Евгений Сухов - Аристократ обмана

– Возможно.

– Считайте, я на вашей стороне, – сказал полицейский, положив широкую темную ладонь на эфес сабли.

Теперь у стола было не протолкнуться. К рулетке подошли играющие с соседних столиков в надежде насладиться чужим триумфом.

– Красное! – ахнули стоявшие рядом.

– Господа, я снова ставлю на красное, – объявил Варнаховский.

– Боюсь, у меня нет времени ждать, чем закончится для вас это маленькое приключение, – произнес офицер. – Мне нужно задать вам пару вопросов в полицейском участке.

– Господин офицер, – холодно сказал Леонид, – мне кажется, вы выбрали не самое подходящее время для своих вопросов. Сейчас идет игра, и мне бы не хотелось прерывать ее, когда мне особенно везет.

– Вы прекрасно знаете, с какой целью я пришел сюда.

– Черт возьми, откуда мне это должно быть известно? У меня нет дара предвидения.

Игра на минуту застопорилась. Крупье смотрел на офицера и Варнаховского, похоже, намереваясь дождаться, чем же закончится это препирательство.

– Если вы сейчас не последуете за мной, я буду вынужден применить к вам силу и арестовать вас, – сообщил офицер.

Крупье, посмотрев на правую руку офицера, покоившуюся на рукояти сабли, что должно было означать высшую степень готовности привести обещание в действие, быстро произнес, обратившись к Леониду:

– Месье, мы будем рады увидеть вас в нашем заведении в любое время.

И торопливо принялся отсчитывать причитающиеся Варнаховскому деньги.

– Администрация казино с помощью полиции избавляется от удачливых игроков, я так понимаю? – едко спросил Леонид.

– К казино я не имею никакого отношения, – холодно сказал офицер, – следуйте за мной!

Не притронувшись к отсчитанным деньгам, Варнаховский поднялся и направился следом за офицером.

– Месье, ваш выигрыш будет дожидаться вас на этом столике! – крикнул вдогонку крупье.

– Господа, это какое-то недоразумение! – устремилась следом за карабинерами Элиз.

Приостановившись, офицер смерил строгим взглядом взволнованную Элиз и проговорил сухим тоном:

– Мне очень жаль, мадам.

Солдаты препроводили Леонида в полицейскую карету и в сопровождении четырех вооруженных всадников повезли в полицейский участок.

– Могу я узнать, в чем меня подозревают? Может, вы принимаете меня за кого-то другого? За какого-нибудь шпиона? Но это не так!

Офицер, сидевший напротив, сухо ответил:

– Разберемся. Вам нечего беспокоиться, месье, если вы ни в чем не виноваты.

После недолгой тряски в тесной карете офицер с Варнаховским вышли у трехэтажного здания, где размещалась городская полиция. В подвале здания ютилась тюрьма, и теперь Леониду предстояло лично убедиться, насколько европейские казематы лучше российских.

По длинному коридору, освещенному масляными лампами, его провели в небольшую комнату, разделенную небольшой ширмой. За столом сидел худой человек с сумрачным взглядом, опоясанный трехцветным шарфом полицейского комиссара.

– Вы знаете этого человека? – показал комиссар Кошон на промышленника, вышедшего из-за ширмы.

Правая рука невольно с силой стиснула трость, но лицо по-прежнему оставалось безмятежным, – Варнаховский даже сумел выжать нечто похожее на усмешку.

– Впервые вижу этого господина, – ответил он, сохраняя спокойствие.

– Вот как, – весело отреагировал комиссар, похоже, ответ его необычайно забавлял. – А господин Панаев, – кивнул он в сторону сконфуженного промышленника, – утверждает, что вы позавчера вечером в Ницце путем угроз заставили его отдать вам пять тысяч франков.

– Что?! Какая гнусная клевета! – горячо возмутился Леонид. Сделав решительный шаг в сторону перепуганного Панаева, прокричал: – Да вы знаете, с кем имеете дело?!

– Но-но! – в страхе попятился от него торговец.

– Разумеется, знаем, – хмыкнул начальник полиции, – с мошенником и аферистом.

– Как вы смеете?! Я французский подданный, граф Анри д’Аркур!

– Позвольте ваши документы, – смягчившись, произнес начальник полиции.

– Извольте! – протянул Варнаховский паспорт. – Да знаете ли вы, что я в дружеских отношениях с Жаком Лотреком, – назвал он министра внутренних дел. – Позавчера вечером мы расписывали с ним партию в бридж. Так что я никоим образом не мог находиться в Ницце, когда грабили этого уважаемого господина. – Его щеки полыхали праведным гневом. Для пущей убедительности он в возмущении потряс перед собой сжатыми кулаками. – А завтра я должен встретиться с господином Люпеном, министром иностранных дел… Сейчас он как раз находится в Сан-Ремо на отдыхе. Мы женаты на сестрах и приятельствуем уже много лет.

