбить замок. Но для этого нужен ломик или монтировка.

– Позвольте взглянуть?

– Прошу. – Клим Пантелеевич отстранился от двери.

Подъесаул с трудом втиснул в узкий проем широкие плечи, и «Форд» зашатался на рессорах.

– Намертво прикручен, – кряхтя, проговорил офицер. – А что, если заглянуть в посольский гараж и попросить ключ?

– Лучше бы справиться самим.

– Тогда придется вновь навестить мадам Ренни. Наверняка у обслуги найдется что-нибудь подходящее. Правда, к своему стыду, я не знаю, как сказать это на фарси.

– Ничего-ничего. Я сам схожу.

Клим Пантелеевич приблизился к калитке и постучал по ней железной ручкой. Его впустили. Не прошло и нескольких минут, как он вновь вернулся, но уже не один, а в сопровождении пожилого бородатого перса, который нес молоток и кусок металлической трубы. Выслушав объяснения Ардашева, он внимательно посмотрел на ящик, хмыкнул и опять зашагал в дом. Он появился вновь, держа в руках стамеску. С ее помощью старик выдолбил древесину у скобы, и железка выпала наружу вместе с теперь уже бесполезным замком.

Внутри на фанерном листе покоился домкрат, гаечные ключи, отвертки и несколько запасных деталей. Несмотря на это, Клим Пантелеевич выложил содержимое на землю и приказал персу выбить дно. Ловко орудуя молотком и стамеской, иранец прошелся по периметру ящика и вынул фанерный прямоугольник. Под ним оказалось пространство примерно в два пальца, сплошь заполненное золотыми червонцами, банковскими билетами и векселями «Русского ссудного банка».

От такой картины перс просто остолбенел. Заметив это, Ардашев велел ему вернуться в дом. Тот поклонился и, с трудом передвигая ноги, поплелся к двери.

– Ну вот, – выдохнул статский советник, – пропавшие сокровища Раппа найдены.

– Я что-то слышал об этом. Говорят, он был ограблен в Тегеране некоторое время назад. – Подъесаул воззрился на Ардашева. – И что мы с ними будем делать?

– Для начала отыщем драгомана Байкова и зададим ему пару вопросов. А потом передадим содержимое в посольство.

– А почему не сразу?

– Хотелось бы посмотреть, как он себя поведет.

Клим Пантелеевич вставил фанеру обратно, уложил инструменты и завел автомобиль.

Машина понеслась по пыльной улице, засаженной с двух сторон тутовыми деревьями. Шелковица – одно из дармовых угощений тегеранской бедноты – давно осыпалась, но на дороге еще угадывались ее чернильные кляксы.

Дом госпожи Ренни находился в европейском квартале, а Русская императорская миссия «удостоилась чести» расположиться в самом грязном месте, рядом с азиатскими базарами. Расстояние между этими двумя районами Тегерана было довольно приличным. Проехав несколько ханских дворцов и особняк полицмейстера, «Форд» прикатил к воротам российского посольства. Охрана пропустила машину внутрь.

Ардашев заглушил мотор. Попросив подъесаула покараулить бесценный груз, он прошел в ту часть здания, где жил Байков. Но дверь оказалась заперта. Не нашлось переводчика и в остальных помещениях миссии. Как выяснилось, последний раз он попадался на глаза шифровальщику-телеграфисту вчера вечером. Больше его никто не видел. Постепенно поисками драгомана занялись и другие служащие. Байков словно растворился в воздухе. Это обстоятельство многих раздражало, поскольку сразу после вступлении России в войну загородная резиденция опустела и все вернулись в столицу. И теперь, чтобы отсутствовать более двух часов, требовалось получить согласие начальства. Это правило не касалось только троих: самого посла, военного агента полковника Кукоты и чиновника по особым поручениям статского советника Ардашева.

Видя бесполезность поисков, Клим Пантелеевич прихватил пустую вализу и вернулся к Летову. Переложив ценности в дипломатическую сумку, он сказал:

– Надеюсь, начальство обрадуется находке. Я могу задержаться некоторое время, но если вы дождетесь меня, то я угощу вас прекрасным мартелевским коньяком. Он пришелся по нраву даже вашему теперешнему начальнику.

– С удовольствием, Клим Пантелеевич. Мне спешить некуда. К тому же полковник уже видел меня из окна, но даже не окликнул. Видимо, сегодня я ему не нужен.

