Николай Леонов - Стальной десерт (сборник)

– Давай сделаем так, Лопатин. Тебе в камеру дадут бумагу и ручку, пиши чистосердечное. Как ты перед своими оправдываться будешь – твое дело. Я, как и обещал, с тобой по справедливости разберусь, но если ты крутить начнешь, то сильно обижусь, и тогда выплывай сам, – проговорил Лев Иванович и услышал:

– Слушок прошел, что ты Лариску с Виталием взял.

– Уже? – удивился Гуров. – Их же только этой ночью привезли. Как бы братки здесь обоих не кончили от великого усердия.

– Не кончат, – уверенно сказал Гнусавый. – Утром малява пришла, чтобы их пока не трогали.

– Да уж! Прогнило наше датское королевство.

Лопатина увели.

Ему на смену, как Гуров и приказал, конвоиры привели сразу обоих, Ларису и Виталия. Сыщик не велел снимать с них наручники. Еще сцепятся как кошка с собакой, и разнимай их потом.

Когда они сели, он сказал:

– Я вам никаких вопросов задавать не буду, а просто обрисую ситуацию. Ваша теплая компания убила четырех криминальных авторитетов. Их коллегам это очень сильно не понравилось. Они хотят отомстить, потому что такое не прощают. Тут никакими деньгами не откупиться. Исполнители мертвы, а организаторы этих убийств – вы. Можете даже не пытаться повесить все на Лопатина. Я ему расклад объяснил. Он сейчас свою жизнь спасает, уже пишет в камере чистосердечное признание. В отличие от вас, Гнусавый правила игры в уголовном мире знает и понимает, чем ему грозит даже малейшая ложь. Вам же предстоит бег наперегонки, приз – жизнь. Долгие-долгие годы в колонии, но это не смерть. О том, что вы здесь, коллеги убиенных уже знают. Они приказали вас не трогать. Пока! – подчеркнул сыщик. – Делайте выводы. Вам дадут в камеры бумагу и ручки. Вы будете писать в мельчайших подробностях все с самого начала. Когда у вас возник преступный умысел. Как, с чьей помощью вы его претворяли в жизнь. Кто заказчики убийств, причем не только криминальных авторитетов, а всех. Какие деньги и от кого вы за это получали. Адреса квартир Васютина и Тимошенко. Где жил Парамонов, мы знаем. Одним словом, выворачивайтесь наизнанку. Я знаю, что вы будете топить друг друга, но все равно смогу выяснить правду. – Гуров нажал кнопку вызова конвоира и спросил: – Кстати, где Тимошенко? Он еще жив?

Виталий просто пожал плечами, а Артамонова ответила:

– Хотела бы я сама знать! Он утром восемнадцатого ушел из поселка, так его больше никто не видел. У себя дома не появлялся.

Потом Гуров пошел к себе. Коллеги, которых он встречал по дороге, кивали ему и улыбались самым дружелюбным образом. Некоторые не просто здоровались, а подходили, чтобы пожать руку. Зная их истинное к себе отношение, Лев Иванович едва не передергивался от омерзения.

Он вошел в кабинет, не сдержался и заявил:

– Сколько же в людях подлости и лицемерия!

– А ты это только сейчас узнал? – спросил Крячко. – Лично меня в буфете встречали и провожали только что не овациями, ибо свет твоей славы упал и на мою скромную персону. И вообще, садись скорее пить чай с ватрушками, а то до обеда голодный проходишь, а то и больше. Мало ли что на нас сегодня свалится.

– Ничего на нас больше не свалится, – сварливо ответил Лев Иванович, садясь к третьему, пустовавшему столу, за которым они перекусывали, когда было время. – В отделе шесть человек, вот пусть они и трудятся. Мы основное сделали, подозреваемых задержали. Парням придется зачищать до блеска. Обыски, допросы, проверка данных и так далее. Они хотели учиться? Советом мы им всегда поможем, но выполнять за них черновую работу не будем. Я правильно говорю? – спросил Гуров, беря с тарелки ватрушку.

Стас молитвенно сложил руки на груди, с умильной улыбкой посмотрел в потолок, а потом робко полюбопытствовал:

– Можно я воздержусь от комментариев? А то ты у нас такой непредсказуемый!

Гуров хмыкнул и стал быстро есть. Минуты затишья на службе бывали редкими и непродолжительными. Что бы он ни говорил о том, что теперь будет исключительно советы раздавать, а вот зазвонит телефон, и опять нужно будет куда-нибудь бежать, кого-то спасать.

День начался удачно. Лев Иванович успел позавтракать.

Потом последовал вызов друзей к Щербакову. Планерка закончилась, и начальник главка жаждал подробностей.

