Иэн Рэнкин - Битая карта

— Но вы с ней не разговаривали в последние дни?

На сей раз Эркарт даже не откашлялся, прежде чем вмешаться.

— В доме нет телефона.

— Именно это нам и нравится, — добавил Джек. — Мы там отрезаны от мира.

— Но если бы она знала, то, конечно, попыталась бы связаться с вами, — не отступал Ребус.

Джек вздохнул и принялся снова почесывать палец. Потом поймал себя на этом и остановился.

— Экзема, — пояснил он. — На одном пальце, но все равно действует на нервы. — Он помолчал. — Лиз… моя жена… она сама себе хозяйка, инспектор. Она может связаться со мной, а может и не связаться. Вполне вероятно, что она просто не захочет об этом говорить. Вы меня понимаете? — Еще одна улыбка, на сей раз не такая лучезарная — скорее попытка заручиться сочувствием избирателя. Джек провел пятерней по густым темным волосам. Ребус ни с того ни с сего подумал: эти идеальные зубы у него свои или коронки? Может, волосы тоже искусственные? Рубашка с открытым воротом не похожа на вещь из рядового магазина.

Эркарт продолжал стоять. Вернее, все время пребывал в движении. Подошел к окну, посмотрел сквозь тюль. Перешел к столу со стеклянной столешницей, просмотрел лежавшие там газеты. Потом к маленькому столику, на котором стоял телефон, выключенный из розетки. Даже если бы миссис Джек и попыталась позвонить… Похоже, ни Эркарту, ни Джеку это не пришло в голову. Любопытно. Между тем Ребусу подумалось, что эта комната, вся атмосфера в ней были созданы не Джеком, а его женой. Судя по всему, Джек предпочитал старую мебель — привычные, удобные кресла и большие диваны. У него консервативные вкусы. Достаточно посмотреть на его машину, ее-то он точно сам выбирал…

Да, машина и натолкнула Ребуса на эту мысль, точнее, послужила предлогом — предлогом для визита к Джеку Грегору.

— Грегор, было бы лучше, если бы текст заявления у нас появился до ланча, — сказал Эркарт. — Чем скорее разрядить ситуацию, тем лучше.

Не слишком деликатно, подумал Ребус. Смысл сказанного был очевиден: выкладывай, зачем пришел, и до свиданья. Ребус знал, о чем он хочет спросить: по-вашему, вас нарочно подставили? Да, он хотел задать этот вопрос, но не решался. Он приехал не как официальное лицо, так что он тут на правах туриста.

— Я хотел вам сказать о вашей машине, мистер Джек, — начал он. — Я обратил внимание, что она стоит на подъездной дорожке — на виду, иными словами. А там ведь фотографы. Если снимки вашей машины попадут в газеты…

— То потом все ее будут узнавать? — Джек кивнул. — Понимаю, к чему вы клоните, инспектор. Да, благодарю вас. Мы об этом не подумали, верно, Иэн? Поставьте-ка ее в гараж. Мы ведь не хотим, чтобы каждый, кто читает газеты, знал, на какой машине я езжу.

— И номерной знак, — добавил Ребус. — В мире столько странных людей… Террористы… Завистники… Просто психи. Лучше не рисковать.

— Спасибо, инспектор.

Дверь распахнулась, и вошла Хелен Грейг с двумя большими кружками чая, нимало не похожими на чашечки на серебряном подносе у ворот. Одну она дала Грегору Джеку, другую Эркарту, потом вынула из-под руки тоненькую коробочку, которую прижимала рукой к боку. Это была нераскрытая упаковка имбирного печенья. Ребус улыбнулся.

— Спасибо, Хелен, чудесно, — сказал Грегор Джек. И взял две печенины.

Ребус поднялся.

— Ну что ж, — сказал он, — я, пожалуй, пойду. Как я уже сказал, я только хотел…

— Очень вам благодарен, инспектор. — Джек поставил кружку на пол и тоже встал, протягивая руку Ребусу. Теплое, сильное, искреннее рукопожатие. — Да, вот еще что. Вы живете в моем избирательном округе?

Ребус покачал головой:

— Один из моих сослуживцев живет здесь. Я у него ночевал.

Джек медленно поднял голову, потом кивнул. Этот жест мог значить что угодно.

— Я вас выпущу, — сказал Иэн Эркарт.

— Пейте чай, я сама, — сказала Хелен Грейг.

— Что ж, как знаешь, Хелен, — задумчиво сказал Эркарт.

Не было ли в его голосе предостережения? Хелен Грейг, по-видимому, ничего такого не заметила. Эркарт вытащил из кармана ключи и подал Хелен.

— Я пойду, — сказал Ребус. — До свидания, мистер Джек… мистер Эркарт.

Он на мгновение задержал руку Эркарта в своей и пожал ее. Но при этом он успел рассмотреть его левую руку. На одном пальце обручальное кольцо, на другом перстень с печаткой. У Грегора Джека на левой руке было только одно широкое гладкое золотое кольцо. Но не на безымянном пальце, а на среднем. На безымянном у него экзема…

А что у Хелен Грейг? Несколько дешевеньких колечек на пальцах обеих рук — не замужем и не обручена.