– Вот и прекрасно. Все идет к тому, что сегодняшний вечер мы проведем на террасе моего дома, – проговорил Ардашев и зашагал к двери, оставив подъесаула скучать под тенью старого тополя.

Появление в кабинете чиновника по особым поручениям для тайного советника Хворостовца не было неожиданностью. Его уже успели известить о том, что посланник Певческого моста разыскивает исчезнувшего драгомана Байкова.

Поднявшись из-за стола, он смерил Ардашева холодным, как сибирская зима, взглядом.

Свое отношение к чиновнику по особым поручениям тайный советник изменил после того, как узнал, что Клим Пантелеевич отправил шифрованную телеграмму в МИД. «Одному Богу известно, что он там настрочил», – думал он, глядя на вошедшего дипломата.

– Простите, ваше превосходительство, что отрываю вас от дел, но, кажется, мне удалось справиться со второй частью задачи, поставленной МИДом: полмиллиона рублей, украденных из сейфа коллежского советника Раппа, найдены. Вот они. – С этими словами бывший адвокат положил на стол сумку и раскрыл ее. – Теперь осталось отыскать злодея.

И неожиданно мутные, застывшие за стеклами очков глаза посла загорелись. С его каменного лица слетела маска надменности.

– Нашли?! Невероятно! – лепетал он в растерянности и заглядывал в сумку. – Здесь точно полмиллиона?

– Похоже. Но надобно пересчитать.

– Где? Где они были?

– В машине Байкова. В ящике для инструмента. Он был с двойным дном.

– Как? Неужели Митрофан Тимофеевич? Нет, не может быть! Чтобы он, и убийца? Никогда не поверю! – Хозяин кабинета упал в кресло и потер виски.

– А я этого и не утверждаю, – пожал плечами Ардашев. – Веских оснований против Байкова нет. Но было бы неплохо осмотреть его комнату. Только без вашего разрешения я этого сделать не могу.

– Хорошо, хорошо, это не проблема, но все-таки, Клим Пантелеевич, голубчик, – заговорил он дружеским тоном, – как вам удалось выйти на след денег? Ведь столько времени прошло!

– Поверьте, в этом не было ничего сложного.

– Так вот и поведайте, не сочтите за труд. Вы присаживайтесь, пожалуйста, в ногах правды нет.

– Благодарю. – Статский советник уселся напротив. – Дело в том, что некоторое время назад ко мне на веранду залетел камень с запиской. В ней была всего одна строка: «Если не хочешь, чтобы тебя считали безумцем, не ищи того, чего нельзя найти». Это изречение Кей-Кавуса, персидского философа периода Средневековья. Текст написан не пером, а заостренной палочкой на бумажной полоске. Вы наверняка видели, как пишут персы. Сидит какой-нибудь мирза под деревом прямо на земле, держит на левой ладони ленту бумаги, а в правой у него – деревянная палочка, которую он макает в чернильницу. При таком способе письма обязательно должны остаться дактилоскопические следы. Я проверил бумагу с двух сторон, но отпечатков пальцев не обнаружил.

– Может быть, писали в перчатках? – вымолвил в растерянности посол.

– Возможно. Но тогда выходит, что это дело рук человека, весьма хорошо осведомленного о достаточно новом способе распознавания людей. А в Персии, кроме полицейских, об этом мало кто знает.

– Стало быть, вы склоняетесь к тому, – задумчиво протянул Хворостовец, – что злоумышленник европеец?

– Вероятно, так и есть. – Ардашев посмотрел куда-то в пол и несколько отрешенно выговорил: – Текст, естественно, был написан на фарси… но мое внимание привлек едва заметный масляный след. Я долго не мог догадаться, от чего он. И только позже меня осенило: перчатки, которые надел злоумышленник, носили следы машинного масла, оставшегося от ручки стартера автомобиля. Я это понял в тот момент, когда, купив на рынке совершенно новую пару, случайно выпачкал их, пытаясь завести мотор «Форда».

– Значит, вы подозреваете Байкова?

– Он один из претендентов на злодейство. Не только вам, но и мне не хочется в это верить. В данной ситуации мы должны либо еще более утвердиться в своем предположении, либо, наоборот, навсегда от него избавиться. Именно поэтому надобно как можно скорее произвести обыск в его комнате.

– Что ж, не будем откладывать, – поднимаясь, проговорил тайный советник.

Хворостовец достал из выдвижного ящика стола увесистую связку ключей и вместе с Климом Пантелеевичем направился к двери.