Начальник полиции выглядел заметно обескураженным – не каждый день приходиться лицезреть столь значительного гостя. Пролистав паспорт, он вернул его с большим почтением.

– Возьмите, ваше сиятельство.

– Это в высшей степени безобразие, – не успокаивался граф, – я сегодня же телеграфирую об этом Жаку Лотреку. И уж поверьте мне, он разделит со мной возмущение.

Взяв паспорт, Варнаховский бережно уложил его во внутренний карман сюртука.

– От своего имени и от имени моих людей я приношу вам извинения, ваше сиятельство, – негромко произнес начальник полиции, стараясь умерить гнев графа. – В нашей работе случается всякое. Поэтому мы должны оставаться бдительными и не расслабляться. Просто возникло некоторое недоразумение, которое, я надеюсь, вы скоро позабудете.

– Недоразумение, говорите? – сухим порохом вспыхнул граф. – Ведь речь идет не просто о каком-то невинном задержании, поставлена под сомнение моя репутация!

Самое время выпроводить графа, но он ни в какую не желал покидать полицейский участок. Судя по тем именам, что он озвучил, граф Анри д’Аркур обладал немалым влиянием и возможностями. Вот явишься, как обычно на службу, а в помещение не пустят, скажут, что снят с должности.

Полицейский развел руками.

– Ваше сиятельство, даже не знаю, как загладить свою вину. Но подобный казус произошел со мной впервые.

Вытащив из кармана жилетки золотые часы с перламутровой инкрустацией, граф обескураживающе произнес:

– Боже! Моя честь висит на волоске!

Начальник полиции немного подался вперед, старательно демонстрируя участие.

– Что такое, господин граф? Может, я вам как-то могу помочь?

– Чем вы можете мне помочь? – в отчаянии воскликнул граф. – Господину Лемье я проиграл в карты три тысячи франков и должен отдать их через час. Если я этого не сделаю, он ославит меня перед всем обществом! И ни один порядочный дом не захочет меня знать! И в этом будете виноваты вы, господин комиссар! А уж если это случится, то я приложу все свои усилия, чтобы сломать вашу карьеру!

– Но, право, это не моя вина, – залепетал комиссар Кошон, тотчас превратившись в нерадивого гимназиста, которого отчитывает строгий директор. Неожиданно его лицо просветлело. – Я готов исправить свою ошибку. Здесь у меня в сейфе как раз лежат три тысячи франков. Это мои небольшие накопления. Я думал завтра купить экипаж… Но в данном случае сочту за честь, если вы примете мои деньги.

Лицо графа приняло озабоченное выражение, как если бы он решал сложную математическую задачу. Похоже, его раздирали нешуточные сомнения. Наконец он решился:

– Вижу, что для меня не существует другого выхода. Я вынужден принять ваше предложение. Завтра утром я возьму из банка нужную сумму и рассчитаюсь с вами.

– Вот и прекрасно! – просиял комиссар, как если бы не расставался с деньгами, а наоборот, приобрел крупную наличность.

Открыв дверцу сейфа, он вытащил три банкноты и протянул их графу.

– Пожалуйте, ваше сиятельство. Сочту за честь!

– Может, вам нужна расписка? – предложил граф, забирая деньги.

– О, нет! Не обижайте меня, господин граф. Я слышал о вас… Ваше имя и репутация говорят о многом. Мне известно, что вы человек чести. Я вам рад помочь в вашем затруднительном положении.

– Что ж, вижу, что вы очень благородный человек, на вашем месте я поступил бы точно так же.

– Не стоит благодарности, ваше сиятельство. Всегда готов помочь вам.

– Ваше общество мне весьма приятно, но, к сожалению, вынужден торопиться.

– О, да, конечно, господин граф! – отозвался начальник полиции. – Позвольте, я провожу вас; у нас здесь такие лабиринты, что порой я в них путаюсь сам.

– Ну что ж, – великодушно разрешил граф, распахивая дверь, – если только это не будет для вас обременительно.

– Сочту за честь! – устремился комиссар по коридору. – Осторожнее, здесь у нас треснута половица, все никак не соберемся ее заменить, – предупредительно подсказал комиссар.

– Да, я вижу, – снисходительно кивнул граф, обходя опасный участок.

– Ваше сиятельство, я все-таки хотел у вас спросить…

– Спрашивайте, господин комиссар, – подбодрил граф.

Анри д’Аркур пребывал в приподнятом расположении духа, и этим следовало воспользоваться.