Борис Акунин - Сокол и Ласточка

Соскучившись, Капитан Флинт перелетел к несгораемому шкафу и, попугайствуя, принялся точно так же тыкать клювом по кнопкам кодового замка.

С шестого раза Фандорин наконец прорвался. В отеле ответили: “Just a moment, siг”. Секунду спустя жена закричала в трубку:

— Да, да! Слушаю! Ну, что там стряслось? Я с ума схожу!

Николаю Александровичу стало не по себе. Конечно, с интуицией у Алтын все в порядке, но не до такой же степени? Ее голос дрожал, готовый сорваться на рыдание. Железной леди подобная истеричность была совсем несвойственна.

— Да ничего еще не стряслось, успокойся, – сказал он, сразу сдавая все позиции. – Бывал я в переделках покруче…

Он хотел прибавить, что в крайнем случае разбираться с претензиями компаньонов будет тетя, куда ей деваться, а сам думал: откуда Алтын всё узнала?

Но жена сказала нечто, поставившее магистра в тупик:

— Ника, это ты?

— А… кто же еще? Разве ты ждала звонка от кого-то другого?

Вместо ответа она заплакала. Это уж было совсем ни на что не похоже.

— Да что стряслось? – спросил теперь уже он.

— …Дети пропали… Оба… Я принимала душ. Выхожу – их нет. Жду – не появляются. Я на ресепшн. Говорят, сначала ушел “юный мистер”, а потом “юная леди”. По отдельности!

— Давно?

— Четыре часа назад. С четвертью…

В трубке что-то грохотало, будто там шла перестрелка.

— Господи, Алтын, что у тебя за звуки?

— Это не у меня. Это у них. Праздник какой-то, или карнавал. Петарды, ракеты, я не зна-аю… – завыла она.

За все годы совместной жизни он не видел (верней, не слышал) ее в таком состоянии.

— Что с тобой? Геля с Ластиком просто пошли посмотреть на праздник и забыли о времени. Они же дети! Ты сама жаловалась, что они ведут себя, словно маленькие старички. А тут экзотика, праздник-который-всегда-с-тобой, – выскочило у Ники что-то хемингуэевское (должно быть под влиянием Фреддо). – Мы для того их сюда и вывезли, чтоб они встряхнулись, ожили. Тебе не из-за чего тревожиться. Барбадос – совершенно безопасный остров.

— Откуда ты знаешь? – всхлипнула она. – Выдумал, да? Чтоб меня успокоить?

— Ничего я не выдумал. Честное слово. Наше почтенное пароходство, заботясь о пассажирах, выбирает для захода только абсолютно безопасные порты Карибского моря: Форт-де-Франс на Мартинике, Бриджтаун на Барбадосе, Бас-Тер на Гваделупе и Ораньестад на Арубе. Преступность на этих островах почти нулевая. Что с тобой, милая? Почему ты себя накручиваешь? Я тебя не узнаю!

— Потому что это не я! – В трубке раздался уже не плач, а самый настоящий рев. – Это не я, это какая-то жалкая лузерша… У-у-у… Ты прав, я себя накручиваю, ты прав, прав…

Вот теперь Николай Александрович встревожился уже по-настоящему. Чтоб жена признала его правоту, три раза подряд?

— Господи, ты заболела! Немедленно признавайся, что случилось?

— Они ушли и даже не позвали меня, – пожаловалась Алтын. – Я для них пустое место. Я для всех пустое место. Сижу тут, как дура, одна и реву. Я никто! Плохая мать, плохая жена, мне скоро сорок лет, ты знаешь, что я закрашиваю волосы?

Капитан Флинт своим долбежом по кнопкам отвлекал Нику от важного разговора. Поддержать любимого человека в минуту слабости – что может быть важнее?

— Не говори ерунды. – Магистр швырнул в неугомонную птицу большой скрепкой, но не попал. – Волосы у тебя рано седеют, потому что ты брюнетка. Зря ты их подкрашиваешь. Эффект чернобурки в сочетании с молодым лицом – это очень стильно. Ты отличная жена, образцовая мать и совершенно фантастический профессионал. У тебя три премии “Шеф-редактор года”!

Но эти слова вместо того, чтоб поддержать любимого человека, вызвали у него, то есть у нее, новый взрыв истерических рыданий.

— ….. я, а не шеф-редактор! – закричала Алтын, использовав выражение из числа тех, которые в эфире обычно заглушают писком. – Помнишь, я тебе писала, как выставила за дверь ляльку работодателя? Меня за это уволили!

— Ну и супер. – Он все пытался настроить жену на позитив. – Ты же сама этого добивалась. Теперь получишь выходное пособие.

