Елена Ярошенко - Карающий ангел

Братья Здравомысловы, получив свою долю наследства, завели хороших рысаков, дорогой гардероб и друзей из числа золотой молодежи, а учиться стали из рук вон плохо. Классический пример того, что деньги и трудолюбие суть две вещи, плохо сочетаемые между собой… «Уж сколько раз твердили миру…», но всегда удивляешься, заново открывая эту истину!

Зато мадам Здравомыслова отныне обратилась к бескорыстному служению обществу и является активной деятельницей на ниве женской эмансипации. Частые встречи с Марусей, со мной, а главное, с Адой пробудили у почтенной вдовы интерес к деятельности нашей Лиги, и Варвара Филипповна взвалила на свои плечи тяжкий крест борьбы за женские права.

Этой борьбе мадам Здравомыслова отдается с таким энтузиазмом, что популярность ее среди феминисток быстро поднялась до заоблачных высей, и на следующем общем собрании нашу неофитку скорее всего выдвинут в состав руководства Лиги.

А что касается Ады Вишняковой, она от дел Лиги несколько отошла, так как пробует себя на новом поприще — служит в конторе господина Легонтова. Не знаю, какие интересы привели Аду в контору Александра Матвеевича, подозреваю, что обычный женский интерес к ее хозяину, но постепенно адвокатско-сыскная деятельность захватила Аду целиком.

Господин Легонтов не нахвалится на свою новую помощницу. В каких-то сложных случаях помощь Ады действительно незаменима, ибо никто пока не может себе представить, что молодая привлекательная особа, случайно встреченная на улице, на самом деле — частный сыщик, ведущий за вами слежку по заданию ревнивой супруги или конкурирующей фирмы…

Ада утверждает, что просто нашла себя в этом деле, ибо служба сыщика замечательно интересна… Впрочем, мы все давно были уверены, что для женщин нет преград в освоении новых профессий и приобретении навыков.

Андрей Щербинин завершил свое полотно «Голгофа, или Помяни меня, Господи, когда приидеши во Царствие Твое». Успех был оглушительный, превосходящий все ожидания. Остальных картин, представленных на вернисаже, публика, похоже, вообще не заметила. Народ толпился у щербининской «Голгофы», всячески выражая свой восторг. Художественные критики, даже самые злобные и зубастые, разразились хвалебными рецензиями.

Распятый рядом с Христом разбойник, обративший в предсмертной мольбе к Иисусу свое лицо, изуродованное болезнью и искаженное страданием, вызывал слезы у чувствительных дам, рыдавших перед картиной…

Прежнее лицо Михаила Хорватова, послужившего моделью для распятого разбойника, сохранилось только на этом полотне и на подготовительных этюдах к картине, лучший из которых Андрей подарил Мише на память.

Михаил, решившись на мучительную операцию, обрел новую внешность. Конечно, никто был не в силах вернуть ему потерянный глаз, но что касается черт лица, формы носа и губ и удаления самых уродливых рубцов, оставленных черной оспой, — доктор постарался на совесть.

Оперировали Мишу дважды, после чего он проводил по месяцу в бинтах, страдая от боли, но зато теперь у него было вполне привлекательное лицо, на котором, правда, еще сохранилось несколько шрамов.

Мы с Марусей уговариваем Михаила отказаться от третьей операции, способной убрать эти шрамы — нельзя же позволять до бесконечности резать и перекраивать собственное лицо, а шрамы мужчину не портят, напротив, почти украшают.

С элегантной черной повязкой на мертвом глазу, шелковистой бородкой, закрывающей пол-лица, и мужественными шрамами Михаил стал похожим на романтического благородного пирата, что ему очень шло. Принарядившись в честь Марусиного венчания во фрак с белой манишкой, Миша явно обращал на себя внимание дам.

Для венчания жених и невеста выбрали скромную церковь Неопалимой Купины, в приходе которой жил Андрей Щербинин.

Никогда кривые переулки между Плющихой и Смоленским бульваром не видели такого количества представителей титулованной аристократии, собравшихся в одном месте на пышное торжество. Во всяком случае, с тех пор как в конце восемнадцатого столетия прекратились ежегодные крестные ходы из Успенского собора Кремля к Неопалимой Купине, эта церковь не собирала одновременно столько отпрысков самых знатных и прославленных родов, сколько съехалось на свадьбу князя Щербинина и графини Терской.

