Роберт ван Гулик - Ди Гун Ань - Знаменитые дела судьи Ди

Три раза прозвонил большой гонг, и судья Ди сел в свой паланкин. Старшина Хун и Ма Жун ехали верхом справа от него, а Чао Тай и Тао Гань слева.

Процессия медленно двинулась по улицам Чанпина, направляясь к городским воротам.

Молодежь и старики, богатые и бедные, все, кто мог ходить, собрались на улицах, чтобы лицезреть этот спектакль. Люди весело закричали, когда появился паланкин судьи Ди. А когда проезжала телега с тремя преступниками, молодежь осыпала их проклятиями и громко глумилась над ними. Однако люди постарше одергивали их:

— Не болтайте своими неразумными языками! Не проклинайте их! Пошевелите лучше мозгами и поразмыслите, какая суровая кара назначена преступникам по закону нашей земли. Вы видите перед собой жестокого разбойника, развращенного вельможу и тюхотливую женщину, и все они в одной позорной телеге! Правосудие не считается ни с положением в обществе, ни с полом виновного. Пусть это зрелище послужит вам предостережением. Вспоминайте о нем, когда вас будут одолевать соблазны!

Когда процессия миновала Западные ворота, толпа более чем в тысячу человек последовала за ней. К тому времени, когда они прибыли на место казни, первые лучи солнца засверкали на шлемах воинов, выстроившихся по четырем сторонам площади.

Начальник стражи вышел вперед и поклонился судье. Они вместе поднялись на временный помост, сооруженный за ночь перед местом казни, и заняли свои места за столом.

Стражники и писари застыли перед помостом.

Два помощника палача вывели Шао Лихуая в центр площади и поставили на колени. Они сняли у него со спины табличку и развязали ворот, обнажив шею. Палач сдернул с него куртку, и все увидели мускулистое тело преступника. Подняв меч обеими руками, палач оглянулся на судью.

Судья Ди подал знак, и от сильнейшего удара голова отскочила от туловища. Помощник взял голову за волосы и поднес к столу. Судья Ди пометил лоб ярко-красной краской, и ее бросили в стоящую наготове корзину, чтобы позже выставить на городских воротах.

Тем временем другой помощник палача воткнул в землю низкий деревянный крест, к нему привели Пу Дэтая, велели встать на колени и привязали руки юноши к горизонтальной перекладине. Палач обмотал шею Пу тонкой веревкой, другой конец которой закрепил в верхней части столба. Он сунул короткую деревянную палку между веревкой на шее приговоренного и столбом за его головой и опять оглянулся на судью.

Как только судья Ди подал знак, палач обеими руками быстро повернул палку, веревка натянулась, глаза Пу вылезли из орбит, язык вывалился. Палач внимательно осмотрел казненного. На площади воцарилась мертвая тишина. Толпа более чем в тысячу человек не издавала ни звука. В конце концов, палач приложил ладонь к груди преступника и, не почувствовав биения сердца, доложил судье, что тот мертв.

Помощники сняли тело с креста и положили во временный гроб, который приготовил один из членов семьи Пу Дэтая.

Крест слегка вытащили из земли, так, чтобы он оказался на высоте человеческого роста. Утрамбовав землю вокруг его основания, к к рестуна высоте одного фута от земли прибили вторую горизонтальную перекладину. С госпожи Чжоу сняли одежду, оставив на ней только нижнее белье. Ее руки привязали к концам верхней перекладины, а лодыжки к концам нижней. К ней подошел палач с длинным тонким ножом. Его помощники встали возле старшего с топором и пилой.

Как только судья Ди дал знак, палач с силой вонзил нож в сердце женщины. Она умерла мгновенно. Затем он вместе с помощниками принялся расчленять тело, отделив сначала руки и ноги. Процедура «медленной смерти», хоть и примененная к мертвому телу, а не к живой преступнице, настолько ужаснула зрителей, что многие попадали в обморок. Весь процесс занял час. То, что осталось от госпожи Чжоу, бросили в корзину. Но судья Ди пометил голову и ей, и это означало, что в назидание остальным ее следует на три дня выставить на городских воротах вместе с табличкой, на которой будет указано ее преступление.

