Александр Омельянюк - Високосный, 2008 год

Вот как жизнь иногда хитро устроена! И потом помни, что время лечит, в том числе неудачную любовь. И я не могу сказать, что у тебя была неудачная любовь. Она у тебя была как раз очень даже удачная. Даже слишком удачная.

Но реалии жизни говорят о том, что Вам с Кирой жениться ни в коем случае нельзя!

Поэтому Вам рано, или поздно, но надо было всё равно расставаться. И даже лучше раньше, чем позже. И потом ещё помни народную мудрость, даже великую мудрость, что лекарство от любви — другая любовь. И это в жизни всегда и везде постоянно подтверждается. Человек так устроен, что он должен любить. Нормальный человек. И многим это удаётся. В частности тебе. Так что, сын, не переживай, резко завязывай. Займись пока, просто утони в работе, учёбе, спорте, в хобби, в конце концов, в семье. Успокойся. Если у Вас с Кирой настоящая любовь, крепкая, она проявится, и Кира к тебе вернётся. А если это всё-таки нет, просто страсть, бурная любовь, то и бог с нею. На нет и суда нет.

Ты возносил её в своём сознании, как ангела, как бога, и верил в неё, как в бога. Она для тебя им и стала.

Но это не объективно. Она таковым не является вовсе. Она является богом только в твоём сознании, тобой придуманная и взлелеянная, гиперболизированная.

Я знаю, что тебе будет неприятно читать это моё письмо.

Ты на меня, может быть, даже поначалу обидишься.

Но ты прочти всё до конца. Это реальность, правда жизни, пусть и горькая.

Это взгляд со стороны бывалого человека, к тому же заинтересованного в твоём счастье больше, чем кто-либо.

Брак, в первую очередь, это союз двух людей, желающих родить здоровое потомство, а уж потом всё остальное.

Сын! Тебе надо расставаться с Кирой ещё и потому, что даже, если когда-нибудь она снова к тебе вернётся, ты ведь ей внутренне, в глубине души никогда не простишь этих переживаний и добровольных унижений.

Имей ввиду, ты потом ведь сам её бросишь, добившись от неё благоприятствия.

Человек в своей жизни проходит объективные этапы развития, которые нельзя искусственно ни ускорять, ни замедлять, ни изменять.

Это касается и преждевременного взросления и искусственного вхождения Вас во взрослость.

Но каждый этап в своей жизни человек должен прожить достойно, продуктивно, качественно, как можно полнее, чтобы потом ни о чём не жалеть.

Бог в человеке — его совесть!

Ты — человек с тонкой нервной системой, и твоя агрессивность есть своего рода защита.

Может быть, бог и даёт людям, как испытание, как закалку, первую любовь, чтобы они не обманулись в настоящей.

Видя, как ты мучаешься, она, может быть, тешит своё самолюбие. Сынок, ведь самые тебя любящие люди на Земле, это мы с мамой.

Как у любого ребёнка — его родители. Кому, как не нам тебя любить, о тебе заботиться?!

А раз ты юноша, то у тебя самый верный друг должен быть отец. У нас с тобой могут быть и чисто мужские секреты. Поэтому ты должен мне всё рассказывать, делиться, спрашивать, спорить со мной. В общем, быть откровенным. Ну, с кем ещё можно быть таким откровенным, как не с отцом? К тому же ты знаешь, что я тебя никогда не ругаю, не смеюсь над тобой, не подтруниваю, тем более не отмалчиваюсь. Ты этого никогда не видел и не слышал. Я только обсуждаю с тобой твои дела и проблемы, советую, радуюсь вместе с тобой, грущу. Не знаю, почему ты меня боишься?! Так что будь с отцом всегда откровенным.

Сын! Если Ваши такие новые странные отношения проходят в рамках любви, то это значит, происходит притирка характеров, борьба за первенство, кто будет в будущей семье лидер. И это тоже всё понятно и видно.

