Евгений Сухов - Аристократ обмана

Рассеивающийся луч упал на стоявшего в саду Варнаховского.

– А я уже думал, ты не подойдешь, – с некоторым облегчением сказал хозяин дома, опуская керосиновую лампу.

От внимательного взгляда Леонида не укрылось, как свободная рука хозяина скользнула к поясу, за которым просматривались угловатые очертания револьвера.

– Были срочные дела… – неопределенно ответил Варнаховский, терпеливо ожидая приглашения проследовать в дом.

Мужчину звали Валерий Михеевич Христофоров. Родом он был из мелких саратовских дворян, коим на роду написано, не жалея живота своего, служить царю-батюшке. Возможно, то же самое ожидало бы и Валерия, если бы у отрока вдруг не открылся талант к искусству: все свое время он проводил в рисовании девок, хороводивших на лугу, мужиков, занимавшихся плотницким ремеслом; дерущихся подле кабака бродяг; ребятишек, играющих в салки. Получалось чудно и умело, что вызывало немалое изумление у всех, кто видел его наброски. Дарование сына не доставляло радости лишь его отцу, который чаял, чтобы отпрыск продолжал семейное военное ремесло. Потому вскоре он был определен в кадетский корпус для подготовки к военной карьере. Именно там Валерий Христофоров впервые принялся рисовать старинные монеты, которые выходили у него на удивление ладно. И вместо занятий по военному делу он предпочитал шлифовать искусство гравировки.

Вопреки желанию отца видеть сына в юнкерском училище, Валерий Христофоров занялся художественным промыслом, изготавливая на заказ различные античные поделки, что приносило ему весьма существенный доход. Но творческая душа требовала иного. Именно в это время Валерий Христофоров устроился на Императорский монетный двор, где шлифовал свое мастерство в изготовлении монетных печатей.

Неизвестно, какой бы крендель вывернула судьба, если бы не вмешался случай. Однажды он приобрел монету времен Римской империи у известного коллекционера – барона Александра фон Каульбарса. На первый взгляд, римский золотой ауреус выглядел подлинным: на лицевой стороне была изображена голова богини Венеры, а позади ее стоял сын Купидон; на оборотной стороне – предметы греческого обихода. Только всмотревшись, рядом с амфорами можно было распознать туфли, в которых любили щеголять модницы прошлого столетия. Валерий Христофоров попытался вернуть фальшивую монету обратно, но барон категорически отказался ее брать, заявив:

– Не следует быть таким простаком!

Самолюбивый Валерий Христофоров решил отомстить обидчику. Он принялся скупать золотые монеты, которые имели широкое хождение и достать которые не представляло особой сложности. После чего принялся переплавлять их по античным образцам и через подставных лиц продавать их барону как настоящие. А когда у того собралась достаточная коллекция и он решил выставить ее на обзор публики, известный эксперт, пришедший на выставку, определил, что все приобретения являются фальшивыми. Барон обращался ко многим экспертам, но все в один голос говорили одно:

– Искусная подделка!

Так что месть удалась. Но Валерий Христофоров настолько вошел во вкус, что успешно принялся производить монеты российской императорской чеканки, имевшие в Европе большое хождение. Пренебрегая конспирацией, фальшивомонетчик чеканил деньги в собственном имении, которое располагалось как раз напротив полицейского участка. Нередко на бокал марочного французского вина к нему заглядывал исправник, совершенно не подозревая о том, что в нескольких саженях от него творятся противузаконные деяния.

Разоблачен Валерий Христофоров был совершенно случайно, как это нередко и бывает, из-за собственной нерадивости. Однажды он оставил в сюртуке штамп на полтину и, пребывая крепко во хмелю, расплатился им в корчме за штоф водки. По тишине, тотчас образовавшейся вокруг, он понял, что случилось непоправимое.

В эту ночь он в имении не ночевал: собрав кое-какие сбережения, немедленно тайком отправился в Европу, где впоследствии стал промышлять куда более безобидными делами: изготавливал фальшивые паспорта европейских стран. Причем принимал он клиентов не с кондачка, а только после солидной рекомендации. Так что Леонид со своей спутницей входил в число доверенных лиц.

Варнаховский прошел в небольшой сумрачный дом. Зная о прошлом господина Христофорова, проживавшего под французским именем Рауль-Дюваль Трезеге, он нисколько не сомневался, что тот не оставил привычку печатать монеты и наверняка где-то в подвале у него находятся чеканные станки.

