Лиза Гарднер - Ничего не бойся

Я подозревала, что блондинка-детектив вряд ли будет отличаться чрезмерной учтивостью, и оказалась права. Передо мной сидела сурового вида дама с плотно сжатыми губами и впалыми щеками, под глазами залегли темные синяки. Все это делало детектива Уоррен намного старше ее сорока четырех лет.

– В основе моей практики лежит модель внутренних семейных систем, – терпеливо объяснила я.

Женщина вскинула бровь, но ничего не сказала.

– Одно из основных положений ВСС заключается в том, что человеческий мозг может быть условно разделен на несколько частей. Первая и самая важная – это «Я», которое управляет всеми другими частями мозга. Когда ваше «Я» осознает свою индивидуальность и преимущество над другими частями системы, вы легко сможете подчинить себе собственную боль.

– Я упала с лестницы, – равнодушно произнесла Ди-Ди. – Если мое «Я» должно было это как-то предотвратить, то уже слегка поздновато.

– Позвольте задать вам один вопрос. Вам больно?

– Вы имеете в виду – прямо сейчас?

– Именно.

– Ну да. По словам врачей, мои собственные сухожилия оторвали кусок кости от левой руки. Не самые приятные ощущения.

– На сколько бы вы оценили свою боль по шкале от одного до десяти? Единица означает легкий дискомфорт, десять – самую ужасную агонию, которую вы только можете себе представить…

Детектив поджала губы:

– Шесть.

– Значит, немного выше среднего.

– Разумеется. Просто надо оставить небольшой запас. Сегодня вечером предстоит принять душ, так что цифра поднимется до семи. Затем ночь без сна, которую я бы оценила на восемь, потому что, едва заснув, я то и дело переворачиваюсь на левый бок, что причиняет жуткую боль. Ну и, конечно же, завтра утром мне еще предстоит встать с постели, а это уже потянет на девятку.

– А что тогда, по-вашему, можно оценить в десять баллов?

– Пока не знаю, – кратко ответила Уоррен. – Я еще не успела разобраться во всех тонкостях, но могу сказать одно: психотерапевты для того и существуют, чтобы это выяснить.

Я улыбнулась:

– Думаю, многие мои пациенты с вами бы согласились.

– Я знаю об этой шкале, – сказала Ди-Ди. – Рассел Илг, мой персональный мучитель, уже меня с ней познакомил. «Представляй боль не как одну точку, а как целый спектр. В какой области спектра ты находишься прямо сейчас, в течение дня, недели? К тому же вместо того чтобы просто чувствовать боль, ты можешь проверить на себе все разнообразие физической муки». Или что-то вроде того.

– То есть он заставлял вас оценить уровень боли по этой шкале?

– Да. Рассел поднимает мою левую руку. Я кричу. Он просит меня сделать глубокий вдох, но я продолжаю кричать. Затем он спрашивает, тянет ли боль на восьмерку. Я говорю «нет», и он поднимает руку еще на пару сантиметров выше. – Ди-Ди больше не смотрела на меня. Ее взгляд замер где-то в одной точке на стене чуть в стороне от моего правого плеча. При этом она начала беспокойно покачивать ногой в воздухе.

Я просмотрела медицинские отчеты. Отрывной перелом, который детектив получила при выполнении задания, – очень редкое и особенно болезненное ранение. Для его лечения требуется еще более мучительное средство – физиотерапия. Она включает в себя огромное количество тяжелых упражнений, необходимых для того, чтобы сохранить подвижность плечевого сустава и в то же время уменьшить количество рубцовой ткани в течение восстановительного процесса.

Согласно медицинской карте, физиотерапевт работал с детективом дважды в неделю. Скорее всего, в конце каждого такого сеанса Ди-Ди уже не могла сдерживать слезы.

Мне стало интересно, что должна чувствовать в таком состоянии женщина, привыкшая всегда лично контролировать ситуацию.

– Получается, вам уже не в первый раз приходится оценивать свою боль? – уточнила я.

Уоррен неопределенно дернула головой.

– И как часто вы это делаете? – с нажимом спросила я.

– Ну, когда Рассел просит.

– То есть во время сеансов физиотерапии?

– Да.

– А дома? Скажем, вы просыпаетесь среди ночи, потому что плохо себя чувствуете. Что вы делаете в таких случаях?

Ди-Ди замешкалась.

Я не стала давить.

– Я говорю себе, что надо попытаться заснуть, – наконец ответила она.

– И это помогает?

Ди-Ди снова неопределенно кивнула.

– Вам все это нужно? – резко спросила я.

Женщину, похоже, этот вопрос озадачил.

– Что вы имеете в виду?

– Наш сегодняшний сеанс. Вам нравится сидеть в этом кабинете, беседовать со мной?