Прозвучали гонги, и воины взяли на караул, когда судья и начальник стражи сошли с помоста. Судья сел в паланкин, а начальник стражи в свой военный портшез. Вернувшись в город, они прежде всего направились в храм, где помолились и зажгли курительные свечи. В переднем дворе храма они расстались — судья Ди пошел в суд, а начальник стражи в свои покои.

Три раза прозвучал гонг суда, и судья Ди, сняв в своем личном кабинете алую пелерину и быстро выпив чашку крепкого чая, поднялся на возвышение для дневного заседания. Предварительно он распорядился, чтобы на этом заседании лично присутствовали госпожа Би, вдова возчика Вана, дядя убитого торговца Лю и представитель семьи Пу Дэтая.

Сначала судья велел привести родственника Пу Дэтая. Он поручил ему по возвращении на юг передать свои соболезнования старшим членам клана Пу, а затем попросил его зачитать опись собственности Пу Дэтая.

Представитель семьи казненного достал документ и прочел:

— Участок и часть дома в деревне Хуанхуа, оцененные в три тысячи серебряных монет, мебель и личное имущество стоимостью в восемьсот монет и наличные деньги — две тысячи серебряных монет. Последние являются остатком от субсидии, раз в три месяца высылаемой семьей студенту. В последний раз он получил деньги два месяца назад.

Судья Ди приказал вызвать казначея суда, которому следовало передать документ. Судья велел этому казначею продать собственность Пу Дэтая и отпустил его родственника.

Наконец, он велел стражникам привести госпожу Би, госпожу Ван и дядю торговца Лю. Когда все трое опустились на колени перед столом, он приказал казначею прочитать отчет.

Чиновник открыл дело и прочел:

— Местный посредник в операциях с шелком получил письмо от господина Лу Чанпо из Божественной деревни, в котором сообщалось, что шелк, сданный ему Чжао Ваньчуанем, был продан за девятьсот серебряных монет. Из этой суммы господин Лу триста монет выплатил Чжао Ваньчуаню, так как именно такую сумму он одолжил преступнику Шао Лихуаю. Господин Лу, желая проявить щедрость, взял в качестве комиссионных только десять процентов оставшейся суммы вместо привычных двадцати, так что чистый доход от этой продажи составил пятьсот сорок серебряных монет. Господин Лу приказал посреднику выплатить суду эту сумму. Окружной судья Лайчоу сообщил через своего казначея, что имущество, описанное его службой в доме у Шао Лихуая, оценивается в двести серебряных монет, и еще несколько человек задолжали ему в азартных играх около шести-десяти. Из суммы двухсот шестидесяти монет судья Лайчоу вычел шестьдесят в качестве окружного сбора.

Тут чиновника прервали, потому что при упоминании имени судьи Лайчоу старший стражник принялся выкрикивать в высшей степени оскорбительные замечания.

— Тихо! — громоподобным голосом закричал судья Ди и, повернувшись к казначею, приказал: — Продолжайте!

— Таким образом, — подытожил тот, — доход от собственности преступника Шао Лихуаяв казну составляет двести серебряных монет. Полная сумма, поступившая в распоряжение суда, составляет шесть тысяч пятьсот сорок серебряных монет.

Судья Ди приказал:

— Я постановляю, чтобы из этой суммы тысяча пятьсот сорок серебряных монет выплатили присутствующему здесь дяде убитого Лю как компенсацию за тюки с шелком, принадлежавшие этому торговцу, и наличные деньги, которые выманил у него Шао Лихуай. Кроме того, вы выплатите ему тысячу серебряных монет за нанесенный ему моральный ущерб. Далее, вы выплатите тысячу серебряных монет госпоже Би — по десять серебряных монет в месяц, — чтобы она могла сводить концы с концами и оплачивать образование своей внучки. И наконец, вы выдадите сумму в тысячу серебряных монет госпоже Ван в качестве компенсации за моральный ущерб. Оставшиеся две тысячи серебряных монет поступят в казну государства, об этом будет записано в вашей книге. В составляемом раз в три месяца отчете вы подробно изложите мои финансовые распоряжения и включите в него копию отчета из Лайчоу. — Посмотрев на предводителя своих стражников, судья Ди добавил: — Казначей префектуры, несомненно, должным образом изучит этот отчет из Лайчоу!