С тех пор как Маруся получила огромное наследство, у нее появилось множество друзей и дальних родственников, о которых прежде не было ни слуху ни духу. Особенно когда стало известно, что графиню Терскую высочайшей милостью произвели во фрейлины, что ей уже прислана голубая лента с бриллиантовым вензелем, которая должна быть на ее левом плече в дни пребывания при императорском дворе, и вскоре после свадьбы новоявленная княгиня Щербинина-Терская поедет с мужем в Санкт-Петербург представляться царствующей фамилии. Тут уж восторг московского высшего света достиг своего апогея.

Впрочем, аристократическое общество было на этом венчании сильно разбавлено демократично настроенными феминистками из нашей Лиги женского равноправия, пришедшими пожелать подруге счастья и напомнить, чтобы она не забывала за семейными радостями об идеалах женской эмансипации.

Еще одной живописной группой, державшейся наособицу от аристократического общества, были представители московской богемы из окружения жениха. Титулованные гости снисходительно поглядывали на нищих художников и тихонько объясняли друг другу: «Молодой князенька такой любитель богемной жизни! Но вот женится, так остепенится!»

Старая белая церковь с шатровой колокольней традиционной русской архитектуры была убрана в честь молодых необыкновенно пышно. Новые ковры, множество свечей и дорогих по весеннему времени парниковых цветов украшали храм. Поклониться местной святыне — чудодейственному образу Богородицы «Нечаянная радость» — выстроилась целая процессия.

Венчал молодых настоятель Неопалимой Купины отец Капитон, духовник князя Андрея. Старичок ради торжества нарядился в парадное, сверкающее золотом облачение и сам весь лучился радостью.

Торжественный чин венчания, запах ладана, свечей и цветов, поздравления гостей, шампанское в церковном дворе, мелькание нарядной толпы, улыбающиеся приветливые лица — все смешивалось в одну праздничную карусель. Гости, представляющие разные кланы московского общества, постепенно сливались в одну колоритную толпу, тем более что в Москве у каждого найдутся знакомые или знакомые знакомых в любых социальных слоях, и это часто упрощает общение. Сперва художники принялись активно внедряться в ряды феминисток, потом к ним присоединились аристократы… Вскоре гости разбились на живописные группы — там бедный художник из мелкопоместных дворян пил шампанское с сыном сенатора, за спиной которого стоял длинный ряд предков; тут старый граф осыпал комплиментами фельдшерицу из родовспомогательной клиники, активную сторонницу женской эмансипации; неподалеку молодой портретист бегло набрасывал угольком личико юной княжны…

Я запомнила только счастливые слезы Маруси, необыкновенно хорошенькой в своем подвенечном наряде, доброе лицо священника и мудрый иконописный лик Богородицы, взиравшей на нас с прославленной иконы. И все время где-то рядом был Михаил, и чувствовать в толпе его близость мне было очень приятно.

Очень приятно… до тех пор, пока я не услышала за своей спиной шепот:

— Обратите внимание, мадам Ростовцева так и вьется возле наследников старой графини. Почуяла деньги!

— Да уж, эта бабенка своего не упустит! Мужей у нее было что грязи…

— И заметьте, никто из них на нее не жаловался! Только один за другим поразительно быстро отправлялись в лучший мир… Уверен, что шустрая дамочка уже закогтила очередного разбогатевшего кандидата в покойники!

— Но вроде бы она очень помогла законным наследникам старой графини Терской… В газетах об этом писали…

— Батенька, и вы верите нашим продажным газетным писакам? За деньги они любого выведут ангелом. Я так сразу сказал жене — эта мадам Ростовцева по уши завязла в деле с наследством, наверняка была в сговоре с убийцами, но в нужный момент вывернулась, сыграв на благородстве наивной дурочки Терской-младшей! Еще когда на купеческой попойке цыган заколол миллионера Лиховеева, ее второго мужа, я подозревал, что и тут без ушлой Елены Сергеевны не обошлось. Уж больно богатое наследство на нее свалилось, чтобы считать эту смерть роковой случайностью. Думаю, она хорошо заплатила табору, чтобы какой-нибудь цыганский забулдыга сыграл ревнивца…