— До свидания.

Хелен Грейг вышла из дома первой, но дождалась его у машины, поигрывая ключами в правой руке.

— Вы давно работаете у мистера Джека?

— Давно.

— Тяжелая работа — быть членом парламента, да? Видимо, ему время от времени необходимо расслабляться…

Она остановилась и уставилась на него.

— И вы туда же! Вы ничем не лучше этой шайки! — Она махнула руками в сторону ворот и маячивших за ними фигур. — Не хочу ни слова худого слышать о Грегоре. — Она двинулась дальше, теперь быстрее.

— Он, вероятно, хороший работодатель?

— Работодатель! Таких работодателей поискать. У меня мать болела. Так он дал мне премию осенью, чтобы я могла съездить с ней ненадолго на побережье. Вот он какой. — В глазах у нее появились слезы, но она сделала усилие над собой и сдержалась. Репортеры передавали друг другу чашки, сетуя то ли на излишек сахара, то ли на его отсутствие. Похоже, от них двоих они ничего особо не ждали.

— Поговорите с нами, Хелен.

— Одно словечко от Грегора — и мы все разъедемся по домам. У нас же семьи — сами понимаете.

— Я страдаю от дефицита общения, — пошутил один из них.

— Ну да, общения со своей пинтой пивка за ланчем, — в тон ему заметил кто-то другой.

Один из местных репортеров — судя по произношению, таковых здесь было немного — узнал Ребуса.

— Инспектор, ничего нам не скажете? — При слове «инспектор» некоторые из присутствующих насторожили уши.

— Скажу, — ответил Ребус, и Хелен Грейг заметно напряглась. — Уматывайте отсюда!

В ответ — улыбки, несколько разочарованных стонов. Калитка открылась и уже должна была закрыться, оставив Ребуса снаружи, но он навалился на створку, подался к молодой женщине и прошептал ей в ухо:

— Совсем забыл. Мне необходимо вернуться.

— Что?

— Я кое-что забыл, вернее, забыл мистер Джек. Он хотел, чтобы я выяснил, как там его жена — не слишком ли трагически отнеслась к неприятной новости…

Он ждал, когда она осознает услышанное. Хелен Грейг сложила губы в безмолвное «о». Осознала.

— Вот только, — сказал Ребус, — я забыл взять адрес…

Она приподнялась на цыпочки, чтобы не услышали газетчики, и прошептала ему в ухо:

— «Гнездо глухаря». Это между Ноканду и Томнавулином.

Ребус кивнул и позволил ей закрыть калитку. Его любопытство рассеялось не окончательно. Точнее сказать, теперь оно одолевало его еще больше, чем до того, как он вошел в дом. Ноканду и Томнавулин — названия двух известных вискарен, где производят односолодовый виски. Голова ему говорила: не пей больше никогда. Но сердце нашептывало иное…

Черт, он ведь собирался позвонить Пейшенс из дома Холмса — сообщить, что едет. Не то чтобы она требовала от него отчета за каждый шаг, но все-таки… Он подошел к знакомому репортеру, местному парню по имени Крис Кемп.

— Привет, Крис. У тебя в машине есть телефон? Не возражаешь, если я воспользуюсь?..

— Ну, — спросила доктор Пейшенс Эйткен, — как тебе ménage à trois?[12]

— Неплохо, — ответил Ребус, прежде чем громко чмокнуть ее в губы. — А как твоя оргия?

Она закатила глаза:

— Разговоры о работе и передержанная лазанья. А ты, значит, до дома не смог добраться? — (Ребус смотрел на нее непонимающим взглядом). — Я звонила в Марчмонт, но тебя там не было. Что с твоим костюмом, ты в нем спал?

— Это все кот виноват, паразит!

— Душка?

— Такой твист устроил на моем пиджаке — еле спас.

— Твист? Ничто так не выдает возраст мужчины, как его представление о современных танцах.

Ребус снял пиджак.

— У тебя есть апельсиновый сок?

— Головка побаливает? Пора завязывать с выпивкой, Джон.

— То есть осесть и остепениться — ты это хочешь сказать? — Он стянул с себя брюки. — Ничего, если я приму ванну?

Она придирчиво оглядела его с ног до головы.

— Ты же знаешь, что можешь не спрашивать.

— Все равно. Я люблю спрашивать.

— Считай, что разрешение получено… Как всегда. А это тоже Душка сделал? — Она показала на царапины на его запястье.

— Я бы его в микроволновку сунул за такие дела.

Она улыбнулась:

— Пойду найду тебе апельсиновый сок.

Ребус проводил ее взглядом, попытавшись, несмотря на сушь во рту, одобрительно свистнуть ей вслед. Один из волнистых попугайчиков в клетке поблизости показал ему, как это делается. Пейшенс повернулась к попугайчику и улыбнулась.