Фридрих Незнанский - Любители варенья

— Вы кто, мужики?

И только теперь узнал разносчика пиццы Кирилла. Надо же, он его уже два дня ищет, а теперь сам оказался у этого худосочного на мушке. Как жизнь несправедлива…

— А-а, здорово, кореш! — пришлось не подать виду, что удивлен встрече.

Вместо вежливого ответа Кирилл выбросил кулак вперед и засадил его в челюсть Валерчику. У того даже голова мотнулась, как футбольный мяч от хорошего пинка.

— Дубина, за что? — возмутился Валерчик. От резкой боли у него даже выступили слезы.

Но Кирилл не ответил, сжимая в руках ружье.

— Сынок, ты не нервничай, — протрубил басом Михалыч, успокаивая его. — Мы ему еще устроим народный суд.

Вентиляционный желоб — не самое удобное место для передвижения. Особенно если в нем пыли и строительного мусора за десятилетия накопилось столько, что даже удивительно, как резво Турецкому и Плетневу удается в нем ползти. Но как дальновидный человек, Турецкий продумывал уже и пути отступления и пришел к неутешительным выводам.

— Быстро мы отсюда не уйдем, — через некоторое время вынес он свое решение.

— Вызовем МЧС, — иронично усмехнулся Плетнев.

— Не смешно, — Турецкий не был склонен к шуткам, потому что услышал отдаленные голоса людей, и как раз в этом направлении они оба продвигались.

— Тс-с! — предупредил его Плетнев, до которого тоже донеслись голоса.

Они осторожно проползли еще немного и замерли, прислушиваясь.

— Хоть шашлык жарь… — совсем близко послышался чей-то голос.

— Ты уксусом сбрызнул? — послышался второй голос.

— А на кой?

— Чтобы собаки не унюхали. Давай однопроцентным… Шеф сказал.

— Век живи — век учись, — прозвучал голос первого. — Меня мать учила, что уксусом хорошо смачивать тряпку, в которой колбасу перевозишь в поезде, если жара стоит. Тогда она сохраннее… Двое суток запросто выдержит и не стухнет.

— А тебе лишь бы про жрачку, — проворчал ответный голос.

Турецкий подполз к решетке желоба и заглянул вниз. Сзади подпирал Плетнев, но вдвоем к решетке не протолкнуться, пускай потерпит. После темного лаза хорошо освещенная комната показалась даже уютной, хотя ясно, что творились в ней темные делишки. Два мужика в растянутых футболках склонились над мешками и сбрызгивали их из темной бутылки, растирая жидкость тряпками. В углу стоял станок, покрытый брезентом, рядом коробки и рулоны бумаги. Плетнев сзади толкнул Турецкого, тот оглянулся. Плетнев едва слышно, старательно двигая губами, произнес:

— Наркотики?

Турецкий отмахнулся. Вот нетерпеливый, ему вынь да положь, сразу все надо знать.

Мужик с залысиной на темечке, старательно втирая жидкость в ткань мешка, комментировал:

— А вонищи-то будет, мама дорогая!

— Да и ладно, фиг с ним. На «Кукушке» как раз уксус везут. Мало ли, при погрузке разлили… А на запах краски некоторые собаки натасканы. Подстраховаться нужно, — ответил второй. Между лопаток на спине проступило большое пятно от пота, он тяжело дышал и время от времени сплевывал. — Черт, ненавижу запах уксуса. У меня на него, видать, аллергия… — пожаловался он лысоватому.

Тот достал из мешка пачку денег и взвесил в руке.

— Интересно, сколько здесь по реальным бабкам?

— Дели на три, — сплюнул в очередной раз мужик. — Хотя по качеству один к одному. В Вашингтоне не определишь. Бумага все решила.

Турецкий повернулся к Плетневу и подмигнул, дескать — теперь тебе понятно? Плетнев кивнул.

Мужик с проплешиной закончил работу и поинтересовался:

— Который час?

— Семь… Без трех. Еще два часа до погрузки.

— Володь, послушай, а чего такую кучу сразу на «Кукушке» отправляют? Раньше потихоньку… Малой скоростью в разные места… Так надежнее. А то, не доведи Господи, засыпаться, так хоть не все пропадет.

— У шефа какие-то проблемы. Матрицы новые забрал… Может, переезжать будем. Давай укладывать. Тем более, нас это не касается. Нам бабки сегодня заплатят, а дойдут эти тугрики или нет — не наша забота.

Они достали сложенные коробки и ловко стали их разворачивать. Движения их были механическими, привычными. Выстроив перед собой коробки, уложили в них мешки и присели на стулья, затянувшись сигаретами. Турецкий оглянулся на Плетнева и показал двумя пальцами условный знак, что пора уходить. Плетнев протестующе замахал руками, показывая жестами: «Давай их накроем! Их двое. Нас двое. Справимся». Показал пальцем на решетку: «К штурму». Но Турецкий отрицательно покачал головой: «Уходим». Теперь уже пришлось отползать ногами вперед и Плетневу выпала роль быть первопроходцем. От неудобного положения болела шея и все время хотелось чихнуть. Но Плетнев время от времени тер пальцем переносицу — народный способ, чтобы перебить желание чихнуть. Турецкий в такие минуты натыкался на него и нетерпеливо дрыгал ногой.