— Ничего я не получу, потому что я – …..! Эти скоты меня надули! То-то маленькая лахудра ушла с таким довольным видом. Я нарушила какой-то там пункт контракта, где перечислены самые страшные преступления. Чуть не на первом месте – личные конфликты с заказчиком рекламы. Оказывается, эта сучка перед тем, как ко мне явиться, купила полосу для анонса своей арт­галереи. А потом нарочно меня спровоцировала. И я купилась! Получилось, что я турнула не просто любовницу хозяина, а Рекламодателя! Об этом страшном преступлении уже знает весь журнальный мир. Моя карьера окончена! Меня никуда больше не возьмут! Нам не на что жить, и перспектив – ноль! А все из-за того, что я – ……..

Дальше пошел длинный синонимический ряд, от которого Фандорин весь скривился.

Настало время показать, что такое настоящий мужчина.

— Ничего ужасного не произошло, – сказал он, расправляя плечи. – Довольно мне сидеть у тебя на шее. Будем жить экономнее, но как-нибудь перебьемся. В конце концов фирма “Страна советов” тоже что-то зарабатывает. В позапрошлом и прошлом году была прибыль, хоть и небольшая. В этом тоже, надеюсь, будет.

— Не надейся! – отрезала жена. – В позапрошлом и прошлом году я потихоньку переводила тебе на счет часть своих премиальных. Договорилась с Валькой, чтоб она тебе мозги запудрила. На собственные заработки ты и аренду офиса не отбил бы.

Унизительная новость подкосила магистра истории. Вот тебе и настоящий мужчина…

— Как ты могла так со мной поступить? – жалобно пролепетал Ника.

Лучший способ поддержать любимого человека в минуту слабости – проявить слабость самому. Алтын сразу перестала плакать и мрачно объявила:

— Теперь вся наша надежда на тетино наследство. Ника, мать твою, не облажайся! У нас дети. Проблемные. А вот, кстати, и они! Явились не запылились! – загремел железом ее голос. – Хотя нет, запылились! Да еще как! Где это вы так изгваздались? Мать с ума сходит, а они…

Связь разъединилась. Вероятно, жена в сердцах шмякнула трубку.

Что ж, сын с дочерью отыскались – уже неплохо, сосредоточился на позитиве Николай Александрович. Про перспективы, касающиеся тетиного наследства он предпочитал не думать. Если завтра не удастся найти тайник, достославные компаньоны позаботятся о том, чтобы состояние мисс Борсхед сильно поуменьшилось. Можно себе представить, какой могучий союз возникнет при слиянии нахрапа мистера Делони с крючкотворством мсье Миньона. А что не достанется сладкой парочке, подгребут адвокаты…

Дзынь! – раздался вдруг громкий звон. В первую секунду Ника решил, что это телефон, но аппарат молчал. И вообще звук донесся с другой стороны комнаты.

А, это с треньканьем распахнулась дверца несгораемого шкафа. Должно быть, настырный Капитан Флинт по случайности натюкал правильную комбинацию.

Получилось неловко – будто это сам Николас подобрал код.

— Что ты натворил, дурак?

Магистр подошел к сейфу, стараясь туда не заглядывать – на что ему чужие секреты? Он хотел просто захлопнуть дверцу, но попугай уселся на нее сверху и не желал слетать.

— Р-р-р-р-жжж, – прожужжал хохлатый непоседа – и прыгнул прямо внутрь. Тут уж хочешь не хочешь пришлось обойти распахнутую створку.

Это, оказывается, был не сейф, а оружейный шкаф. С одной стороны стояла пара дробовиков, с другой на полке лежали рядом два старых больших “кольта”. Попугай сидел на рукоятке одного из них и косился на Нику, будто предлагал ему взять оружие.

— Хочешь, чтоб Сильвер вооружился? – усмехнулся Фандорин, беря глупыша в руки.

Тут ему показалось, что птица кивнула. Дважды. Николас засмеялся.

— Нет, приятель, это не по моей части.

Когда он с лязгом закрыл шкаф и несколько раз повернул ручку, попугай горестно вскрикнул.

Кладоискатели выступили в путь на рассвете. Первую часть дороги – через джунгли, мимо болот, до горных отрогов – преодолели быстро, минут за десять. Двигались на двух старинных, или, как теперь говорят, винтажных джипах, на которых вполне мог гонять на сафари Хемингуэй. Первым рулил Фреддо, посадивший к себе мисс Борсхед и компаньонов. Во втором хмурый тинейджер вез оборудование.

В ожидании приключений все оделись по-походному, однако каждый на свой вкус. Синтия повязала платок, сделавшись похожа на советскую бабулю; Ника был в джинсах и кроссовках; Делони – в костюме цвета хаки и пробковом шлеме, с кобурой на поясе; нотариус сменил пиджак на легкую куртку, но остался в галстуке. Есть разряд мужчин (депутаты, адвокаты, банкиры) которые без этого дурацкого атрибута чувствуют себя словно без трусов.

Разговорчивый Фреддо описывал местные достопримечательности, но его никто не слушал. Тетя воинственно постукивала сухим кулачком по дверце. Фандорин мысленно твердил считалку, от которой зависел успех предприятия. Остальные двое углубились в свои записи – очевидно, освежали в памяти маршрут.