Вера Юдина - Анатом

В комнату вошла служанка, единственная кого он пригласил к себе на работу, когда приехал в Петербург. Лиостро исподлобья посмотрел на женщину, не поднимая головы и грубо спросил:

— Что! Я просиль не тревожить мьеня!

— Но господин Лиостро, к вам посетители. — виновато и немного испуганно промямлила служанка.

Она недавно служила у странного доктора, и не совсем еще привыкла к его грубости и к тому, что он избегает любых посетителей.

Лиостро бросил на женщину хищный взгляд, не предвещавший ничего хорошего, и грубо приказал:

— Вводьите!

Служанка исчезла, и в комнату вошли двое мужчин. Димитриев и Облич. Еще по дороге они договорились, что пока Иштван расспрашивает доктора, Петя должен выискать повод, чтобы покинуть комнату и обыскать дом доктора.

Лиосстро привстал, приветствуя гостей, но радость от их визита на его лице так и не появилась. Он даже не скрывал своей неприязни к ним.

— Чьем обязан? — с ужасным акцентом, грубо режущим слух спросил граф.

— Директор Департамента полиции при канцелярии его высочества, барон Облич, Иштван Аркадьевич. — представился Иштван, намеренно воспроизведя свой титул и должность полностью. — И мой коллега, начальник особого отдела уголовного сыска, господин Димитриев, Петр Семенович.

Граф никак не отреагировал на громкие чины, и лишь передернулся от официальности тона, которым Иштван представился.

— Русский полиций, ко мнье? — доктор пожал плечами и непонимающе покачал головой. — Желаете чай?

— Если можно, — сказал Димитриев.

Доктор пригласил своих гостей присесть на небольшой диван, стоящий напортив его кресла, и дернув за шнурок, опустился в свою обитель.

Казалось, что это кресло придает силы этому немощно больному человеку, и покидая его, он лишался какой-то невидимой поддержки, словно дерево, которое вырвали с корнями, а затем сажали обратно, пока оно не успевало погибнуть.

— Что привьело вас в мой дом? — злобно прищурившись спросил граф.

Иштвана не волновала явная агрессивность направленная на них графом, он подался вперед и сложив вместе руки решительно заявил:

— Граф Лиостро, я подозреваю вас в причастности к убийствам, и пришел поговорить с вами по душам, пока у вас еще есть такая возможность. Сегодня мой визит не официальный, но если разговор у нас с вами не заладится, завтра я приду с жандармами и не буду столь любезен.

Выслушав речь Облича, доктор откинулся в своем кресле и закинул ногу на ногу.

— Вы угрожать мне? Господьин сыщик?

— Я предупреждать вась, — дерзко ответил Иштван.

Граф злобно дернулся, но не стал предпринимать каких-либо движений.

— Гльюпо, гльюпо с вашьей стороны. Вы даже не представльяете какая у меня поддрежка. Кто мои покровители. Я не буду сейчас мериться с вами властью и связямьи, это гльюпо, но и отвьечать на ваши вапросьи я не собираюсь.

Вошла служанка с подносом и поставив его на столик, протянула кружку Димитриеву. Петр все это время внимательно следивший за разговором, отхлебнул из кружки, затем потянулся к столику, чтобы взять сахар и в этот момент столкнулся с рукой служанки. Кружка опрокинулась прямо ему на ноги. Петя вскочил, ошпаренный горячим чаем и злобно посмотрел на неуклюжую женщину.

— Ты что ослепла! — крикнул он на служанку.

Но и без его крика женщина готова была под землю провалиться от стыда.

— Я провожу вас в ванную комнату, — залепетала она, пытаясь смахнуть в его брюк остатки заварки.

Но Петр грубо оттолкнул женщину и рявкнул:

— Веди!

Они вышли.

Лиостро с упрямым выражением на лице, все это время внимательно наблюдавший за происходящим, вдруг неожиданно понимающим взглядом посмотрел на Облича и начал громко аплодировать, склоняя при этом свою голову в такт хлопкам.

— Бравьо, господьин сыщик. Вьеликолепный спектакль! Никогдья прежде не виьел такого шоу! — бодрым голосом произнес Лиостро. — Я надьеюсь ваш другь не тронеьет мои личные вещи, иначе у вас могут быть большие неприятности.

— Теперь вы мне угрожаете, граф? — удивленно изогнув бровь, спросил Иштван.

— Ну чтьо вы, мой дорогой. Мы оба с вамьи служим на благо своей родине. Я поньимаю ваши мотивы, простьо не одобрьяю их.

— Ну раз уж маски сброшены, тогда может вы поделитесь со мной секретом, где скрывается ваше существо, и куда вы увозите тела?

