Нина Дитинич - Тайна великого живописца

Глядя на себя в зеркало, он поморщился. Лицо отекло, приличные мешки под глазами. Вчера он увлекся и позволил себе бутылку коньяка. Обнажив острые зубы, Башлыков ощерился как зверь и, состроив отвратительную гримасу, потряс щеками. Приведя себя таким образом в чувство, он открыл душ и встал под сильную струю прохладной воды.

К приходу следователя Башлыков был в полном порядке. Радушно встретив Суржикова, пригласил его в свой роскошный кабинет, увешанный редкими антикварными картинами.

– Да я смотрю, вы эстет, страстный коллекционер, – огляделся вокруг Суржиков. – Даже и не думал, что мэр районного городка на свою зарплату может приобрести такую живопись. Насколько мне известно, это очень дорогие картины…

– Так наш город на Волге, – задушевно пробасил Башлыков. – Торгуем стерлядью, белой рыбой, икрой в мировом масштабе…

– Наверное, премии большие? – с издевкой хмыкнул следователь.

– Не жалуюсь, – осклабился Башлыков. – А вообще все это куплено не на мои доходы, а на средства жены, она у меня успешный предприниматель…

– А жена в курсе, что вы на ее средства любовницу содержите? – ядовито ухмыльнулся Суржиков.

– Конечно, не знает, – занервничал Башлыков. – Надеюсь, вы ей не обязаны сообщать?

Вальяжно расположившись в кресле, Суржиков ехидно сверлил мэра взглядом.

– А это от вас зависит, насколько вы будете со мной откровенны…

– Я постараюсь, – смущенно пробасил Башлыков.

– Может, это ваша жена с любовницей расправилась? – скептически хмыкнул следователь.

В ужасе Башлыков замахал руками.

– Боже упаси! Моя супруга не способна на это, тем более она про Маргариту ничего не знает, да и живет безвылазно за границей.

Метнувшись к бару, Башлыков вытащил бутылку дорогого коньяка и заискивающе спросил:

– Может, по граммулечке?

– На работе не пью, – отказался Суржиков. – Вы мне лучше расскажите обо всем, что относится к убийству девушки.

Башлыков налил в бокал коньяка и опрокинул его в рот.

– Так я ничего об этом не знаю, – отчаянно выдохнул он. – Я же эту девицу в глаза не видел, вот только в морге тогда…

– Хорошо, про девицу вы не знаете, но какое отношение вы имеете к господину Чарущеву?

– Чарущеву? Кто такой? – искренне удивился Башлыков.

– Господина Чарущева тоже не знаете? А зачем же вы звонили ему до своего отъезда в Англию?

– Я много кому звонил, – вспотел Башлыков. – У меня, знаете ли, деловых контактов море… Вы скажите, кто он, и я, наверное, вспомню, зачем ему звонил…

Бросив на Башлыкова быстрый взгляд, Суржиков проговорил:

– Арсений Чарущев – владелец художественной фотостудии «Авторский портрет», той самой студии, где заказывала фотографии Вишневская Маргарита и где убили неизвестную девушку, похожую на нее.

Башлыков внезапно ударил себя по лбу.

– Чарущев… Арсений… художник… Да, я связывался с ним, хотел, чтобы он картину у меня посмотрел… Купил, и меня вдруг сомнение взяло, вдруг ненастоящая… А что там Ритка делала? – заволновался он. – Зачем ей фотографии, да еще в старинном костюме? Так, значит, она в той студии портрет делала? До меня только дошло, вот дрянь! – вырвалось у него.

– У вас какие-то мысли есть по этому поводу?

– Какие мысли у меня по этому поводу, – загрустил Башлыков. – Я подозревал, что Ритка себе кого-то другого в столице присматривает, сейчас понял, что был прав… Вот только для чего она фотографировалась в таком виде, не пойму, может, ей кто-нибудь в кино предложил сняться? – беспомощно простонал он. – Вот зараза!

– А может, ей Чарущев что-то предложил? – коварно поинтересовался Суржиков.

Тревожно дернувшись, Башлыков пробормотал:

– Не уверен, что они знакомы… И потом, у Чарущева женщины не задерживаются, а Ритке это не подходит, она баба расчетливая, любит надежность…

– Я смотрю, вы по поводу его личной жизни хорошо осведомлены, – язвительно хмыкнул следователь.

– Когда я его пригласил после экспертизы коньячку отведать, ему без конца дамы звонили, я слышал, как он с ними общался, и соответственно сделал выводы…

– Понятно… Значит, по поводу убийства у вас никаких соображений нет? – уныло уточнил Суржиков.

– Нет, – испуганно подтвердил Башлыков.

Несолоно хлебавши, Суржиков откланялся.

Оставшись один, Башлыков ударился в панику. Неужели Ритка спуталась с Чарущевым, только как она на него вышла? Может, случайно познакомилась? Это надо проверить. Вздохнув, он вытащил из кармана мобильник и набрал номер телефона начальника отдела безопасности.

