Александра Маринина - Бой тигров в долине. Том 1

Выйдя из квартиры Дениса Чернецова, Виталий Кирган шагнул было к лифту, но передумал и позвонил в дверь соседней квартиры. Ему открыла бодрого вида приятная дама, которая, очевидно, скучала и не знала, чем себя занять, поэтому с готовностью согласилась поговорить, пригласила нежданного гостя пройти в комнату и даже предложила чаю. Покойного Георгия Петровича и его племянника она знала, хоть и не близко, но кое-что рассказать могла:

– Георгий Петрович сильно пил, потом болел, но недолго, видно, болезнь была тяжелой и скоротечной. После его смерти Дениска совсем в отрыв пошел, без конца компании всякие водит, пьянки-гулянки, дружки и девицы непотребного поведения, – осуждающе говорила она, качая головой. – Покупать начал все подряд, я видела, он коробки какие-то таскал, а недавно машину купил. Лучше бы квартиру отремонтировал. Вы были у него? Видели, какая разруха?

Насчет наследства соседка ничего не знала, кроме того, что квартира и кое-какие денежки – судя по всему, немалые – достались Дениске. Нет, перед смертью Чернецова ничего странного или особенного не происходило, во всяком случае, она ничего такого не видела и не слышала. И, кстати, об этом ее уже спрашивали.

– Кто? – вмиг насторожился Виталий.

– Такой приятный молодой человек с Петровки, он и визитку свою оставил.

С Петровки! Выходит, молодым Чернецовым уже интересуется уголовный розыск… Это любопытно. Может быть, в этом направлении удастся что-нибудь прояснить?

– Вы мне эту визитку не покажете? – попросил он.

– Да ради бога!

Женщина покопалась в широкой низкой вазочке, стоящей на столе, вынула оттуда горсть каких-то лекарств, черную аптечную резинку, две заколки-«невидимки» и визитную карточку.

– Только вы у меня ее не забирайте, вы спишите телефон, а карточку оставьте, а то вдруг что.

– Что, например? – улыбнулся Кирган, доставая телефон и быстро вбивая в записную книжку указанные на карточке данные оперуполномоченного Антона Сташиса.

– Ну, знаете, всякое бывает, а тут человек с Петровки… Пусть у меня визитка останется.

Едва оказавшись на улице, Кирган набрал списанный с визитки номер. Ответивший ему мужчина выказал горячую заинтересованность в обсуждении Дениса Чернецова и выразил готовность встретиться хоть завтра.

– А сегодня? – спросил Виталий.

Ему не хотелось откладывать встречу. Но Антон Сташис замялся и объяснил, что он в отпуске и запланировал провести время с детьми, они ждут, он обещал пойти с ними на каток, и не хотелось бы их разочаровывать.

– При моей работе я так мало бываю с ними, – смущенно говорил Антон.

Эти резоны адвокату Киргану были понятны, он хорошо помнил, как стремился провести с сыном каждую свободную минуту. Он хотел еще детей, мечтал о дочке, но Мила рожать больше не собиралась. И в этот момент он горячо позавидовал своему невидимому собеседнику, который с такой нежностью произносил слово «дети». Значит, у него их как минимум двое, а может, и трое… У самого Виталия теперь не осталось ни одного, он, конечно, видится с сыном, но Мила эти встречи не поощряет, да Кирган и сам понимает, что вид несвежего от пьянства отца парня не порадует. И снова сердце дрогнуло и замерло от невыносимой боли: все могло быть иначе, все могло сложиться по-другому, и он тоже мог бы говорить «у меня дети».

– Ладно, завтра так завтра, – согласился он.

Дома Виталий привычно собрался выпить, но внезапно остановил сам себя и подумал про Георгия Петровича Чернецова, который много пил и умер от цирроза печени, причем болезнь развивалась очень быстро. «Мы как-то всегда думаем, что все неприятности могут произойти с кем угодно, только не с нами. Наверное, Чернецов, когда пил, тоже так думал, он же не мог не знать, что от водки умирают. И я тоже так думаю. И стараюсь не замечать, что пью почти каждый день и все это отражается и на моем внешнем виде, и на моей работе. Я и в зеркало-то стараюсь не смотреть, только когда бреюсь, и то пытаюсь в эти минуты о чем-нибудь другом думать и со своим отражением глазами не встречаться. Наверное, в глубине души я все понимаю и боюсь, а воли остановиться не хватает. И все-таки Чернецов… Оставил квартиру и 20 миллионов рублей племяннику, 8 миллионов – Кате Аверкиной, сумма поистине огромная, а жил скромно, квартира обставлена плохо, мебель старая, ветхая, ни одной вещи, которую можно было бы счесть не просто роскошью, а хотя бы излишеством. То есть такие вещи есть, но они явно куплены племянником после получения наследства, например плазменный телевизор, коробка от которого так и валяется в прихожей, или музыкальный центр с наворотами, такие появились в продаже всего месяц назад, по всей Москве реклама висела. Почему же Чернецов жил так убого, если обладал огромными средствами? Какая-то тайна связана с происхождением этих денег. И только узнав эту тайну, можно будет понять, почему получила наследство Катя Аверкина и кто мог быть заинтересован в том, чтобы убить ее и подставить ее сестру Наташу».

