Джон Карр - Тот же самый страх

– Черт побери, мадам, я заставлю вас замолчать! – заревел принц, разволновавшись и оттого налив себе еще кубок. Его примеру последовал и мистер Шеридан, заметив, что глоток-другой ему не повредит.

– Значит, – продолжал принц, глядя на Филипа, – леди Гленарвон на самом деле не питает к вам теплых чувств?

– Нет, сэр.

– Хорошо. До сих пор ваши ответы меня удовлетворяли. А теперь – защищайтесь! Расскажите все, как было. Если нужно, докажите свою невиновность!

Филип, несмотря на жару, обхватил себя руками.

– Тогда, сэр, я начну свой рассказ с часа ночи двадцать первого апреля. Покинув Карлтон-Хаус, – прошу у вас прощения за свой скорый и не вполне вежливый отъезд, – я отправился в поместье «Пристань» с мисс Бэрд, ее служанкой миссис Поппет и моим слугой Хопвитом. Через некоторое время Хлорис последовала за нами в другой карете, вместе с леди Олдхем и полковником Торнтоном. Они завезли полковника Торнтона домой и вернулись в «Пристань». Я встретил их на лестнице, они собирались ложиться спать… Когда все разошлись, мы с Хлорис остались наедине.

Наконец ему удалось завладеть всеобщим вниманием. Все сидели неподвижно, только мистер Шеридан стоял, облоко-тясь о фортепиано.

– Я сказал ей, – продолжал Филип, – что нам с нею нужно обсудить и решить ряд вопросов. И решать их нужно этой же ночью.

На коленях принца зашуршали бумаги.

– Как тут сообщается, вы с ней несколько раз поцеловались?

– Нет! Да! Ну… да.

Дженнифер хотела отпустить какое-то сердитое замечание, но сдержалась.

– А, – пробормотал принц, – значит, вы собирались…

– Нет, сэр! Именно так все и полагали, включая саму Хлорис. Но если в ваших бумагах имеется хоть одно честное свидетельство, вы должны знать, что я сказал. Я, разумеется, имел в виду обсуждение нашего развода.

Хлорис отказалась пустить меня к себе – обыкновенно она запиралась на ночь. Она сказала, что я могу войти к ней в любую ночь, но только не сегодня. Потом рассмеялась, убежала в будуар и заперлась изнутри на засов.

Небо почернело, однако никто не потребовал зажечь свечи. Жара становилась нестерпимой – гроза должна была вот-вот разразиться. Пять фигур застыли в полумраке.

Дженнифер что было силы стиснула кулаки.

– На следующее утро, – отрывисто продолжал Филип, – оказалось, что дверь в будуар не заперта. Однако, если вы все обдумаете, окажется, что никакой тайны тут нет. Молли, горничная Хлорис, было поручено проводить леди Олдхем в Голубую комнату. Она вернулась и постучала. Хлорис открыла ей, а потом оставила дверь незапертой. Но я этого не знал.

– Дальше!

– Я вернулся к себе в спальню, – сказал Филип. – Потребовал принести табаку и бренди; их доставил Хопвит. Мне хотелось подкрепиться перед очередной сценой с Хлорис, и я выпил целый стакан бренди. Повторяю, в ту ночь я намерен был объясниться с ней до конца.

Потом я взял кочергу, как то и говорится в ваших показаниях, и прошел через свою гардеробную в будуар Хлорис. Оказалось, что дверь, соединяющая ее будуар со спальней, была заперта на засов. Голос, который я принял за голос Хлорис, отказался открыть дверь. Я заявил, что, если она не откроет, я сломаю дверь. И пробил одну филенку кочергой. Она закричала: «Прекрати! Я отопру!» Потом…

Все затаили дыхание.

– Потом? – хрипло переспросил принц.

– Я услыхал какой-то шорох в спальне. Когда я вошел в будуар, там горел свет, но никого не было.

– Вы говорите – горел свет?

– Да, сэр. И в спальне тоже; там горели две очень большие настенные свечи. Мои слова нетрудно доказать!

– Как?

– У меня есть показания двух свидетелей – старого конюха Мокама и его жены. Мокам всю ночь промучился от зубной боли, а жена ухаживала за ним. Они сидели у окна, которое находится напротив окон спальни Хлорис; расстояние между ними пятьдесят футов.

– Да, где-то здесь имеется план поместья. Но… свидетели?

Снова звякнул половник в чаше; примеру принца последовали леди Джерси и мистер Шеридан. После чего двое последних, тени в полумраке, поспешили вернуться на свои места.

– Свидетели?! – заревел принц. – Я перечел все показания! Я помню все дословно! Где слова тех двоих?

– Неужели вас, сэр, удивляет то, что я до последнего времени прятал их? – сухо спросил Филип. – Если бы о них узнали и их нашли, они бы тут же оказались в тюрьме. Я… взял на себя смелость, сэр, и приказал отправить одну из ваших карет в Ламбет, чтобы доставить моих свидетелей сюда, вместе с Хопвитом, который отвечает за них. Я хотел бы, чтобы вы сами судили о них. Простите ли вы меня?