Масляная лампа, висевшая над самым потолком, освещала высохшее лицо фальшивомонетчика. Голова, практически лишенная волос, как бы состояла из многих бугров; под острым подбородком на тощей щетинистой шее торчал колючий кадык. И сам он выглядел на редкость угловато и несуразно. Неожиданно из соседней двери появилась дородная женщина с длинными пшеничными вьющимися волосами, одетая в обыкновенный цветастый сарафан. В прошлый свой приезд Леонид не сумел разглядеть ее фигуры, но сейчас отметил, что она буквально пленяла взгляд. Неудивительно, что Евдоким обратил на нее внимание.

В длинной сухой ладони Христофоров держал два паспорта.

– Поздравляю вас, господин Варнаховский, теперь вы граф Анри д’Аркур, из династии графов де Мортен. Так что у вас великолепная родословная.

Открыв паспорт, Леонид удовлетворенно кивнул. Все печати были на месте. Ни одной размазанной, ничего такого, что могло бы насторожить даже самого придирчивого стража порядка.

– С таким паспортом и такой родословной, как у вас, милейший, вам нужно штурмовать французский трон, – улыбнулся Христофоров.

– Я подумаю над вашим предложением, любезнейший, – сухо отозвался Варнаховский.

Уложив паспорт в сюртук, он открыл второй. С него на Леонида посмотрело прехорошенькое личико Элиз. Девушка умела выглядеть исключительнейшим образом даже на фотографиях. К этому у нее был какой-то природный дар.

Полистав паспорт, он не нашел в нем ничего такого, что могло бы насторожить. И, отсчитав четыре тысячи франков, протянул их Христофорову. Теперь следовало как можно дальше убираться из Франции. Может, выехать в Италию? Или укрыться в Вене?

Озабоченную физиономию Варнаховского Христофоров принял на свой счет.

– Вас смущает цена, ваше сиятельство? Уверяю вас, паспорта такого качества вы не встретите по всей Европе. Я знаю, о чем говорю. Так что цена вполне подходящая.

– Я не ставлю под сомнение ваше мастерство, любезнейший, оно мне хорошо известно. Только мне почему-то думается, что это не основной ваш доход, а, так сказать, для души…

Валерий Христофоров чуток приподнял голову. Масляный светильник в керосиновой лампе слегка полыхнул, добавив теней к угловатой физиономии мастерового.

– Хм… Я вижу, вы обо мне достаточно осведомлены.

– Не больше, чем другие. Но полагаю, что из нас получились бы понимающие партнеры.

– Возможно, – отчего-то посуровел Христофоров. – Подобный интерес я воспринял бы как предложение к сотрудничеству. Что ж, я о вас тоже слышал немало… благоприятного. О таком компаньоне можно только мечтать. Но чтобы наши планы осуществились, для начала я бы посоветовал вам как можно дальше убраться с Лазурного побережья. О вас слишком много говорят… и пишут. А это не способствует хорошему ведению дела.

Уложив паспорта в сюртук, Варнаховский слегка хлопнул себя по карманам, как бы удостоверяясь, надежно ли они спрятаны, и произнес с учтивой улыбкой.

– Я немедленно воспользуюсь вашим советом.

Попрощавшись, он быстро сбежал с крыльца и, миновав рассеивающуюся полоску света, растворился в густой тени разросшихся деревьев.

Экипаж поджидал на прежнем месте. С дороги просматривались лишь колеса, выкрашенные в белый цвет, да вот еще светлая подножка, как бы сходящая из ниоткуда и сбегавшая в никуда.

Дверца распахнулась, и в темном чреве кареты Леонид различил взволнованное лицо Элиз.

– Ты задержался, – произнесла девушка. – Я уже начала беспокоиться.

– Со мной ничего не случится, пока ты со мной, – успокоил Варнаховский, присаживаясь рядом. – Поздравляю тебя, – протянул он девушке паспорт, – теперь ты графиня Элиз д’Аркур!

Девушка взяла паспорт, открыла его, с интересом принялась всматриваться в фотографию. По тому, как дрогнули ее губы, Леонид понял, что подарок ей понравился.

– Господи, никогда бы не подумала, что этот титул может доставить мне такое удовольствие!..

Карета катила по центральной улице, освещенной газовыми фонарями. Поводов для уныния не существовало. Если разобраться, все складывалось не так уж и скверно, как могло показаться поначалу. В золоченой карете ехал новоиспеченный граф, рядом с ним находилась его очаровательная молодая супруга, а впереди у обоих была длинная жизнь, полная соблазнов и всевозможных приключений.

Бульвары были засажены цветами, их сладковатый дурманящий аромат подталкивал к безрассудствам. Варнаховский, глядя в окно кареты, поймал себя на том, что любуется молодыми людьми, выглядевшими беспечными и такими же счастливыми, как они сами. Ничто не предвещало чего-то дурного…