Кирган попытался отвлечь себя от выпивки сначала чтением, потом поставил диск с каким-то американским фильмом. Через полтора часа он все-таки выпил.

Но только одну рюмку.

С позвонившим накануне адвокатом Антон Сташис договорился встретиться в тихом кафе, расположенном в одном из переулков внутри Бульварного кольца. Антон помнил энергичную манеру говорить и напористый голос адвоката Киргана и был уверен, что на встречу придет человек совсем молодой, может быть, даже моложе Антона, которому в этом году исполнилось двадцать восемь. Но подошедший к его столику мужчина выглядел лет на сорок с небольшим. Сосредоточенный, дорого одетый, хмурый и неулыбчивый, он с первой же минуты заставил Антона насторожиться. Был бы этот адвокат молодым, Антон, без сомнения, нашел бы с ним общий язык, а этот наверняка начнет давить авторитетом, опытом, жизни учить станет. Впрочем, уже через полчаса настороженность пропала, уступив место озадаченности.

Получалось, что у Георгия Петровича Чернецова два наследника, а с учетом племянника – три. Племяннику он оставил квартиру и двадцать миллионов рублей, а Галине Тишуниной и Екатерине Аверкиной – по восемь миллионов. Откуда у него такие деньги? И почему он оставил их не только Денису, но и двум молодым женщинам, одной из которых двадцать шесть лет, другой – двадцать девять?

– А вам он тоже пропел песню о том, что выбросил завещание? – спросил Антон.

– Ну да, – кивнул адвокат. – Только я в это что-то слабо верю.

– Почему? Вы что-то заметили? Вам показалось, что он врет?

– Нет, я ничего не заметил, – признался Виталий Николаевич. – Просто… Не знаю даже, как сказать.

– Я спрашиваю потому, что мне совершенно точно показалось, что он врет. Но я никак не могу поймать: в чем именно? И зачем? А вы что думаете?

– Я ничего не думаю, – покачал головой Кирган. – У меня нет никаких дельных соображений. Просто я знаю, что верить можно только тому, кто не утратил родственных чувств. А Денис Чернецов их определенно утратил, вы же помните, как он отзывался о своей матери и вообще как повел себя с ней. Деньгами не поделился, дурой назвал.

Антон заинтересованно посмотрел на адвоката.

– Насчет родственных чувств – это откуда? Ваш богатый опыт подсказал? Или где-то прочитали?

– Ни то и ни другое, – признался с усмешкой Кирган. – Услышал от одной умной старушки, которая любит цитировать Конфуция. Когда я рассказал ей про визит к Денису, она произнесла именно эти слова, а я запомнил, уж очень в точку. Но со мной-то все понятно, я – адвокат, человек без реальной власти в руках, меня бояться незачем, вот Чернецов и врал мне со спокойной душой. А вы-то, Антон? Вы же оперативник, у вас власть, у вас удостоверение в кармане. Почему вы позволили ему морочить вам голову? Почему не прижали его, не раскололи?

Ну вот, он так и знал: адвокат Кирган собирается его учить, как надо работать. Положа руку на сердце, Антон Сташис готов был признать, что не сделал все возможное, чтобы заставить Дениса сказать правду. Но ведь Антон был не на службе, не задание выполнял, а действовал как частное лицо… Да и расслаблен он был, что греха таить, чувствовал себя в отпуске, не собрался вовремя, не сосредоточился, просто не ждал, что во время этого визита ему понадобится то, что принято называть оперативной смекалкой. Он шел к Денису Чернецову, чтобы получить прямой ответ на прямой вопрос: почему его дядя оставил наследство Галине Тишуниной. И когда выяснилось, что прямого ответа он не получит, он… С силами не собрался, что ли… В общем, повел себя как полный лох, которому можно втереть любую туфту и который, прекрасно понимая, что его обманывают, все равно утирается и уходит. Ну и что теперь, признаваться в этом адвокату, которого Антон видит впервые в жизни?

– Дурака я свалял, – честно ответил Антон. – Не проявил должного профессионализма. В голове дети, ёлки, походы в парки, аттракционы, няня, продукты. Сами понимаете. Вот и лоханулся.