– Да, вы действительно взяли на себя большую смелость, – добродушно согласился принц, у которого уже слегка заплетался язык. – Впрочем, я вас прощаю! Вы говорите, в будуаре горел свет, но там никого не было. А потом?

– Я вошел в спальню. – Филип отогнал подступивший к горлу ком. – Как вам известно, я обнаружил там девушку Молли. Волосы ее были уложены, как у Хлорис, на ней был пеньюар Хлорис, лицо ее было сильно набелено и нарумянено. Она разрыдалась, так как подумала, что я ее изобью. Я… Я…

– Да? Прошу вас, поподробнее, лорд Гленарвон!

– Странно… – пробормотал Филип, вновь живо представив ту сцену. Потом он заговорил вслух. – Я смыл румяна с ее лица. Прошу вас, не спрашивайте, зачем я это сделал, – я и сам не знаю. Возможно, Молли питала ко мне слабость, скорее всего, из-за какого-нибудь доброго слова в ее адрес. Она и открыла мне, что Хлорис сейчас с полковником Торнтоном, и объяснила, как обстояло дело.

– Ага! Какое действие оказали на вас ее слова?

– Мне показалось… мне захотелось убить.

– Следите за словами, милорд!

– Но только полковника Торнтона, клянусь! И теперь я прошу ваше королевское высочество, я прошу вас всех заметить, что произошло потом!

Филип, держа в руке нетронутый кубок, напряженно наклонился вперед – так далеко, как позволили больные ноги. Дженнифер, чей пустой кубок давно валялся на ковре, вцепилась ему в предплечье.

«Он это сделает! – подумала она, испуганная сумраком и призрачными фигурами. – Он сделает! Он как-то оправдается… Он…»

– Чтобы скрыть волнение, – звонко продолжал Филип, – я взял со столика под окном, невдалеке от кровати, бутылку. Рядом с бутылкой стоял стакан. Я налил себе вина – вкус оказался ужасным. Я отпил совсем немного, а остальное вылил на ковер. Однако, вспомнив о вежливости, я налил вина Молли. Она выпила все до дна. Запомните это, сэр: она выпила до дна. Минуточку! – Филип вскинул руку вверх, призывая всех к тишине. – Все или почти все, – продолжал он, – могут засвидетельствовать, что бутылка с вином простояла на столике двадцать четыре часа. Сейчас она находится в кармане плаща мистера Шеридана. Пусть побудет там еще некоторое время.

Снова звякнул половник в чаше – струя пунша выплеснулась на стол.

– Свидетели уп-поминают о б-бутылке, – отвечал все более добродушным голосом принц. – Но на что нам она?

– Немного терпения, сэр. Вскоре после двух ночи я ушел от Молли…

– А вы с ней не?.. А?

– Нет, сэр. Я пошел к себе в спальню. Я сел подумать, и вдруг у меня так закружилась голова, что я ударился о стол. Смутно помню, что кое-как доковылял до кровати и свалился в нее, даже не скинув халат, не задув свечу и не открыв окно. Даже тогда мне пришло в голову, что меня, возможно, отравили.

– Отравили?!

– Вот именно. На следующее утро у меня так болела голова, что я за целый день не смог избавиться от боли. В бренди никакого яда не было – я ведь пил его за добрый час до того, как меня сморил сон. Значит, яд находился в вине, у которого был такой странный вкус! Затем я узнал, что в вино подсыпали изрядную дозу порошка опиума.

Мистер Шеридан выругался. Струна арфы издала гнусавый звук. Его королевское высочество сидел неподвижно. А Филип, поставив кубок, схватился за набалдашники своих тростей, как будто собирался встать.

– Если вино, – продолжал он, – оказало такое действие на меня, то что же должно было произойти с Молли? Она выпила втрое больше моего. Конечно, она успела запереть на засов дверь потайной лестницы, чтобы помешать моей жене войти, – она поступила так из ненависти к хозяйке. Успела задуть обе свечи, а потом упала на постель и провалилась в глубокий сон.

Позвольте рассказать, что было дальше! Я лишь предваряю рассказ тех, кто многое видел. Окна спальни долго оставались темными. Однако около трех часов ночи обе свечи снова зажгли – это факт. Двое свидетелей клянутся, что видели это. Все сошлись на том, что убийство произошло в три часа. Значит, незадолго до трех кто-то снова зажег свечи. Мои свидетели утверждают, что сама Молли чуть приподняла штору, высунулась наружу, обернулась, как будто разговаривала с кем-то, а потом снова опустила штору. – Филип попытался различить в полумраке лица слушателей. – Так вот, – продолжал он, – тут мои свидетели заблуждаются. Потребуйте, чтобы произвели вскрытие Молли! Вскрытие производится уже сотню лет, однако сейчас наших медицинских познаний достаточно, чтобы… простите! Я оговорился. Врачи обнаружат, что она приняла большую дозу опиума. Каковы же последствия отравления? Я вам скажу. Ни одна женщина на свете не смогла бы встать с постели и пройти через всю комнату, приняв такую дозу яда!