Леди-детектив Лавдей Брук (ЛП) - Пиркис Кэтрин Луиза

— Как вы об этом узнали? — Дайер, наклонился вперед, поставив локти на колени.

— В ходе беседы с миссис Уильямс, очень общительной дамой, я выяснила имена гостей, которые были на ужине в канун Рождества. Все они были людьми, несомненно, респектабельными, живущими по соседству. Но как раз перед обедом, как рассказала экономка, молодой священник появился перед входной дверью, попросив поговорить с ректором прихода. Кажется, ректор всегда обедает в Крейген-Корте в канун Рождества. Рассказ молодого клирика состоял в том, что какой-то священник, чье имя он упомянул, рассказал ему, что в приходе умер куратор, и молодой человек приехал из Лондона, чтобы предложить свои услуги. Молодой человек заходил домой к ректору, и слуги сообщили ему, где тот обедает, и, опасаясь потерять шансы на вакансию, он последовал за ним сюда. Ректору срочно нужен был куратор, и вакансия была закрыта еще на прошлой неделе. Он был немного рассержен, что его оторвали от вечерних торжеств и сказал молодому человеку, что ему не нужен куратор. Когда же ректор увидел, как разочаровался бедный юноша, я полагаю, что тот пролил слезинку или две — его сердце смягчилось. Он разрешил юноше сесть и отдохнуть в холле перед возвращением на вокзал, добавив, что попросит сэра Джорджа отправить ему бокал вина. Молодой человек сел на стул у входа в комнату, в которую вошли воры. Думаю, мне не нужно рассказывать вам, кто этот молодой человек, поэтому пока слуга ходил за его вином, или, когда он увидел, что берег чист, то проскользнул в эту маленькую комнату и открыл щеколду окна, впустив подельников, которые, без сомнения, в тот самый момент ждали снаружи. Экономка не помнила, имел ли этот кроткий молодой куратор при себе черный саквояж. Лично я не сомневаюсь в этом, и в том, что в чемоданчике лежали кепка, манжеты, воротник и верхняя одежда Гарри Эммета, в которую он переоделся, прежде чем вернулся в свой дом во Вреде, где упаковал саквояж заново и написал то самое комичное письмо.

Полагаю, этот чемодан он подбросил на крыльцо дома старой служанки ранним утром, прежде чем кто-либо появился на пороге дома на Истербрук-Роуд.

Мистер Дайер глубоко вздохнул. Его сердце было полно восхищения от мастерства коллеги. Вне всякого сомнения, он готов выразить Мисс Брук своей восторг. Однако, не имел ни малейшего намерения петь дифирамбы — чрезмерная похвала могла плохо повлиять на начинающую сыщицу. Поэтому он удовлетворился тем, что сказал:

— Да, неплохо. Теперь скажите мне, как вы охотились на этого парня до его поимки?

— О, это была элементарная работа. Миссис Уильямс сказала мне, что Гарри оставил свое место у полковника Джеймса около шести месяцев назад, и сказал ей, что будет заботиться о своей дорогой старой бабушке, которая держит магазинчик сладостей, но где она не могла вспомнить.

Услышав, что отец Эммета был кэбменом, мне на ум сразу же пришло, как о них говорят в народе — вы же знаете, без сомнения, условное объединение кэбменов называется «дорогая старая бабушка», а офис где они получают зарплату, называют «магазинчиком сладостей».

— Ха-ха, ха! И милая миссис Уильямс приняла все без сомнения за чистую монету?

— Конечно, и еще подумала, как добр этот молодой человек. Естественно, я предполагала, что в ближайшем рыночном городе будет филиал ассоциации, а каталог местных торгов подтвердил мое предположение о том, что это Рефорд. Принимая во внимание, где был найден черный чемоданчик, было нетрудно поверить, что молодой Эммет, возможно, благодаря влиянию своего отца и своим собственным располагающим манерам и внешности, достиг некоторого доверия в их филиале в Рефорде. Хотя почти не ожидала найти его в месте еженедельных выплат. Конечно, я тут же связалась с полицией, а остальное, я думаю, вы знаете.

Восторгу г-на Дайера не было предела.

— Это великолепно, от начала до конца. — воскликнул он. — На этот раз вы превзошли саму себя!

— Единственное, что меня огорчает, — сказала Лавдей, — это мысль о возможной судьбе этой бедной маленькой Стефании.

