Анатолий Казаков - Оперские байки

На улице шел дождь, в нескольких метрах прямо напротив входной двери на столбе покачивался неяркий фонарь. Как известно, в засаде не навеселишься. Курить нельзя, шуметь нельзя, сиди себе тихонько, как мышка, и жди клиента. Время, казалось, остановилось.

Наконец, Михалыч услышал шаги, человек явно шел в его сторону. Стараясь не шуметь и придвинувшись ближе в двери, Михалыч изготовился к прыжку, намереваясь таким образом сбить преступника с ног и задержать.

Шаги приблизились к двери, человек остановился, несколько секунд постоял, прислушиваясь, затем дверь начала открываться. Дальнейшее произошло в считанные секунды. Дверь открылась, свет от фонаря осветил милиционера, Михалыч бросился на разыскиваемого и… получил дверью по физиономии. «Кучер», увидев человека в милицейской форме, резко захлопнул дверь и бросился бежать.

Не раздумывая, Михалыч выскочил из сарая и побежал следом. На ходу он достал ствол, загнал патрон в патронник и, как договаривались, выстрелил в воздух. На ходу ложить пистолет в кобуру Михалыч не стал, а так и бежал с пистолетом в руке.

На углу дома была огромная лужа. Кучеренко уже наполовину оббежал её, а Михалыч бросился напрямик через лужу. Это позволило ему на углу дома догнать убегавшего. Особо не раздумывая, Михалыч, как учили, нанес рукояткой пистолета удар в голову бегущего впереди «Кучера». Раздался выстрел, и беглец как подкошенный упал.

— Застрелил, — молнией пронеслось в голове у Михалыча. Ну, теперь прокуратура затаскает, Бобылев и так зуб точил, что мои внештатницы руку хулигану сломали, а тут…

Михалыч прикинул, что пуля могла попасть только в голову, и потрогал её. Рука ощутила влажность липких волос. Повернувшись к лившемуся с дальнего фонаря свету, Михалыч осмотрел свою руку, но признаков крови на ней не нашел. В это время «Кучер» подал признаки жизни — на него напала икота. Получив милицейским сапогом в бок, оценку того, какое он животное, к какой матери разлегся и приказ встать, Кучеренко молча поднялся и протянул руки под наручники.

Тут подбежали другие участники засады, а вскоре на мотоцикле подъехал Александр Плашкин и «Кучер», не дожидаясь команды, так же молча полез в коляску. Михалыч устроился на заднем сидении и мотоцикл тронулся.

Подъехали к ДК, где у Плашкина был пикет, мотоцикл остановился и вдруг Кучеренко подал голос — необычно робко попросил сводить его умыться. Вот тут-то Михалыч и Плашкин учуяли исходящий из коляски запах.

— Все, кончился «пахан» — философски изрек Саша Плашкин, и после паузы добавил — вонючий.

Летим очередной раз в Грозный. Нам нравилось летать по этому маршруту с хабаровскими экипажами. Всё-таки земляки! В Минеральных Водах члены экипажа желали нам благополучного возвращения.

По возможности командир корабля, мотивируя обеспечение центровки самолёта, рассаживал ОМОН, как правило, вместе в одном салоне. Заняв место недалеко от пищеблока самолёта, я обратил внимание на то, что стюардессы, возвращаясь за очередной порцией подносов, почему-то заливисто смеются. Причём, если понесёт поднос другая стюардесса, то, вернувшись, с трудом подавляет смех. Я заволновался. Может, думаю, ребята что-то «отмачивают». В салоне, кроме нас, других пассажиров нет. Прошёлся по салону. Всё в порядке. Ребята сидят чистенькие, трезвенькие. Захожу к стюардессам и откровенно спрашиваю, в чём причина их смеха. Мой вопрос их ещё больше рассмешил.

Это окончательно укрепило у меня желание во всём разобраться. На мою просьбу объяснить, в чём причина смеха, одна стюардесса сказала, что это их служебная тайна. Но время полёта позволяло выяснить причину их весёлого настроения.

Девушки раскрыли свою тайну. Оказывается, когда они разносят обеды, то запоминают внешность пассажира, которому принесли поднос последнему. Например, мужчина в костюме такого — то цвета, женщина в красной кофте и так далее.

Рассказав мне об этом, стюардессы сказали, что ОМОНовцы одеты все в одинаковую форму и им трудно запомнить последнего, получившего обед.

