Ли Чайлд - Джек Ричер, или В розыске

Они продолжали ехать вперед, молча и терпеливо, и в конце концов Алан Кинг выбрал какой-то не слишком приметный поворот недалеко от Де-Мойна.

– Это сойдет, Дон, – сказал он.

На двух голубых щитах у съезда рекламировалось по одному разному виду топлива. Ричер не узнал их, но в принципе они его не удивили. Опыт подсказывал, что вскоре они увидят неприметную заправку с микроволновкой и кофеваркой в облупившемся строении, а в миле дальше по дороге – семейный мотель. Примерно в миле впереди он видел яркие голубые и белые огни, пробивавшиеся сквозь ночной туман. Видимо, там находилась крупная заправочная станция для грузовиков и легковых машин.

Дон Маккуин сбросил скорость задолго до поворота, совсем как аэробус перед трапом самолета, затем посмотрел в зеркало и включил поворотник, хотя прекрасно понимал, что за ними нет других машин. Асфальт на съезде был неровным, и колеса громко по нему грохотали. Он вел к двухполосной проселочной дороге, и в ста футах справа, к югу, Ричер увидел заправочную станцию. Она занимала довольно много места, но была достаточно убогой с точки зрения устройства. Шесть насосов, шланг для воздуха, пылесос для чистки легковых машин и отдельная площадка с насосами для грузовиков с лужами дизельного топлива на площадке. Ни навеса, ни кафе не было. Только в дальнем конце одиноко притулились крошечный домик, где принимали плату за бензин, и туалет.

Однако на противоположной стороне дороги стояло длинное потрепанное здание, похожее на сарай, с вывеской, написанной от руки белой краской кривыми буквами и приделанной к скату крыши: «Еда и напитки, круглосуточно». За сараем виднелся такой же голубой щит, как на дороге, только маленький, с едва заметной стрелкой, указывающей в темноту, видимо, в сторону мотеля. Над полотном дороги висел ночной туман с кристалликами льда, доходивший до колена.

Маккуин проехал сто футов по двухполосной дороге, повернул к заправке и остановился носом к въезду, по которому он заехал, и боком к насосу. Выключив двигатель, он убрал руки с руля и замер в наступившей тишине.

– Мистер Ричер, принесите нам кофе, а мы заполним бак, – сказал Алан Кинг.

– Нет, я заплачу за бензин. Мне кажется, это будет справедливо, – возразил Джек.

Кинг улыбнулся.

– Бензин, травка или задница, верно? Стоимость проезда, верно?

– Я хочу заплатить за то, что вы меня везете.

– И вы это сделаете, – сказал Кинг. – Но я не плачу за бензин. По крайней мере, не сейчас. Все за счет компании, поскольку поездка деловая. Я не могу позволить вам субсидировать компанию, на которую я работаю.

– Тогда хотя бы позвольте мне залить бензин. Вы не должны все делать сами.

– Вам предстоит просидеть за рулем триста миль, чем не работа?

– На улице холодно.

– Мне кажется, вы хотите посмотреть, сколько бензина поместится в бак, так? – заметил Кинг. – Я ведь прав? Вы не поверили, что мой счетчик не в порядке?

Ричер промолчал.

– Мне представляется, что с вашей стороны будет проявлением элементарной вежливости поверить простому заявлению, сделанному человеком, который согласился подвезти вас бо́льшую часть дороги до нужного вам места.

Ричер продолжал молчать.

– Кофе, – повторил Кинг. – Два со сливками и одной ложкой сахара плюс то, что захочет Карен.

Дельфуэнсо ничего не сказала. На мгновение в машине повисла тишина, а потом Кинг проговорил:

– Значит, Карен не хочет кофе.

Ричер выбрался из машины и зашагал по двухполосной дороге.

Шериф Гудмен сразу включил голосовую почту и сказал:

– Телефон официантки выключен.

– Естественно, – ответила Соренсон. – Она крепко спит. Наверняка устала после тяжелого рабочего вечера. У нее есть городской телефон?

– Мисси Смит дала мне только номер мобильного.

– Значит, позвоните этой Смит еще раз и спросите у нее адрес девушки. Нам придется постучаться к ней в дверь.

– Я не могу еще раз позвонить Мисси Смит.

– А я думаю, можете. – Но тут зазвонил телефон Соренсон, звонок был обычным, не мелодия вообще ничего такого. Она включила его, послушала и сказала: – Хорошо.

И снова выключила.

– «Мазду» взяли напрокат в аэропорту Денвера, – сказала она. – Мужчина. Мои парни говорят, что его права и кредитка были фальшивыми.