Однако беспокойство Лавдей о Стефани покинуло ее, прежде чем закончились сутки. Первую весть на следующее утро принесло письмо от миссис Уильямс, рассказывающее, что девушку нашли на исходе ночи, наполовину мертвую от холода и испуга, на берегу реки, протекающей через Крейген-Вуд, — «была найдена — писала экономка, — тем самым человеком, который и должен был ее найти, молодым Холтом, который так отчаянно в нее влюблен. Слава Богу! В последний момент решимость ее оставила, и вместо того, чтобы броситься в реку девушка упала в обморок на берегу. Холт отвел ее домой к своей матери, и там, на ферме, она теперь, окружена заботой и лаской».

— У Гриффитса из Ньюкаслской полиции есть на руках странное дело, — сказал мистер Дайер. — Эти детективы из Ньюкасла — смелые, умные люди очень ревниво относятся к вмешательству извне. Но сейчас они прислали мне письмо, потому что хотят, чтобы вы провели расследование внутри поместья, где произошло убийство.

— Полагаю, теперь я должна работать с Гриффитсом, а не с вами? — спросила мисс Брук.

— Да. Просто я сообщу вам в общих чертах факты по делу, но сам не имею ничего общего с этим расследованием, вы должны полагаться на помощь Гриффитса во всем, что вам может понадобиться.

Мистер Дайер открыл свою большую книгу записей и быстро пролистал ее, пока не дошел до заголовка «Тройт Хилл» и даты «6 сентября».

— Я вся во внимании — сказала Лавдей, откидываясь в кресле и приготовившись слушать.

— Убитый, — продолжал мистер Дайер, — некий Александр Хендерсон, которого обычно звали старым Сэнди, сторож мистера Крейвена из Тройт Хилла, Камберленда, живший в доме привратника. Его дом состоит всего из двух комнат на первом этаже: спальни и гостиной. Сэнди жил один, не имея ни родных, ни детей.

Утром шестого сентября несколько детей шли за молоком мимо дома и заметили, что окно спальни широко распахнуто. Любопытство побудило их заглянуть внутрь. И там, к своему ужасу, они увидели старого Сэнди в ночной рубашке, лежащим мертвым на полу, как будто он упал назад от окна. Они подняли тревогу.

При осмотре выяснилось, что смерть наступила вследствие сильного удара по голове, который был нанесен тяжелым кулаком или каким-то тупым предметом. Казалось, в комнате бушевала стая обезьян, не осталось целых предметов мебели, постельное белье было свернуто в узел и засунуто в дымоход. Маленькая железная кровать лежала на боку. Один стул стоял на столе. Утюги были у умывальника, а в раковине лежала подушка. Часы стояли вверх тормашками посредине каминной полки. А маленькие вазы и безделушки, которые примыкали к часам, были выстроены в ряд по направлению к двери. Одежда старика была свернута в ком и засунута на верхнюю полку, на которой он хранил свои сбережения и ценные вещи. Однако в этом шкафу не рылись, и его содержимое осталось нетронутым, поэтому очевидно, что грабеж не был мотивом преступления. Позже следствием был вынесен вердикт «предумышленного убийства» совершенного в отношении какого-либо лица или группы неизвестных лиц неустановленным лицом или группой лиц. Местная полиция усердно расследует это дело, но до сих пор никаких арестов не было. В настоящее время преобладает версия, что убийство дело рук какого-то сумасшедшего или беглого преступника. В местные приюты и тюрьмы поступили запросы о пропавших или недавно освобожденных заключенных. Гриффитс, однако, сообщил мне, что у него есть другая версия произошедшего.

— Что-нибудь необычное произошло на следствии?

— Ничего особо важного. Г-н Крейвен отказался давать свои показания, намекнув на конфиденциальные отношения, которые всегда существовали между Сэнди и им, и рассказал о том, когда и при каких обстоятельствах в последний раз видел его живым. Свидетельства дворецкого, одной или двух служанок кажутся достаточно ясными, но они намекнули, что старик не был, любим прислугой из-за чрезмерной заносчивости, основанной на его безмерном влиянии на хозяина. Молодой мистер Крейвен, юноша девятнадцати лет, приехавший из Оксфорда на длительные каникулы, не присутствовал на дознании. Было выписано свидетельство врача о том, что он страдает тифозной лихорадкой и не может покинуть постель без риска для своей жизни. Якобы сейчас этот молодой человек совсем плох. Гриффитсу кажется, что в его болезни есть что-то подозрительное. Парень вернулся из Оксфорда на грани белой горячки, еле оправился от нее, а потом вдруг, на следующий день после убийства, миссис Крейвен звонит в колокольчик и объявляет, что у него развился брюшной тиф, и приказывает доставить врача.