Леонид Влодавец - Душегубы

Он снял с головы Сарториуса мешок, и стало видно бледное неподвижное лицо с заклеенным ртом. Наим аккуратно, стараясь не причинять боли, отлепил пластырь и тут же заклеил им рот Фрола. Сразу после этого он снял наручники с запястьев Сорокина и быстро защелкнул их на запястьях Фрола.

Минут через тридцать столбики поменялись местами полностью, и Наим нажал кнопку "stop". Столбики разомкнулись, и Наим вновь выровнял их верньерами. Затем он выключил питание, неонка погасла. После этого Наим снял резиновые обручи с обеих голов и надел на Фрола черный мешок. Наконец он похлопал по щеке Сарториуса.

- Э, Серега! Просыпайся, пожалуйста!

Веки Сорокина дрогнули, разлепились, глаза открылись.

- Ф-фу... - выдохнул он. - Который раз уже, а привыкнуть не могу.

- И я не могу, - сознался Наим. - Как так делаешь, а? Если б не техника точно подумал бы, что колдун. Но в этот раз все клево прошло. Как по йотам. Никто ничего не заподозрил. Здорово их сделали!

- Нет никакого колдовства. Все по науке. Ты не удивляешься, что с одного магнитофона можно, запись на другой перегнать, а с того - на первый? Так и. тут.

- Это я знаю. Магнитофон, видак - все понятно. Но тут - душа переселяется. Аллах может душу взять - это ясно. А ты душами меняешься. То ты стал Фрол, теперь он стал ты. Куда Аллах смотрит, а? Почему позволяет? Непонятно.

- Ты ж еще в советской школе учился, наверно, помнишь, что там про Аллаха и прочих говорили.

- Не надо. Я тебя уважаю - и ты меня уважай. Аллах акбар!

- Хорошо. Тогда считай, что Аллах это одобрил. Не хотел бы - не допустил бы наверно.

- Слушай, а зачем ты обратно перелез, а? Он здоровый, не раненый. Ему сорок лет, а тебе пятьдесят - прожил бы дольше.

- Я тебе объяснял, а ты не понял.

- Нет, я понял. Если обратно не перелезть, то крыша поедет. Но ты сказал, что двенадцать часов можно жить. Надо опять перелезть - еще двенадцать часов поживешь без раны.

- Очень сложно. Вот ты когда-нибудь переодевался в чужую одежду? Может, и получше, и поновее, и не рваная - а не своя. Не тот размер, не тот рост. Под мышкой жмет, штаны спадают. Пахнет чем-то не тем, неизвестно, что в карманах лежит. Свое, пусть и потертое, приятней.

- Очень понятно объяснил! - кивнул Наим. - Я тоже не люблю чье-то ношеное надевать.

В это время заворочался Фрол; Он ощутил наручники, замычал заклеенным ртом, замотал головой под мешком.

- Что с ним делать будем? - спросил Наим.

- Обратно в кузов отнесем.

- Там девушки две есть, напомнил Наим, - медсестры. Они ему подчинялись, а тебя настоящего не видели. Проблема будет.

Сорокин ненадолго задумался.

- Ладно, проблема невелика. Сходи, разбуди Таню, пусть прикажет солдатикам этих девочек нежно обнять и надеть им браслетки.

- А мешки, заклейку делать?

- Наверно, не обязательно. Куда они отсюда денутся? Похрюкала рация, лежавшая все еще в кармане у Фрола.

- "Газель", долго стоять будем? Моторы стынут, - забеспокоились с "буранов".

- Сейчас, погодите минут пять. Не застынете, - проворчал

Сорокин и забрал рацию из кармана у Фрола, который притих, по-видимому, прислушиваясь к обстановке. Наим вылез из кабины и пошел к заднему борту...

Пока происходили эти события в кабине, в кузове "газели" жизнь вовсе не замирала. Катя и Настя, пригревшиеся было около Фрола, после его ухода с Наймом почуяли холод.

- У, блин! - проворчала Катерина. - Надо было этому козлу все разворошить. Так тепло было - и вот поперлись куда-то...

- Может, эти снегоходы заглохли? Вот влипнем, так влипнем...

- Сплюнь, дура! Это ж Сибирь, тут вообще никого. Нас и не найдут ни за что.

- И с чего это Фрола понесло? Скорешился с какими-то, наших подставил и кинул...

- Тебя не спросил. А нам надо сидеть и не рыпаться. И сказать "спасибо" за то, что с собой взял, а не бросил. Между прочим, когда Курбаши в прошлом году накрылся, Фролу самое оно было нас пришить. Чтоб мы не трепались, если приберут. А он нас не только из ментуры вытащил, но и при деле оставил.

Думаешь, он других медичек не нашел бы?

Со скамейки, примыкавшей к кабине, где сидели пленники, послышалось настырное мычание.

- Не ори, - буркнула Катя, - все равно не отпустим.

- Между прочим, - заметила Настя, - пока стоим, давно бы сходить могли. В смысле "мальчики - налево", "девочки - направо". Ехать еще неизвестно сколько...