Детектив оторвала взгляд от стены и испытующе посмотрела на меня. В ее глазах читалось что-то бунтарское. Примерно этого я ожидала. Некоторые люди преувеличивают свою боль. Другие, наоборот, пытаются ее игнорировать. Несложно понять, к какому типу принадлежит Ди-Ди Уоррен.

– Нет, – напрямик ответила она.

– Тогда зачем вы пришли?

– Я хочу вернуться на службу. Мне нравится моя работа. – Теперь голос моей пациентки звучал скорее настороженно, чем враждебно.

– Вы ведь расследуете убийства, верно?

– Да.

– И вам это нравится?

– Я люблю свою работу.

– Понимаю. Ваше состояние, неспособность вернуться на службу… вам должно быть тяжело.

– Я всего лишь на больничном, – бодро заявила детектив. – Хотя условия могли бы быть попроще: заболел – сиди дома, поправишься – вернешься на работу. Но, как и все бюрократы, руководство департамента любит все усложнять. Ведь если даже плечо и выздоровеет, то что насчет головы? Вдруг я уже не тот хладнокровный детектив, каким была раньше? Возможно, я и смогу преодолеть все эти трудности без последствий. Но что, если нет? Что, если теперь я буду постоянно бояться идти на задания, переживать, что могу снова повредить плечо или шею? Руководство не желает моего возвращения на службу, но я не хочу торчать дома. Конечно, их можно понять, и все же…

– То есть вы здесь, чтобы уважить свое начальство.

– Что-то в этом роде. Заместитель начальника отдела лично вручил мне вашу визитку. Я поняла намек.

– И каков ваш план? – спросила я, подавшись вперед. Меня обуяло искреннее любопытство. – Вы же понимаете, вам придется посетить больше одного занятия. Никто не поверит, что вам хватило всего одного сеанса. А шесть сеансов, пожалуй, многовато. Предлагаю остановиться на трех. Вы заглянете ко мне еще три раза, и затем я освобожу вас от необходимости посещать психотерапевта.

Впервые за все это время мои слова впечатлили детектива.

– Я тоже подумала, что три занятия – самый удачный выбор.

– И оказались правы. Так и есть. Но вы должны относиться к нашим встречам со всей серьезностью. Таково мое условие. Вы не обязаны верить каждому моему слову, но пока не пройдут эти три занятия, вы будете меня по крайней мере слушаться. И делать домашние задания.

– Домашние задания?

– Точно. Для начала придумайте для своей боли имя.

– Чего? – Я снова полностью завладела вниманием детектива; скорее всего, она просто решила, что я ненормальная.

– Дайте своей боли имя. И в следующий раз, когда вы проснетесь посреди ночи, вместо того чтобы пытаться снова уснуть, обратитесь к своей боли по имени. Поговорите с ней и попробуйте услышать то, что она, возможно, захочет вам сказать.

– Типа «подай мне, пожалуйста, перкоцет»?[2] – буркнула Ди-Ди.

Я улыбнулась.

– Кстати, о лекарствах. Вы что-нибудь принимаете?

– Нет.

– Почему?

Снова это неопределенное движение, то ли детектив кивнула, то ли покачала головой.

– Скажи наркотикам нет и все такое прочее. По рецепту, не по рецепту… между нормальной жизнью и наркотической зависимостью от лекарств проведена жирная черта, и я не хочу ее пересекать.

– Значит, вы просто боитесь пить таблетки?

– С чего вы взяли?

– Многие боятся. Боятся влияния препаратов на их организм, боятся зависимости. Я никого не осуждаю. Мне просто интересно.

– Все легко и просто. Я не люблю таблетки. Терпеть их не могу.

– Считаете себя сильнее этой боли? Думаете, что таблетки вам не нужны?

– Вы загоняете меня под стереотипы.

– А вы избегаете моего вопроса.

– Правда, что вы не можете чувствовать боль?

Я улыбнулась, откинулась на спинку стула и бросила взгляд на часы:

– Двадцать две минуты.

Уоррен была отнюдь не глупа. Она тоже посмотрела на часы, висящие прямо над моим столом, и нахмурилась.

– Вы же детектив, – продолжила я. – Естественно, что вы решили нарыть обо мне побольше информации. Вы могли почерпнуть многое из «Бостонского вестника», не говоря об огромном количестве научных публикаций, авторы которых проявили изрядный интерес к моей особенности. А теперь вы нашли подходящий момент, чтобы применить свои знания, отвлечь меня таким образом и уклониться самой от ответа. Лучшая мера защиты – нападение, не так ли? – Мой голос звучал холодно. – К вашему сведению, детектив, я не могу испытывать каких-либо проявлений физической боли. А это значит, что самое лучшее для меня – сосредоточиться на вашей. Я ответила на вопрос, теперь ваша очередь. Вы считаете себя крепким человеком?