Когда люди встречаются на почве любви, то идёт взаимная притирка, разведка. Люди узнают всё больше и больше друг о друге. С чем-то соглашаются, с чем-то нет. Что-то пытаются изменить в себе, что-то — в партнёре. Хотя это дело неблагодарное, пустое.

И, соответственно, в итоге, они или остаются вместе, проглатывая может неприятные моменты и черты характера друг друга, или расходятся, как в море корабли.

И нечего в таких случаях друг друга мучить, когда люди друг другу не подходят, хотя бы один из двоих.

Сынок! Я понимаю, что у тебя сейчас на душе горько, тошно, досадно. Но, как говорится, ладно! Через такое проходили многие люди, в том числе и я. И ничего, выжили! И никто, поверь, об этом не жалеет! Так что думай!

Сын! А вообще-то говоря, ты уже достаточно взрослый, чтобы иметь по этому вопросу своё, особое мнение! Тебе ведь, в отличие от нас с мамой, намного всё виднее. Тебе и решать. Как решишь, так и будет! И мы совершенно не обидимся на твоё решение, каким бы оно ни было! Ведь ты располагаешь самой исчерпывающей информацией по этому вопросу. К тому же мы верим в твой ум и разум! Знаем, что как бы ты теперь не поступил, это будет выверенное решение! И мы его примем!».

Платон закончил письмо и подумал: наверно его всё же пока не стоит показывать Кеше? Надо хорошенько подумать, чтобы не обидеть сына?!

И действительно! Вскоре отношения между влюблёнными стали понемногу налаживаться.

Почти два месяца Кеша боролся сам с собой, со своими мыслями и переживаниями, и победил! Всех победил, не согласившись с устными доводами родителей!

Ну, вот! А то я бы неуклюже влез с этим своим письмом, со своими дурацкими советами! Мой Кеша стал настоящим мужчиной, самцом! Потому, что всё делает сам! — успокоился довольный папаша.

Но редкие разговоры Платона с сыном по поводу Киры всё же ещё были.

И всегда они заканчивались раздражением и грубостью со стороны младшего Кочета.

Как молодой, задиристый петушок он наскакивал на старого, мудрого отца, пытаясь доказать своё, и ни в коем случае не выполнять, а то и вообще не слушать, советов старшего.

Однажды Платон вынужден был даже спросить сына:

— «Ты, что, пацан, спятил? Обрадовался, что вырос?!».

Но гормоны не переубедишь, и Кеша снова сошёлся с Кирой.

Его родители успокоились.

Слава Богу! Теперь хоть опять будет при деле, то бишь, при Кире! — подумали они.

По случаю всех этих терзаний Иннокентия и поисков себя в своей любви, Платон даже сочинил стихотворение «Мотылёк»:

Однако единственное, что его родителям было непонятно, так это, когда их сын занимается, делает уроки.

На их удивление Кеша спокойно ответил:

— «А я на парах занимаюсь!».

— «А как же можно всё это сразу запомнить?!» — удивилась мать.

— «Значит мне это от Бога дано!» — парировал Иннокентий.

— «Так твои товарищи, наверно, чертыхаясь, по институту бегают с тюками учебников и тетрадей, а ты ходишь вон с одной тонкой тетрадочкой?! Да и то почти ничего в неё не записываешь! И ещё ехидно улыбаешься?!» — теперь уже влез непонятливый отец.

— «А я никого там не видел! Ни с тюками, ни с матюгами!» — сострил студент.

— «Он ещё и смеётся над нами!» — возмутилась Ксения.

— «Ты бы лучше делал, как все!» — опрометчиво посоветовала Платон.

— «Пап! Нет большего рабства, чем равенство, читай — уравниловка!» — невозмутимо просветил его молодой философ.

И действительно, не обращая внимания на других студентов, Кеша пока сдавал все зачёты и экзамены с первого раза и без троек.