Сара Уотерс - Тонкая работа

— Почему она не носит корсет с завязками спереди, как нормальные девушки? — полюбопытствовала Неженка.

— Потому что тогда, — отвечал Джентльмен, — ей не понадобится горничная. А если ей не понадобится горничная, как еще она узнает, что она леди? Ясно? — И подмигнул.

За корсетом последовал лиф, потом манишка. Потом кринолин из девяти обручей, потом нижние юбки, на этот раз из шелка. Джентльмен и Неженка сбегали наверх за флакончиком духов, которые берегла миссис Саксби, и он велел мне побрызгать духами там, где из оборок сорочки торчала деревяшка стула, — там, сказал он, будет шея мисс Лилли.

И все это время я должна была говорить:

— Не соблаговолите ли вы поднять руки, мисс, я поправлю эту оборочку?

Или:

— Как вы желаете, мисс, распушить или оставить в складочку?

Или еще:

— Я начинаю, мисс? Как, потуже? Не желаете ли еще потуже? Ой, простите, пожалуйста, я вас, кажется, случайно щипнула.

В конце концов после всей этой жуткой возни я вся взмокла. А перед нами сидела мисс Лилли, в туго затянутом корсете, нижние юбки пышной волной ниспадали до пола, и пахла она что твоя роза, только на шее и на плечах было пустовато.

Джон сказал:

— Неразговорчивая она у вас.

Все это время он украдкой поглядывал на нас из дальнего угла, пока мистер Иббз смазывал свой хитроумный замок.

— Она истинная леди, — сказал Джентльмен, поглаживая бороду, — потому и застенчива. Но ничего, мы с помощью Сью ее расшевелим. Правда, дорогая?

Он присел на корточки рядом со стулом и огладил пышные складки юбки, потом запустил руку под шелк, подбираясь к нижним слоям. Рука его двигалась так ловко, что мне показалось, он демонстрирует отработанный прием, и по мере того как рука его забирала все выше, лицо его розовело, шелк сухо потрескивал, кринолин колыхался... стул слегка покачнулся, и ножки его тихонько скрипнули. Потом наступила тишина.

— Ах ты, стервочка, — пропел он нежным голосом.

И вынул руку из-под вороха одежды — в пальцах его зажат был чулок. Добычу он протянул мне и сказал, зевая:

— А теперь можно и на боковую.

Джон все так же молча поглядывал на нас, лишь время от времени щурился и покачивал ногой, как будто его все происходящее нимало не интересовало. Неженка сонно потянулась, новая прическа была почти готова, от свежезакрученных кудряшек приятно пахло леденцами.

Я развязала ленты на манишках, потом ослабила шнурки на корсете и сделала его посвободнее.

— Не соблаговолите ли поднять ножку, госпожа, чтобы я могла это с вас снять?.. Не могли бы вы на минуточку задержать дыхание, госпожа? Тогда легче снимется.

...Он заставил меня работать еще час-полтора. Потом нагрел докрасна утюг и подошел с ним к Неженке.

— Плюнь-ка на утюг, — попросил он.

Так она и сделала, плевок зашипел, и тогда он взял сигарету и зажег ее, прижав к раскаленному металлу. Потом, пока он стоял и курил, миссис Саксби, которая когда-то давным-давно, еще до того как начала выхаживать младенцев, работала в прачечной, показала мне, как правильно утюжить и складывать дамское белье, ну и, само собой, на это ушел еще час.

Джентльмен послал меня наверх — примерить платье, которое раздобыл для меня Фил. Платье было довольно простое, коричневое, почти под цвет моих волос, а надо сказать, стены у нас в кухне тоже были коричневые, так что, когда я снова сошла вниз, меня было почти не видно на фоне стены — хорошо замаскировалась. По мне, куда лучше бы синее платье или, на худой конец, фиолетовое, но Джентльмен сказал, что в коричневом обычно ходят или шпионки, или служанки, а раз я еду в «Терновник» попробовать себя сразу в обеих ролях, то, стало быть, это платье как раз для меня.

Мы посмеялись над этими его словами, а потом, после того как я походила по комнате, чтобы привыкнуть к новой юбке (она была узкая), а также чтобы Неженка посмотрела, не нужно ли где чуточку обузить или расставить, он стал учить меня делать реверанс. Это оказалось гораздо труднее, чем я думала. Можно, конечно, много чего сказать о том образе жизни, что я вела прежде, но это была жизнь без хозяев. Я никогда никому не делала реверансов. А теперь Джентльмен заставлял меня приседать сто раз подряд — под конец меня аж замутило. Он сказал, что для горничной присесть в реверансе — раз чихнуть, так что если я освою эту науку, то разучиться уже не смогу, и тут он, как ни странно, оказался прав: я действительно не разучилась и даже сейчас могу сделать правильный реверанс. Или могла бы, при желании.

