Алексей Макеев - Московский инквизитор (сборник)

Бабье лето в этом году отменили. Вместо высокого, пронзительно-голубого, прозрачного неба и ласкового, нежаркого солнца над головой нависали темно-серые, унылые и навевавшие тоску облака, постоянно плачущие то мелким нудным дождичком, то затяжными буйными ливнями. Да и под ногами было не лучше: вместо яркого, весело шуршащего осеннего разноцветья ходить приходилось по грязной липкой каше из опавших листьев и мусора. Одним словом — слякотная осень.

А вот собравшимся в этот вечер в особняке министра правительства Московской области Николая Владимировича Егорова по случаю дня рождения его супруги гостям все немилости погоды были до самой высокой лампады: в столовой ярко горели люстры, раздавался звон бокалов и беззаботный смех новых хозяев жизни и лиц, к ним приближенным. Тот факт, что хозяин дома находился под следствием и подпиской о невыезде из-за возбужденного против него уголовного дела о финансовых махинациях, никого не волновал, и самого Николая Владимировича в первую очередь — не он первый, не он последний. Среди тех, кто сидел сейчас с ним за одним столом, многие побывали на его месте, и ведь обошлось — для того и существуют адвокаты, чтобы вытаскивать клиентов, только скупиться на них не надо. Да и полицейские тоже кушать хотят. Правда вот, аппетиты у всех разные в зависимости от занимаемого положения, но это тоже дело совсем обычное. Как говорится, не подмажешь — не поедешь. Точнее, если не подмажешь, то поехать можно как раз очень далеко и надолго. Но Егоров был уверен, что это не его случай — он уже занес в некоторые высокие кабинеты пухлые конверты и получил твердые заверения в том, что лично ему ничто не грозит и дело спустят на тормозах. Так что в этот праздничный вечер его настроение ничто не омрачало.

Веселье было в самом разгаре, когда к нему подошел один из охранников и прошептал на ухо:

— Николай Владимирович, к вам пришел человек на костылях. А вы предупреждали…

— Все правильно, — тихо сказал Егоров, мгновенно став серьезным. — Проведи его в мой кабинет.

Охранник ушел, а Егоров поднялся из-за стола, мило улыбнулся гостям и сказал, что оставит их на несколько минут, чтобы решить кое-какие домашние проблемы.

Когда он вошел в кабинет, там его уже ждал очень просто одетый худощавый мужчина неопределенного возраста, его костыли были прислонены к столу.

— Что-то случилось? — спросил Егоров, на что мужчина только глянул в его сторону и отвернулся. — Прости, глупость сказал. Должно было случиться нечто из ряда вон, чтобы ты пришел. Ты же сам говорил, что нас никто и никогда не должен видеть вместе. Так, что именно произошло?

— То, что в твоем деле непонятно как и непонятно откуда вдруг появился след, который, если его не оборвать, приведет к некоторым неприятным случайностям с летальным исходом, произошедшим с некоторыми людьми. А ведь я тебя предупреждал, что не стоит так увлекаться, достаточно было просто напугать, — ровным голосом напомнил гость и недоуменно спросил: — Ну, откуда в тебе эта кровожадность?

— Этого не может быть! — растерянно пробормотал Николай Владимирович. — Тут даже под лупой никто ничего не найдет!

— Этот найдет! — уверенно заявил гость. — Мне недавно позвонил человек, которому ты дал для связи мой номер телефона, и сказал, что принято решение подключить к расследованию твоего дела группу полковника Гурова. Причем кандидатура эта предложена сверху, и предложена так, что отказаться было невозможно.

— Черт! Значит, придется опять платить! Когда уже они нажрутся? — помотал головой Егоров.

— Не придется, — усмехнулся гость. — Он не берет.

— Все берут! — уверенно заявил Николай Владимирович.

— Этот — исключение, — не менее уверенно сказал гость. — И надавить на него тоже невозможно. Ты знаешь, что я периодически общаюсь с некоторыми людьми?

Егоров кивнул и удивленно пожал плечами:

— И охота тебе со всякими уголовниками якшаться?

— Во-первых, они бесценный кладезь нужной информации, а во-вторых, нужно же представлять себе, как живут люди по ту сторону закона, вдруг и самим придется там оказаться, — заметил гость.

— Типун тебе на язык! — буркнул Егоров и поплевал через левое плечо.

— От тюрьмы и сумы… Ну, и далее по тексту, — усмехнулся гость. — Но я это к тому, что они очень хорошо знают Гурова и много мне о нем рассказали. Так вот, полковник этот из-за своей честности в большом авторитете по обе стороны закона. Характер у него тяжелый, а хватка мертвая. Если уж он во что-то вцепится, то не отступит, пока до конца все не выяснит.

