Тихая гавань - Андрей Бармин

- Да, герр Зайберт. Я и сам подумывал так поступить...

- Вот и славно. А пока, прошу меня извинить, мне надо готовить рапорт руководству. Если желаете, то можем поужинать завтра, хотя, скорее, сегодня, в клубе.

- День покажет, - улыбнулся Шульц, и они с лейтенантом вышли из кабинета гестаповца.

- Вас обратно в гостиницу?

-Да, хочу поспать и нормально позавтракать. День обещает быть активным, так что вам тоже рекомендую немного отдохнуть. Вы же совсем не спали сегодня?

- Не спал, не успел. А тут эта находка.

- Отдых важен, герр Барт, отдохнувший человек более работоспособен и эффективен. Логика простейшая, но не всегда достижимая.

- Верно подмечено. .. А вы на самом деле думаете, что расстрел местных несогласных принесет результат?

-Как один из вариантов. Возможно, начнутся какие-то события, которые позволят нам быстрее распутать это дело.

- Вы так уверены в успехе?

-Да. А если не раскроем, то герр Зайберт просто перевешает население этого городка.

Барт вздрогнул, а Шульц извинился:

-Я пошутил, простите меня, столько лет в полиции, так что юмор у меня,хм, специфичный.

Утро Косматкина началось на удивление хорошо: голова не болела, да и в целом он чувствовал себя вполне хорошо. Вовремя закончив с алкоголем, он просто позаботился о своем самочувствии. Дмитрий Федорович натянул кальсоны, накинул рубашку, взял со стола папиросу и направился на улицу. Хозяйка не запрещала ему курить в комнате, так как сама чадила как паровоз, но он старался курить вне жилища, так как там и так сырость, а вкупе с табачным дымом он просто загнется через пару месяцев, да и в июне лучше погреться под лучами восходящего солнца, чем сидеть в четырех стенах. На лестнице он встретил хозяйку дома, Марию Шумко. Это была толстоватая женщина пятидесяти лет с незлобливым характером:

-Доброе утро, Федорыч. Я тут на рынок собираюсь, тебе не прикупить чего?

- Нет. Вроде все есть. Я стиркой сейчас займусь.

- Это правильно, - хозяйка дома спустилась с лестницы и начала поднимать крышку от спуска в подвал. Косматкин аккуратно отстранил ее в сторону и резким рывком поднял довольно тяжелую дверцу. Из подвала пахнуло сыростью, более концентрированной и жесткой, чем у него в комнате.

- Огурцы достать надо, - пояснила она и бесстрашно начала спускаться вниз. Косматкин не стал ее дожидаться и вышел на крыльцо дома.

- Доброе утро, пан Дмитрий, - раздался голос Татьяны, второй квартирантки, она снимала комнату на первом этаже, так как работала на швейной фабрике помощником руководителя и могла позволить жилье с более комфортными условиями, чем у него. . Девушка отлично говорила на немецком, польском и русском.

- Доброе, пани. Почему не на работе? Не приболели?

- У меня отгул. Вчера вечером потребовалась услуга переводчика, меня задействовали. Эльзу предупредили, что я сегодня останусь дома.

- Ничего не слышал, крепко спал, - ответил Косматкин.

- Не желаете чая?

- Можно.

- Но я попрошу папиросу и составить компанию.

- А что скажет пани Мария на папиросу в ваших руках:?

- Мне можно. Я видела мертвого немца и меня до сих пор трясет.

- Я жду, - Косматкин крякнул и вернулся в комнату за пачкой папирос. Когда он снова вышел на крыльцо, то его соседка уже была там с двумя стаканами ароматного чая.

- Я положила вам ложку сахара, пан Дмитрий. Если надо еще, то я добавлю.

- Нет, это просто как раз...Все удивляюсь вам, где вы успели так поднатореть в языках?

- Это все школа. Мне хорошо дается иностранный язык, а в школе у нас были немцы, поляки и...

- Русские, - закончил за нее Косматкин.

- И русские.

- Держите, - он протянул девушке папиросу: на ней было немного примятое синее платье, в котором она ходила на работу. Под зелеными глазами были темные круги:

- Сдается мне, что вы сегодня не спали?

- Нет, попыталась, но не смогла.

Косматкин чиркнул спичкой и поднес к своей папиросе, сделал затяжку и взял в руку стакан с чаем. Татьяна крутила папиросу в руках, потом, словно. Опомнилась и попросила прикурить. Сделала затяжку:

- Страшно. Глаза выкололи парню.

- Ну, - Косматкин даже не знал, что и сказать. С одной стороны: мертвый немец- это хорошо, но вот последствия от этого убийства могут затронуть всех жителей их города.

- Немцы злые, это полицаи мне сказали. Даже «хромой святоша» был раздражен.

- Ну, его злость безопасна, а как Зайберт?

- Я его только издали видела, не могу сказать....

- Что-нибудь придумают...

- Вы не любите немцев, пан Дмитрий?

Космматкин чуть не поперхнулся дымом:

- Э, ну, скажем так, к ним я отношусь настороженно...

- Вот и я, - Татьяна ответила так быстро, что Косматкин понял, она не лукавила, и это не было проверкой. - Все же война и они теперь хозяева положения. Вот вы думаете, что это партизаны?

- Вряд ли, - Косматкин сделал затяжку. - Их здесь не было, немцы не зверствовали, так что какой смысл злить новых хозяев?

- Ну, не все довольны положением дел. Очень много ребят лишились отцов.

- Полагаете — подростки охотятся на германских офицеров и выкалывают им глаза?

- Я до переезда сюда, проработала год в спецшколе для беспризорных детей. Насмотрелась всякого: дети не всегда осознают уровень творимой жестокости.

- Возможно, - согласился Косматкин, - мне трудно судить, так уж получилось, что с детьми и семьей у меня никак.

- Я помню, простите, не хотела вас обидеть, - она заметила, что стакан его опустел, - не хотите еще чая?

- Спасибо, пани, но, нет. Пора идти за водой и колоть дрова.

- Банный день?

- Да, вроде того.

- Батюшки! - вскрик квартирной хозяйки прервал их беседу. - пани, вы что делаете?

- Успокаиваю нервы, - попыталась отшутиться Татьяна, в руке которой Мария заметила зажженную папиросу.

- Никогда бы не подумала, - на лице хозяйки было изображено недовольство и удивление.

- Ночь выдалась скверной, - оправдалась Татьяна и вкратце пересказала ей свои приключения. Хозяйка слушала, открыв рот, и периодически тяжело вздыхала.

- Вам бы настоечку какую, а не этот дымный смрад.

- Табак меня успокаивает.