— Тьела? Все что я скажу вам, так или иначе останется между нами двумя, и знайте. Вы никогда ничего не докажите. — доктор подался вперед и пристально посмотрел на Иштвана. — Знайте мой дорогой, это — не просто тьела! Это — шедеври. Они совершенны. (по французки) вы понимаетье? — Лиоктро прищурился, — Неть. К сожалению ви не понимаитье. Вы такой же как они всье. Глупец. Я перевьернул эту страньицу жизни. Пошел дальшье в эволюции человьека. Дарвин был клюуном — шутом, жалким фигляром, с его теорией. Я близьок к открытию новой теории рожденья человьечества.

— Где они?

— Они принадлежат наукье, человечьеству, но не вам.

— Вы играете с огнем, граф. Я перерою весь город, если надо будет, лично отправлюсь в Париж, но эти тела я верну их родственникам, для захоронения! — с чувством воскликнул Иштван, не желая больше вести пустой разговор с сумасшедшим доктором.

— Это смищно, господин сыщик. Вси мои экзимпляри я получил законным путьом. На каждого изь них, у меня есть договорь, подписанный ими личньо.

— Что? — Иштван не поверил своим ушам, такого поворота событий он не ожидал. — О чем вы говорите? Какие договоры?

Лиостро с удивительной для его возраста легкостью поднялся с кресла. Достал из старого камода стопку документов и быстро вернувшись на свое место, протянул ее Иштвану.

Иштван нехотя взял документы, понимая, что уверенность в глазах доктора уже говорит о его правоте.

Он прочитал фамилии — Княжна Мухина Татьяна …, граф Марыжкин …, Печоркин Григорий …. Были там и другие имена, и все казалось бы правильным, каждый из них, после смерти завещал свое тело науке, в частности графу Леостро, для дальнейшего использования по назначению. Другие имена Иштвану были не знакомы. Из всего списка жертв «собственности» доктора Лиостро, титулованными были только трое. Последним было завещание Великого князя Дмитрия Дмитриевича, подписанное его официальным представителем Великой княжной Екатериной Дмитриевной.

Прочитав имя Кати, Иштван не сразу поверил своим глазам, но буквы и строки говорили сами за себя. Он видел ее почерк прежде и понимал, что этот документ составила и подписала Катя.

— Как вы заставили княжну подписать этот документ? — открыто насмехаясь спросил Иштван. Он точно знал, что самостоятельно Катя не стала бы подписывать эту бумагу. Он видел, как преданно и нежно она смотрела на брата, сколько заботы и теплоты было в ее взгляде. Это было бы глупо думать, что она сможет поставить свою подпись под фактическим приговором Великого князя к позорной и мучительной смерти.

— Вьи мыслитье слишком повер-хно-стно, — протянул граф. — Смотрьите глубже. И истьина откроиться вам.

Иштван не понял ни слова, но переспрашивать не стал.

— Где мы можем найти вашего бледнолицего помощника?

— Помощьника? — явно удивился Лиостро, — я прадья не понимаью о чьем вы?

Иштван достал фотографию альбиноса, которую он пользуясь случаем спрятал в карман когда покидал учебный амфитеатр.

Граф взял карточку и едва взглянув на нее просиял.

— О, вы знаити он был прекрьясным человьеком. Я преждье не знал таких альбиносов. Он был добр и мил. Даже у менья не поднялась рука набить из его уникального тела чучьело. Но к вашему сожалению он умер, уже очень давно.

Иштван уловил легкие нотки грусти в голосе доктора.

— Мне нужен человек, очень похожий на этого.

— Он быль сиротой. Никто не знал, кто его родители и братьев у него не было…

— Мне нужен другой. Тот, кто страдает тем же недугом.

— Альбинось? — задумчиво произнес доктор. — Не совьетовал бы я вамь связываться с представьителями данного вида. Это очень сильные и опасные сущьества.

— Может вы мне и не советуете, но вы как никто другой, я уверен знаете, что именно он исполняет ваш план по сбор этой дьявольской коллекции. Не так ли?

— Плань? — искренне удивился доктор, — О чьем вы? Я не понимаю что вы имеете ввиду?

— Не прикидывайтесь, доктор. Вы не стали бы ждать, пока ваших вожделенных экспонатов настигнет смерть, и решили ускорить этот процесс, подослав к каждому из них своего преданного пса. Он ускорял наступление смерти несчастных, выбранных вами. Если вы не хотите говорить, я могу предупредить вас, что найду вашего уродца сам, и поверьте, он будет умолять меня о смерти.

В глазах доктора на одно лишь мгновение мелькнул грусть, но это могло означать лишь сожаление к несчастному существу. Ничем другим он себя не выдал.