Ну да ладно. Покончив с реверансами, он стал разучивать со мной мою роль. Потом, чтобы проверить, хорошо ли я затвердила урок, он поставил меня перед собой и велел повторять все слово в слово, как на катехизации.

— Итак, начнем, — сказал он. — Как тебя зовут?

— Сьюзен, — ответила я.

— Сьюзен — и все?

— Ну Сьюзен Триндер.

— Сьюзен Триндер, сэр. Запомни: в «Терновнике» я тебе больше не Джентльмен. Там я буду мистер Ричард Риверс. И называй меня там «сэр». И мистера Лилли тоже называй «сэр», а юную госпожу можешь звать мисс Лилли или мисс Мод — как она сама тебе прикажет. А мы все будем звать тебя Сьюзен. — Он нахмурился. — Но нет, Сьюзен Триндер не годится. Это может навести их на след, если вдруг не сложится. Надо подобрать тебе другую фамилию...

— Валентино, — выпалила я. Ну что вам на это сказать? Мне же было семнадцать лет. И я обожала Валентинов день.

Джентльмен презрительно скривил губы.

— Лучше не придумаешь, — сказал он, — если собираешься на сцену.

— Но я знаю настоящих девушек с фамилией Валентино!

— Правда-правда, — сказала Неженка. — Флой Валентине и две ее сестрицы. Терпеть их не могу. Неужели, Сью, ты хочешь быть как они?

Я задумалась.

— Вообще-то нет.

— Конечно же нет, — сказал Джентльмен. — Чересчур звучное имя может нам навредить. Риск слишком велик, решается вопрос жизни и смерти. Нам нужно такое имя, которое бы ничем особым не выделялось, самое незаметное. Такое... — подумал он, — незаметное, но в то же время запоминающееся. Глинз? Под цвет твоего платья... Или нет: назовем тебя Смит. Сьюзен Смит.[8]— Он улыбнулся. — Ведь ты у нас будешь кузнец своего счастья — и не только своего... Накуешь нам денежек...

И он сложил пальцы так, как у нас в Боро делали, когда не хотели произносить вслух слово «вор», и все засмеялись.

Отсмеявшись, он кашлянул и промокнул глаза.

— Да, забавно, — сказал он. — Так на чем мы остановились? Ах да. Давай скажи еще раз. Как тебя зовут?

Я сказала, не забыв добавить «сэр».

— Отлично. А где ты живешь?

— В Лондоне, сэр, — отвечала я. — Когда мама померла, я осталась жить у тетушки — то бишь у леди, которая нянчила вас в детстве, сэр.

Он кивнул.

— Что касается фактов — все хорошо. Но по стилю — ужасно. Ну же, постарайся: я уверен, воспитание миссис Саксби не могло пройти даром. Ты же не фиалки продаешь. Скажи еще раз.

Я хотела обидеться, но все-таки собралась и повторила, тщательно выговаривая каждое слово:

— Леди, которая нянчила вас, когда вы были ребенком, сэр.

— Так-так, уже лучше. А до того что с тобой было?

— Я жила у доброй госпожи, сэр, в Мейфэре;[9]не так давно она вышла замуж и собирается в Индию, там у нее будет новая горничная, из местных, а я ей больше не нужна.

— Бедняжка. Твоей судьбе не позавидуешь, Сью.

— Вы правы, сэр.

— И ты благодарна мисс Лилли за то, что у тебя появилась возможность пожить в «Терновнике»?

— Конечно, сэр! Уж так благодарна — просто нет слов!

— Опять фиалки пошли! — Он замахал рукой. — Ну да ничего, и так сойдет. Но все-таки не надо в упор на меня смотреть, ладно? Смотри лучше на мои сапоги. Вот так. А теперь отвечай, это очень важно, каковы будут твои обязанности на службе у новой хозяйки?

— Я должна будить ее по утрам, — ответила я, — и наливать ей чаю. Потом умывать ее, одевать и причесывать. Еще должна чистить ее украшения и не красть их. Гулять с ней, если ей захочется погулять, или сидеть, если ей захочется посидеть. Должна носить с собой веер, на случай, если ей станет жарко, потом накидку, на случай, если она закоченеет, одеколон, если у нее вдруг заболит голова, и нюхательную соль, на случай, если ей станет дурно. Я должна неотлучно быть при ней на уроках рисования и не замечать, когда она краснеет.

— Отлично! А что ты можешь сказать о себе?

— Я наивна и чиста как стеклышко.

— А чего ты добиваешься — но это только между нами?

— Чтобы она полюбила вас и бежала с вами от своего дяди. Чтобы вы, мистер Риверс, в результате стали богачом, ну и меня чтоб не забыли.

Я прихватила юбки и присела перед ним в плавном реверансе, смиренно глядя при этом вниз, на его сапог.

Неженка захлопала в ладоши.

Миссис Саксби потерла руки и сказала: