Александр Бондарь - На развалинах Старой Крепости

Вдруг что-то больно царапнуло пониже колена. Натка охнула и увидела, что это колючая проволока.

— Скоты! Сталина на них нет! В расход бы пускал через одного! — раздался откуда-то очень злой голос.

Кусты за изгородью раздвинулись, и перед Наткой оказался распоясанный, босоногий сторож Гейка.

Увидев Натку, Гейка покачал головой и, насупившись, объяснил:

— На десять минут отошёл — уже шлёпанцы увели. И, главное, зачем? Они их, что, носить будут? У них, что, сорок четвёртый размер?.. Новые совсем шлёпанцы! Позавчера в магазине купил!

— Может, не наши — местные? — сказала Натка потому просто, что надо же было что-то сказать.

— Ага! Местные! — Гейка зло кивнул. — Местные!.. Местные сюда не ходят!.. Наши это… козлы!

Потом он бросил угрюмый взгляд на Натку:

— Если поймаю кого — башку сверну! Как щенку паршивому! И не раскаюсь ни хрена! Пусть меня в тюрьму садят!

Он сплюнул в траву и отвернулся. Потом, всё ещё продолжая ругаться, с шумом исчез за кустами.

Натка взобралась на бугор, нырнула в орешник и, услышав голоса, раздвинула ветви. Перед ней оказалась небольшая обрывистая поляна, и здесь, не дальше чем в десяти шагах, лежали рядом Сергей и Алика.

Конечно, можно было незаметно отойти, но как назло края её платья запутались в колючках, и теперь Натка стояла, почему-то боясь шелохнуться; она боялась, чтобы её не заметили и чтобы не подумали, будто она прячется нарочно.

Алика поднялась, протянула руку, показывая куда-то под обрыв, вниз, на серые камни.

— Смотри! — громко сказала она. — Смотри! Вон там!

Натке не видно было, на что показывала Алика, и, чтобы разглядеть, она немного подвинулась. Из-под её ног с шумом покатились камешки. Алика обернулась, и теперь Натке уже не оставалось ничего другого, кроме как спрыгнуть навстречу.

— Здравствуй, Натка! — приветливо закричала Алика, глядя на запутавшуюся в колючках девушку.

— Здравствуй, Алика! — ответила та.

— Наташа? — догадался Сергей.

— Я и есть, — подтвердила Натка.

— Ну, как тебе с Аликой?.. Всё нормально?

— Замечательно. — улыбнулась Натка. — Она очень хорошая девочка. Она у вас такая… не как все.

Алика настороженно посмотрела на Натку. Она не знала, как ей понимать такой комплимент.

И в этот момент заиграл сотовый телефон в кармане у Сергея. Сергей быстро достал трубку.

— Да, я. Слушаю… Да. Понял. Понял. Хорошо.

Выключил телефон и спрятал трубку в карман.

— Ну, вот. — сказал он. — Пора идти. Работа.

Алика молча смотрела на него, потом спросила:

— Можно тебя провести?

— Нет, Алика. — Сергей строго и решительно покачал головой. — Нельзя.

Алика знала, что просить отца в таких случаях бесполезно. Нет — значит нет.

— Идём купаться, — предложила ей Натка, быстро и заинтересованно разглядывая Сергея.

— Идём, — согласилась Алика.

— Замечательно, — согласился Сергей. — Идите. Завтра увидимся.

Натка и Алика ушли.

Сергей постоял, что-то обдумал, а потом решительно двинулся вниз по тропинке.

Сегодня вечером, в одном из кафе в центре города его будет ждать частный сыщик Дима Грузин.

На другой день, сразу же после обеда, Толька Шестаков и Амьер решили опять втихаря от всех смотаться к развалинам старой крепости. Но Тольку вожатая Нина неожиданно попросила помочь перенести мебель, поэтому Амьер, печальный и неприкаянный, ошивался по территории лагеря.

На поляне, под кипарисами, он наткнулся на смуглую и темноволосую, очень красивую девочку, которая ходила вокруг большого раскидистого дерева, что-то там высматривая на самой его верхушке.

Заинтересованный Амьер подошёл ближе. Девчонка обернулась.

— Помоги мне, пожалуйста, достать этот мяч, — очень спокойно попросила она.

Такая смелая просьба удивила Амьера. Он посмотрел вверх и действительно увидел у самой верхушки большого дерева застрявший там мяч.

Не говоря ни слова, Амьер тут же полез на дерево. Девочка молча наблюдала, стоя внизу.

Однако вскоре Амьер понял, что взобраться к самой вершине огромного дерева совсем не так просто, как ему показалось вначале. Он дважды чуть было не оступился, успев вовремя удержаться за крепкую ветку, и один раз больно, до крови, поцарапал щёку. Он смотрел вниз и видел там, внизу, смуглую красивую девочку, которая, подняв голову, внимательно и напряжённо следила за ним, а мяч оставался подобием недостижимой цели. Сжав зубы, Амьер карабкался. Он знал теперь, что он не может, никак не может просто вот так вернуться — вернуться и сказать девочке, что не смог достать этот проклятый мяч.

И вот, наконец, ценою невероятных усилий, Амьеру удалось-таки дотянуться и пхнуть мяч рукой. Тот покачнулся неуверенно и полетел вниз.

Амьер вздохнул, вытер вспотевший лоб и начал спускаться.

Внизу его дожидалась благодарная Алика. Она улыбалась и явно хотела что-то сказать, только было открыла рот, но тут увидела, что у мальчишки оцарапана щека.

— Ой, у тебя кровь. — Алика подошла ближе. — Это из-за меня. Это я виновата… Пошли, я тебя отведу в медпункт.

— Не нужно, — Амьер покачал головой. — Это — царапина, пустяки… Тебя как зовут? Меня — Амьер.

Он протянул руку.

— Нужно, — серьёзно ответила Алика. — И не спорь. У тебя может быть заражение крови. Пошли.

И быстро пожала руку Амьера.

— Меня зовут Алика…

Тот посмотрел в её внимательные, чёрные глаза и, вдруг, решил слушаться.

Когда в лагере начался тихий час, Натка вышла на веранду и устало присела. Она хотела просто посидеть немного, побыть одной, разобраться со своими мыслями. Но тут она увидела начальника лагеря Фёдора Константиновича, который сбивая пепел с сигареты, задумчиво проходил мимо.

— Фёдор Константинович! — вдруг негромко окликнула его Натка.

Тот обернувшись, остановился.

— Натка?..

— Фёдор Константинович, — Натка неуверенно наклонила лицо, — я вас давно спросить хотела…

— О чём спросить?.. Спрашивай.

— Фёдор Константинович, а это правда, что у Алики мать… что у неё мать умерла?.. Правда?..

Фёдор Константинович помолчал немного, словно бы соображая, зачем это Натке понадобилось, а потом кивнул:

— Правда. Точнее, она не умерла. Мать Алики была сербской партизанкой… В общем, её убили…

— Мария Караджич! — почти вскрикнула поражённая Натка.

Фёдор Константинович кивнул головой и сразу закашлял, затянулся и направился дальше вдоль по аллее лагеря.

А Натка, повернув голову, увидела, что из-за угла появилась Алика. Та быстро шла по аллее, никого и ничего не замечая вокруг, и радостно, счастливо улыбалась каким-то своим мыслям.

В это время в дверь комнаты постучали. Пришла Нина и сообщила Натке, что возле туалета подрались двое: у одного из них серьёзно пробита голова, и скорее всего медпунктом тут не обойтись — придётся вызывать из города «скорую». Мало того, в одной из палат мальчишка-подросток употребил внутрь какую-то никому неизвестную дрянь и находится сейчас в невменяемом состоянии. Подростка также отнесли в медпункт, и ему тоже нужна «скорая».

Натка отправилась следом за Ниной.

…Когда вечером она вместе со всеми шла в столовую ужинать, она вдруг увидела Сергея, который остановился, увидев её. Потом Сергей, сняв тёмные очки, подошёл ближе. Только сейчас Натка обратила внимание, какие сильные у Сергея руки, и как грозно выступают под рубашкой мускулы.

— Здравствуй, Наташа, — сказал он. — А Алика где? Я ищу её.

— Алика?.. — Натка вдруг растерялась: она видела сейчас только лицо Сергея и совершенно не понимала, о чём он её спрашивает. — Алика?.. Она, наверно, в столовой… сейчас ужин…

— Хорошо, — Сергей спрятал очки в карман рубашки. — Я поищу её там.

Он повернулся и быстрыми шагами направился в сторону лагерной столовой, а Натка — как захмелевшая от стакана крепкого пахучего вина, не в силах отвести пьяный взгляд, всё продолжала, не отрываясь, смотреть и смотреть ему в спину.

В тот день Дима Грузин на связь с Сергеем не вышел. Сергей впустую прождал его четыре часа, но тот так и не появился…

Когда Дима вышел из своего офиса, часы показали ему, что уже поздновато, он задерживается, и Сергей уже минут десять как ждёт его в условленном месте. Дима закурил и быстрым шагом пошёл вдоль улицы — туда, где была припаркована его машина. Улица смотрелась пустынной, никого не было.

— Дядя, у вас сигаретки не найдётся? — услышал он вдруг у себя за спиной.

Он развернулся и увидел маленькую смуглую девочку лет восьми, которая смотрела на него большими невинными глазёнками и не спеша приближалась…

Что это было?.. Почему внутри у Димы всё как будто застыло, похолодело, сжалось. Дима и сам не мог понять. Но он почему-то напрягся, и рука его сама, без спроса, без разрешения, нащупала и ухватилась за браунинг, припрятанный под рубашкой, сзади, за поясом.