Суржиков вызвал на опознание убитой девушки всех сотрудников фотостудии.

Но художники и фотографы, все как один, при взгляде на девушку отрицательно крутили головами.

– Нет, не знакома, не видели…

Только фотограф Дмитрий Красилин печально промолвил:

– Убитая в общих чертах похожа на ту девушку, портрет которой я делал, но она значительно грубее, проще и менее красива, чем моя модель…

– Значит, никто не узнал убитую, – сердито подвел итог Суржиков. – Плохо, друзья, плохо…

Отпустив свидетелей, Суржиков поехал к Чарущеву.

Чарущев с кем-то деловито беседовал по телефону и, увидев на пороге следователя, изменился в лице. Прикрыв трубку рукой, он шепнул:

– Опять вы по мою душу, никакого покоя…

– И не будет, – угрюмо произнес Суржиков. – Пока убийцу не найдем…

Не дожидаясь приглашения, он сел на стул и забарабанил пальцами по столу.

Закончив разговор, Чарущев дежурно улыбнулся:

– Теперь я в вашем полном распоряжении… Слушаю вас…

– Я недавно беседовал с господином Башлыковым…

Легкое недоумение промелькнуло на лице Чарущева.

– Как интересно, но мне эта фамилия ни о чем не говорит, – ответил он.

– Да что вы, а он мне сообщил, что знаком с вами…

– Знаком? Раз говорит, значит, знаком, – сердито буркнул владелец фотостудии. – Но я что-то его не помню…

Суржиков усмехнулся:

– Вы не поверите, но и он вас не сразу припомнил… Дело в том, что примерно недели три назад вы с господином Башлыковым активно общались по телефону…

– Ну и что, – вяло буркнул Чарущев. – Мало ли я с кем разговаривал, у меня круг общения огромный…

– Я не возражаю, – с холодной улыбкой произнес Суржиков. – Только вот в вашей студии несколько дней назад убили девушку, которая пришла за фотографиями любовницы Башлыкова Маргариты Вишневской… Кстати, убитая была очень похожа на Вишневскую…

Чарущев побледнел.

– Не может быть…

– Тем не менее это так, – проникновенно произнес Суржиков. – Что вы можете пояснить по этому поводу?

– Но я правда ничего не знаю, не знаю, кто убийца и почему убили эту девушку… Все, что мне известно, я вам рассказал, могу повторить… Ко мне с воплями прибежала Верочка и сказала, что убили клиентку…

– Кстати, помимо вашей приемщицы, в студии были еще вы, – вероломно напомнил следователь. – Понимаете, что из этого всего может получиться? Так вы припоминаете Башлыкова?

– М-м-м… кажется да, припоминаю, он мне звонил по поводу какой-то картины, хотел, чтобы я проверил ее подлинность, мы такие услуги оказываем, но никакой его любовницы я не знаю, так что извините…

Суржиков нахмурился.

– А почему Маргарита Вишневская обратилась именно в ваше фотоателье?

– Художественную фотостудию, – поморщился Чарущев.

– Какая разница, – оборвал его следователь. – Так почему Вишневская пришла именно в вашу студию?

– Потому что такая студия, как моя – одна, здесь делают высокохудожественные фотографии и живописные портреты лучшие художники нашего времени, – значительно проговорил Чарущев.

– Думаете, случайность? – сварливо буркнул Суржиков.

– Уверен, – вздохнул Чарущев. – Вы лучше с Дмитрием Красилиным пообщайтесь, он ее фотографировал, может, он что-то знает…

– Хорошо, но меня еще интересует, что вы думаете по поводу черной розы, которую убийца оставил рядом со своей жертвой? – не успокоился Суржиков.

– Думаю, убийца сентиментальный маньяк, – раздраженно прошипел Чарущев. – И еще урод редкостный, за то, что мою студию для своего черного дела выбрал!.. Всех клиентов мне распугал…

Озабоченно вздохнув, Суржиков закрыл свой блокнот и спрятал в черную кожаную папку.

– Где я смогу увидеть Красилина?

– Дома, у него сегодня выходной, – мстительно выдал Чарущев. – Могу адресочек дать…

– Давайте…

– Вам повезло, что он рядом живет, – ехидно улыбнулся Чарущев, протягивая бумажку с адресом. – Я вам здесь еще планчик нарисовал, как к нему дойти…

Красилин жил в пятистах метрах от студии, но, завернув за угол, Суржиков заблудился во дворах, где шла стройка, и не без помощи местных жителей нашел монолитный современный дом Красилина, утопающий в зелени.

Набрав номер квартиры на домофоне, он застыл в ожидании. Противно пропиликав несколько раз, домофон замолчал. Проклиная себя за то, что не побеседовал с Красилиным после процедуры опознания в морге, Суржиков снова набрал домофон, но не успел тот запиликать, как в подъезде раздался пронзительный женский крик. Дверь распахнулась, и на улицу с круглыми от ужаса глазами вылетела молодая экстравагантно одетая особа с огромными перламутровыми серьгами в ушах.