Как быстро пролетел день. Валентина Денисовна собиралась уйти сегодня пораньше, а то уж очень шебутные нынче забредали клиенты, даже устала от них. Но потянулись новые, да все толпами. Конечно, приятно, что «Якорь» пользуется таким спросом среди моряков. Особенно приятно пересчитывать выручку. И хотя приходится отстегивать и пожарникам, и санинспекции, и районной налоговой, и городской, все равно остается достаточно, чтобы чувствовать за себя гордость. Кредиты выплачены, долги тоже, так что если вовремя отдавать на «производственные расходы», как она называла взятки, то остальное время можно жить со спокойной совестью. Если так пойдет и дальше, то она осуществит свою мечту и съездит на недельку в Европу. А то за всю свою жизнь ни разу за границей не бывала. А у нее теперь столько нарядов, что можно и себя показать, не только достопримечательности смотреть. Вот только Сергей не очень рад ее планам. Почему-то даже выразил свое недовольство. Дескать, ничего там интересного нет.

— Да как же нет? — возмутилась Валентина. — Ты-то весь мир изъездил, все повидал. И что? Ничего интересного?

— А чего бы ты хотела? — поинтересовался он, нахмурив брови.

— Ну, например, в Норвегию хотела бы. Ферды посмотреть.

— Какие тебе ферды? Выйди у нас на пляж да смотри на море. Тот же эффект. А то знаю я — ты на ферды, а норвежцы на тебя…

Валентина даже сначала рассмеялась от неожиданности. Вон оно что. Ревнует ее Сергей. Но потом призадумалась. Если она все-таки решится и поедет, он же дуться будет. Или того хуже, рассердится и бросит ее. За неподчинение. Сергей мужик твердых убеждений, моряк. Сказал нет, значит нет. И поехать хочется, и боязно любимого потерять… Так что свои мечты о путешествии она отложила на будущее. Может, когда-нибудь уговорит и вместе поедут. Хотя сомнительно, что он вдруг передумает и присоединится к ней. У него свои представления о достопримечательностях. Как-то стала о Финляндии расспрашивать, а он ей о том, как там впервые с ребятами в финской сауне попарился. А потом прыгнул в ледяное озеро да поручни оторвал. Металлические. Они и утонули. Смеялись, аж животы болели. Вот и все его впечатления о стране. Или спрашивает его Валентина, как ему понравилось в Польше. А он о польках, какие они красавицы да сколько в них шарма и загадочности. А в Германии пиво классное. Сортов много, хоть залейся. И в Чехии тоже пиво отличное. В Болгарии вино хорошее. Пляж чистенький, ни мусоринки. Во Франции в баре так погудели, что в полицейский участок угодили. Много у Сергея впечатлений набралось. Наверное, думает, что и она собирается отрываться, как он в молодости.

Валентина понаблюдала, как официанты споро обслуживают клиентов, и решила, что пора домой. От дыма сигарет уже глаза слезились. Но в ее кафе запрета на курение не было. Пускай клиент отдыхает, как хочет. Лишь бы до мордобоя не доходило.

Охранники лениво наблюдали за моряками, и она подошла к Степану.

— Ребята, что-то я совсем одурела. Пойду-ка домой. А вы потом все запрете. Хорошо?

— Не беспокойтесь, Валентина Денисовна, — заверил ее Степан. — Все будет путем.

Дома она успела покормить кур, ужин приготовить и сделать еще массу мелких дел по хозяйству. Племяш с Антоном опять весь день где-то мотаются, даже пообедать вовремя домой не заехали. Хотя что она все время переживает за них? Вот же привычка дурацкая, вечно волноваться за домашних. Сашка давно уже вымахал в здоровенного дядьку, а она все еще пытается опекать его, как мальчишку.

Валентина Денисовна с чувством исполненного долга сидела перед телевизором и любовалась на фигуристов. Как же она любит смотреть фигурное катание! Вот уж радость так радость, когда на лед выходят ее любимцы. Когда она пыталась остановить на ком-то из них свой выбор, никак не получалось. Все были любимцами. Каждому она радовалась, как родному, и всех называла исключительно по имени. «Ну, Леночка, постарайся, смотри не упади!» — шептала она очередной своей любимице. «А ты, Илюша, держи свою партнершу покрепче. Ну, молодцы, как прокатались!» Иногда она не выдерживала нахлынувших эмоций и принималась аплодировать особенно удачно выступившей паре. Под собственные аплодисменты не сразу расслышала стук в дверь. И даже когда услышала, не сразу поспешила к двери: вдруг пока будет открывать, что-то пропустит самое интересное. Но стучали все настойчивее. Она включила звук погромче, чтобы хоть музыку и комментарии диктора слышать, пока будет возиться с замком.