— И уголовники его за это уважают? — рассмеялся Николай Владимирович.

— Его уважают за то, что слово он свое всегда держит и еще никогда в жизни ни на кого, даже самого отъявленного негодяя, лишнего не навесил, — объяснил гость.

— Тогда, может быть, его проще убрать? — предложил Егоров.

— Опять ты за свое! — вздохнул гость. — Ну, просчитывай ты ситуацию хоть на несколько ходов вперед! — И стал втолковывать Николаю Владимировичу, как учитель двоечнику-второгоднику: — Во-первых, сделать это некому, причем по твоей же вине! Я что предлагал? Оставить человека на достойном пособии, объяснив ему, что работы больше нет, а ты решил вопрос кардинально! Зачем? — Егоров отвернулся и ничего не ответил. — Да, он стал строить из себя невесть что, напускал туману и загадочности, но никогда не сказал бы ничего лишнего, потому что получить пожизненный срок никому не хочется. Ладно! Что сделано, то сделано и обратно не вернуть. А ни времени, ни возможности найти надежного исполнителя для этого дела у тебя нет. К тому же убить Гурова очень сложно — некоторые неразумные люди не раз пытались это сделать, только часть из них уже на том свете, а остальные кушают не то, что хотят, а то, что им дают, и делать это будут еще очень долго. Для нас сейчас важно то, что Гуров пока ни о чем не знает, ему обо всем сообщат только в понедельник, так что у нас в распоряжении есть два дня. Если же Гурова убьют после того, как он уже подключится к твоему делу, — это прямая дорога к тебе. Тебе это надо?

Николай Владимирович продолжал сидеть за столом, отвернувшись, чтобы гость не видел, как зло скривились его губы — эта нотация выводила его из себя, но он ничего не мог возразить, и это бесило его еще больше. А гость тем временем продолжал:

— Скажу тебе больше, коллеги очень не любят Гурова за его независимость, ум, выдающиеся аналитические способности, потому что никто не любит тех, кто умнее, а Гуров из-за своего характера даже не скрывает своего отношения к тем, кого считает глупее себя. У него есть всего несколько друзей и только! Но! Если его, живую легенду МУРа, убьют, то на поиски его убийцы бросятся все! И не успокоятся до тех пор, пока не найдут! Так что твое предложение считаю нерациональным!

— Ну, тогда предложи что-то рациональное! — огрызнулся Егоров.

— А я уже все продумал, — небрежно заявил гость, и Егоров, вздрогнув, быстро повернулся к нему.

— Ну так что ж ты мне душу мотаешь? — с сердцем сказал он. — Сколько?

— Ты сначала выслушай, а потом будем решать, — задумчиво сказал гость и, помолчав, начал рассуждать: — Для нас главное, чтобы Гурова НЕ подключили к твоему делу. Если его кандидатура отпадет, то с остальным все будет просто — каналы у тебя налажены. Поэтому самый надежный вариант — скомпрометировать Гурова, причем так, чтобы им занялась служба собственной безопасности. Тут уж он надолго завязнет.

— Ты говори, что делать надо! — нетерпеливо потребовал Егоров.

— Я тут навел о нем справки и выяснил, что служба собственной безопасности уже вплотную интересовалась Гуровым, но тогда он выскользнул. И им это очень сильно не понравилось.

— Ты же говорил, что он не берет, — воскликнул Николай Владимирович.

— Гуров не берет, но! Как достоверно известно, по окончании следствия некоторые люди его благодарили, но преподносили подарки не ему лично, а его жене, актрисе Марии Строевой. Джип «Лексус» последней модели, шубки, бриллианты… Может быть, что-то еще, но я об этом просто не знаю.

— То есть по факту, — уточнил Егоров.

— Да! — кивнул гость. — Совсем недавно Гуров закончил дело некоего Александрова, которого обвиняли во всех смертных грехах, и ему могло светить даже пожизненное. Но Гуров доказал его непричастность к тяжким преступлениям, и Александров получил только за свое. Таким образом, если тайком подсунуть его жене якобы от Александрова какой-то ценный подарок и сообщить об этом в службу собственной безопасности, то в отношении Гурова начнется служебное расследование. На это время он будет отстранен от службы и, таким образом, твоим делом заниматься не сможет. Вот тебе очень элегантный, а главное, бескровный метод решения вопроса. Самое главное, чтобы эта вещь никак не была связана с тобой, чтобы при самом тщательном расследовании к тебе даже тонюсенькая ниточка не привела.