— Вы, товарищ полковник, везёте какой-то инкубатор.

Я спросил кто же я по отношению к ребятам. Ведь по возрасту я значительно отличаюсь от всех. На мой вопрос милые девушки хором ответили: «Вы для них квочка».

Из ИВС райотдела внутренних дел района имени Лазо сбежали подследственные и скрылись в тайге. УВД края совместно с райотделом организовали поиск. Для этого я каждое утро на вертолете вылетал из Хабаровска в Переяславку, где вертолет садился на стадион, забирал вооруженных автоматами милиционеров и мы барражировали над глухими местами. В итоге беглецов обнаружили и задержали. Но сейчас не об этом.

В один из поисковых дней взлетели мы из Хабаровска как обычно, летим, и вдруг снаружи будто кто-то стучит по обшивке вертолета. И не раз, и не два, а постоянно. Что такое? Я к командиру — слышите?

— Да, я тоже слышу, — говорит он.

— Может, заправляющий техник зацепился да и летит с нами? — мелькнула дикая мысль. Но бортмеханик уже ходил по вертолету, заглядывал в каждый иллюминатор. Вскоре и стуки прекратились.

Лететь дальше или возвращаться — решать командиру. Но все на борту штатно, а Переяславку уже вдали видно и там, конечно, люди ждут — командир решил продолжать полет.

Когда сели, пошли осматривать вертолет. Все вроде на месте и лишнего ничего не видно. Но вертолетчики продолжают все внимательно осматривать. И находят-таки причину постороннего шума. Оказывается, на баке с горючим отсутствует крышка, и только цепочка, ее державшая, болтается.

Крышку, достаточно широкую, диаметром с тарелку, после заправки техник плохо закрутил. В полете она слетела и, болтаясь на цепочке, постоянно стучалась о борт вертолета. Ну, а в какой-то момент цепочка лопнула и «тарелка» полетела к земле.

Вечером в Хабаровске сразу просмотрел сводку происшествий за этот день. Пострадавших от неопознанного летающего объекта в ней зафиксировано не было. И, слава Богу! Ведь «Летающая тарелка» весила все-таки что-то, да еще скорость набрала, летя с высоты, немалую. Но обошлось.

С авиацией связан еще один случай. Правда, без экстрима. Наши следователи взяли в «долг» подследственного из Владивостока — у нас, видимо, тоже «наследил».

А когда поработали с ним, надо было возвращать его назад. Дали мне командировочное удостоверение, вписали туда, что сопровождаю подследственного, и с ним, и с капитаном Кучменко (ныне генерал-майор налоговой полиции) вылетели обыкновенными пассажирами в Приморье. Все прошло штатно, задержанного вернули, надо было возвращаться домой. Только добрались до Владивостокского аэропорта, слышим, объявляют о свободных местах до Хабаровска на ближайший рейс. А у нас были билеты, но на более поздний самолёт. «Чем болтаться здесь, — решили мы с капитаном, — улететь бы быстрей домой», — помчались к нужной стойке.

Но не тут то было. Суровая дама, посмотрев наши билеты, рейс менять отказалась: улетите, мол, своим. И больше мы от нее ничего не добились. Вот если бы мы билеты у них в аэропорту купила — другое дело.

Однако желание быстро улететь не прошло, а еще усилилось. «Сейчас все решим, — сказал я товарищу, только ты будь со мной, но молчи». И пошли мы в линейное отделение милиции. Я был в форме, а капитан — в гражданской одежде. Зашли, я представился, объяснил с предъявлением документов, что сопровождаю подследственного, поэтому болтаться в аэропорту мне с ним нежелательно. Вдруг сбежит — вам же работы прибавиться. Меня поняли, милиционер взял билеты и вскоре вернулся с оформленными на этот рейс. Надо бы поблагодарить да идти на посадку. Но, как писали классики: «Остапа понесло». «Надо, ребята, сопроводить бы подследственного. Мало ли что?» Двое взяли капитана за руки и повели. Самолет стоял не далеко, шли пешком. Процессия выглядела солидно. Двое держат за руки, рядом еще несколько человек сопровождают, а я замыкаю эскорт. Пассажиры уже сидели в самолете, и мы без проблем поднялись на борт.

Все прошло как по нотам, и только стюардесса долго не могла понять, почему подполковник милиции и «арестованный» так долго и дружно хохочут, глядя друг на друга.