– Ну, Гуров! Нет слов! – вставая из-за стола, с искренним восхищением сказал Щербаков. – Чтобы такое дело раскрыть за четыре дня! Это уму непостижимо! Пошли, товарищи дорогие, – он кивнул на дверь в комнату отдыха. – По этому случаю надо выпить. Надежда Михайловна там уже все накрыла. – Генерал первым двинулся в ту сторону.

– Владимир Николаевич, давайте Орлова пригласим, – предложил Лев Иванович. – А то неудобно получается. Работали мы с ним, а пить без него будем?

Щербаков усмехнулся и заявил:

– Ревнивый начальник хуже такой же жены. С ним-то не разведешься. Только он нас уже там ждет. – Начальник главка кивнул в сторону комнаты отдыха.

В дверях ее тут же появился Орлов, укоризненно посмотрел на Льва и Стаса и пробурчал:

– Ну, и где вы там? Тут кое-что уже остыло, другое выдохлось, а третье согрелось.

Обстановка разрядилась, чему способствовал богато накрытый стол.

– Наконец-то мы позавтракаем, пообедаем и поужинаем за все дни сразу, – обрадовался Крячко. – А то мне надо сил набираться. Никто не знает, что нас впереди ждет. Вдруг опять какой-нибудь аврал? Мне снова придется Леву на себе таскать.

Они выпили совсем немного – впереди был рабочий день, но сполна отдали должное угощению.

Потом все вернулись в кабинет, и Владимир Николаевич предложил:

– А теперь, Гуров, давай по делу. Все в мельчайших подробностях. Что ты подумал в том или ином случае, почему поступил именно так, а не иначе, и все в этом духе.

– Мальчишки нас опять слушать будут? – спросил сыщик.

– А как же! Не рассказывать же тебе два раза, сначала мне, а потом им. – Щербаков подошел к селектору, нажал кнопку и спросил: – Черкасов, все на месте?

– Так точно, товарищ генерал-лейтенант! Все готовы конспектировать.

– Если у кого-то по ходу рассказа появятся вопросы, пусть записывают и потом обратятся за разъяснениями. Лев Иванович, приступай!

Еще никогда Гуров не отчитывался перед начальством в такой вот непривычной обстановке.

– Итак, что мы имели изначально… – проговорил он.

Постепенно Лев Иванович увлекся. Крячко забыл, что находится в кабинете начальства, и стал подсказывать ему какие-то детали.

Гуров проговорил почти два часа. К концу его рассказа не осталось никаких неясных моментов.

Когда он закончил, Щербаков сказал мальчишкам:

– Лев Иванович вам все разжевал и в рот положил. Он и Станислав Васильевич провели для вас мастер-класс оперативной работы высочайшего уровня. Дальше вы действуете самостоятельно. Изучайте результаты экспертиз, потребуется – назначайте новые, смотрите протоколы обысков, надо будет – проводите их повторно, допрашивайте свидетелей и подозреваемых и так далее. Сегодня до конца дня Гуров и Крячко на работе. Вы можете задать им вопросы, которые у вас появились. Завтра у них отгул. В субботу и воскресенье они будут отдыхать. В понедельник должны прийти на работу и увидеть результаты уже вашей деятельности. Докажите, что вы полноценная структурная единица главка, а не клуб по интересам. Не подведите меня. – Щербаков выключил связь.

– Сурово, однако, – заявил Гуров.

– Воспитываю, как уж умею, – Владимир Николаевич развел руками. – Бегать ножками по указке начальства утомительно, но несложно, пусть учатся думать. Все исходные данные у них есть, посмотрим, что они нам в понедельник доложат. – Он повернулся к Орлову: – Петр Николаевич, этот отдел был до сих пор бесхозным, и я решил включить его в твое управление. Опять же, Гуров и Крячко всегда рядом, советом или консультацией помогут, и научатся мальчишки работать по-настоящему.

– Согласен, Владимир Николаевич, – сказал Петр. – Мы не вечные, нам смену себе готовить надо, а они ребята боевые.

– Лева, а как ты все насчет Виталия понял? – спросил Щербаков.

– Так я же смотрел список сотрудников ЧОПа, среди которых был Виталий Никифоров. Потом мы слушали запись разговора Смирнова со своими друзьями. Там был некто Кефир, который очень уж настойчиво интересовался, что предпринимает полиция. Имя «Виталий» всплыло в разговоре с матерью Артамоновой. Завершающий штрих, когда Денисов в Перово назвал имя любовника Ларисы – Виталий Никифоров. Самое распространенное прозвище от такой фамилии – Кефир. Вот все и срослось.

– Да, неприятно будет Геннадию узнать, что один из тех, кого он считал своим другом, подонком оказался. – Владимир Николаевич вздохнул: – А про тех троих я вообще не говорю. Тимошенко в розыск мы, конечно, подали и под его настоящей фамилией, и как Скородубова. Но уж больно у него внешность заурядная, трудно будет найти. Все! Расходимся!

Орлов и Гуров поднялись молча, но Крячко не мог уйти просто так.