– Почему Денвер? – спросил Гудмен. – Тот, кто хочет попасть сюда, полетит в Омаху и возьмет машину там.

– Денвер крупнее, там проще затеряться. Их прокатный бизнес раз в двадцать больше, чем в Омахе.

Ее телефон снова зазвонил, издав тот же простой электронный сигнал. Джулия включила его, и на сей раз Гудмен увидел, что она слегка выпрямила спину. Значит, разговаривала с начальством. Универсальный язык тела.

– Повторите еще раз, пожалуйста, – попросила Соренсон, немного послушала и сказала: – Слушаюсь, сэр.

Она снова выключила телефон и проговорила:

– Очень странно.

– В каком смысле? – поинтересовался Гудмен.

– Мои парни, которые работают на старой насосной станции, уже передали отпечатки пальцев жертвы. И мы получили ответ. В процессе идентификации включился компьютер в Государственном департаменте.

– В Государственном департаменте? Но они же не имеют к вам отношения. Это международные отношения. А вы принадлежите Департаменту юстиции.

– Я никому не принадлежу.

– При чем тут Государственный департамент?

– Мы пока не знаем. Убитый там не работает. И они про него не знают.

– Что-то вроде дипломата?

– Или чьего-то посланника.

– В Небраске?

– Они не прикованы цепями к рабочим столам.

– Он не похож на иностранца.

– Он ни на кого не похож. Он весь в крови.

– И что будем делать?

– Приложим максимальные усилия, чтобы поймать преступников, – ответила Соренсон. – Таков приказ. Где те двое мужчин сейчас?

– Сейчас? Они могут находиться в миллионе мест.

– Значит, пришло время сделать ставки. Прежде чем у меня отнимут дело. Или пришлют кого-нибудь в качестве начальника. То или другое непременно произойдет утром. Это означает «максимальные усилия». Итак, предположим, двое преступников все еще на дороге…

– Но на какой? Их миллион.

– Предположим, они остались на автостраде между штатами.

– А они могли?

– Скорее всего, они не местные. И сейчас направляются домой, а это может быть далеко.

– В каком направлении?

– В любом.

– Вы говорили, что, возможно, они разделились и едут на двух разных машинах.

– Такая возможность существует, но она минимальна. Статистика говорит о том, что преступники, работающие в паре, стараются держаться вместе после совершения тяжкого преступления. Такова человеческая природа. Они могут не доверять друг другу и способности своего напарника справиться с тем, что происходит после преступления.

– Статистика?

– Иногда она оказывается исключительно полезной штукой.

– Хорошо, если они по-прежнему вместе и едут по автостраде между штатами, и если они направились на запад, то уже проехали три четверти пути до Денвера. А если на восток, тогда они близко от Айовы.

– Скорость?

– Скорее всего, около восьмидесяти. Дорожные патрули не особенно обращают внимание на меньшую скорость. По крайней мере, здесь. И если нормальная погода. А сегодня с этим все в порядке.

Максимальные усилия. Ставки. Соренсон думала примерно тридцать секунд, затем взялась за телефон и попросила выставить два поста в конце автострады между штатами, оба менее чем через час, первый на западном направлении, в четверти пути до Денвера плюс восемьдесят миль, а второй – на восточном, около Айовы, плюс восемьдесят миль. Им следовало обращать внимание на машины с двумя мужчинами, неизвестного возраста, обычной внешности, без особых примет, возможно, в окровавленной одежде и, возможно, в машине находится окровавленное оружие с признаками недавнего использования.

Ричер вышел из кафе с картонным подносом, на котором стояли четыре чашки кофе. Он не удивился бы, что купил три из них зря и что машина уехала. Но она освободила место у насоса и ждала его около воздушного шланга и машины для чистки салона, с включенными фарами и работающим двигателем. Алан Кинг сидел на переднем пассажирском месте, Карен Дельфуэнсо – за ним. Дон Маккуин вышел наружу и стоял около водительской двери, при этом вид у него был замерзший и усталый. Оказалось, что он примерно шести футов роста, невероятно худой, сплошные ноги и руки.

Ричер перешел через дорогу и отдал один стаканчик кофе со сливками и сахаром Маккуину. Затем, обогнув капот, вручил другой Алану Кингу. Потом открыл дверцу около Карен Дельфуэнсо и протянул ей третий стакан.

– Черный, без сахара.

Она колебалась мгновение, но кофе взяла.

– Спасибо, – сказала она. – Я именно такой и люблю. Как вы узнали?

Девять слов. На четыре больше, чем он слышал от нее с тех пор, как сел в машину. «Всем известно, что худые женщины в районе сорока пьют кофе без сливок и сахара», – подумал он.