- Уй, еще не хватало из кузова вылезать, тут хоть надышали, а там холодрыга собачья. Еще простудишь чего-нибудь...

- А если лопнет? Это лучше?

Со скамейки пленников опять послышались возня и мычание.

- Заткнешься ты или нет, паскуда? - рявкнула Катя. - Все, Зинуля! Начальство твое накрылось. И не хрюкай больше...

...Василию Лопухину, сидевшему рядом с Зинаидой, в туалет не хотелось. Непосредственно после посадки в Нижнелыжье Сарториус, выступавший в образе Фрола, организовал "оправку". Но зато ему дьявольски хотелось почесать нос. Поскольку руки у него были скованы за спиной, а на физиономии - мешок, то сделать это оказалось довольно сложно. Вася попробовал потереться носом о плечо сидевшей рядом Зинаиды. Та поняла это как-то не так и отпихнула Васю плечом. Тогда Вася повернул голову и почесал нос о плечо Клары Леопольдовны. Та была в полной прострации и ничего не заметила. Но вот Лопухин в результате этой операции совершенно неожиданно обнаружил, что отклеился уголок пластыря, налепленного ему на рот. Сначала показалось, будто это ничего не значит. Но когда Лопухин, хотя нос у него больше не чесался, еще пару раз потерся лицом о плечо безучастной Клары Леопольдовны, то оказалось, что пластырь отклеился больше, и теперь можно попробовать просунуть кончик языка. Вася маленько отмочил слюной пластырь, а затем опять потерся. На сей раз ему удалось освободить уже полрта. Еще один повтор - и Вася понял, что может даже произнести кое-что. Он повернулся к Зинаиде и прошептал:

- Зин, ты меня слышишь? Качни головой влево!

Баринова сделала требуемое движение и немного тюкнула головой Васю.

Лопухин прошептал:

- Попробую зубами снять с тебя пластырь. Идет? Зина утвердительно тюкнула его головой. Вася потянулся к ней лицом. Определить, где кто, они могли только по теплому дыханию, прорывавшемуся через поры мешков. Соприкоснулись носами. Василий, у которого пластырь от верхней губы еще не совсем отлип, постарался отогнуть его вверх. После того, как он провел своей упрятанной в мешок физией по прощупывавшемуся под мешком носу Зинаиды, ему это удалось. Втянув в более-менее освобожденный от пластыря рот сатин мешка, Вася прижался к лицу Бариновой, стараясь уцепить зубами сквозь два мешка еще и пластырь. Две попытки оказались неудачными. При первой он больно куснул Зинаиду за нос - вот это-то ее болезненное мычание и рассердило Катю с Настей, - а при второй просто скользнул зубами по пластырю, не сумев его захватить. Но вот третья попытка оказалась успешной. Самыми кончиками резцов Лопухину все же удалось зажать уголок пластыря и понемногу начать его отдирать. Это была не самая безболезненная операция, Зина опять замычала от боли, но главное было сделано: Зинаиде удалось освободить от пластыря рот.

- Васька, - пробормотала она тихонько, - ты - гений в трусиках! Ну, держитесь, дон Умберто!

-Таня!- послышался у заднего борта громкий голос Найма. - Подойди к командиру, пожалуйста.

- А... - просыпаясь, отозвалась Таня. - Сейчас...

- Крейзи дей! - набрав полную грудь воздуха, насколько позволял мешок, проорала Зинаида.

Это был тот самый секретный сигнал, который обеспечивал ей полную власть над Таней. Теперь Таня стала подобием Валерки и Вани и подчинялась Зинаиде столь же беспрекословно, как они - ей. Приказание Зины, даже произнесенное шепотом, Таня-Вика теперь НЕ МОГЛА не выполнить.

- Не торопись! - прошептала Баринова. - Скажи, что потеряла перчатку.

- Подожди, Наим, я перчатку потеряла, - вполне естественным, не вызывающим подозрений голосом отозвалась Таня.

- Ладно, - сказал Наим, - он в кабине ждет.

И пошел обратно к Сарториусу. Этим он продлил себе жизнь, так как Зинаида была готова отдать приказ Тане: "Убей его!" Приказ этот не последовал, вместо него Баринова произнесла все так же шепотом:

- Отдай мне управление Валеркой и Ваней!

Таня тут же вымолвила:

- Подчиняетесь ей!

Это было сказано громко, во весь голос, и вывело из полудремы опять согревшихся друг о дружку Катю и Настю.

- Ты чего орешь? - пробормотала Настя. - Совсем оборзела, на фиг!

- Сними с меня мешок! - приказала Тане Зинаида. - И с Лопухина - тоже. Валера и Ваня - уничтожить всех, кто вне машины!

Почему она отдала именно такой приказ - ей самой было непонятно. Наверно, потому, что волновалась и торопилась. А может, потому, что еще никогда не отдавала приказа убивать. Тем более таким бездумным исполнителям. Им скажи: "Уничтожайте всех!" - они и тебя вместе со всеми положат.

- Ты сдурела? - взвизгнула Катя. Но Валерка и Ваня уже выпрыгивали через задний борт с автоматами в руках.