Алексей Макеев - Нежная улыбка смерти

– Да чего вы ко мне пристали? – бросил в сердцах Костя. И внезапно осекся. – А вы точно из полиции?

– Точнее не бывает, – загнул Максимов.

– А удостоверение у вас имеется?

– Так я же на отдыхе, Костя. Если хочешь, давай подождем лейтенанта, у него наверняка имеется…

– Да шли бы вы все! – как-то неврастенично выкрикнул юнец, отступил на шаг и припустил по дуге к своей «дачке».

«Поговорить бы надо с этим хлопцем», – блеснула здравая мысль. Максимов умышленно позволил себе затянуть беседу, наивно полагая, что сидящий в кустах никуда не денется. Но особа, повлекшая на себя гнев Кости, оказалась ловчее, чем он предполагал. Не зная особенностей крутого спуска, сыщик конечно же оступился, плюхнулся на пятую точку и, терзая тальниковую поросль, заскользил к воде. От купания на сон грядущий спас счастливый случай. На краю крутого берега Максимов зацепился за деревце и повис, будто парус на мачте, раздуваемый ветром. Глубина, исходя из качнувшейся в глаза бездны, здесь была не по пояс. Оседлав пригнутый ствол, он поэтапно, манипулируя центром тяжести, выбрался на сухое место, но аплодисментов не дождался. Особы след простыл. В какую сторону она испарилась, стало понятно намного позднее, когда Максимов под склоненными к воде ивами обнаружил тропку-змейку вдоль изрезанного берега и практически на коленках выбрался к камышовому заливчику, где сорока минутами ранее плескалась Зухра. На операцию ушло порядка четверти часа, по ходу которых он дважды обваливал в воду глиняные бугры и отрывал одежду от прилипчивых ветвей. У незнакомки получалось ловчее – услыхав, как над ее головой беседуют, она сразу ринулась в обход. И где она сейчас находится – можно не сомневаться… Максимов выбрался на поляну и быстрым шагом направился к бараку, чернеющему за кучкой деревьев. За последним деревом пришлось остановиться, прижаться к стволу и свыкнуться с мыслью, что все пропало. На темном северном крыльце выделялись три силуэта. Доносились звуки негромкого разговора. Приблизились еще трое – и все с разных направлений, ни одна не подошла с озера, – и вместе их стало шестеро. Беседа явно не носила непринужденный характер. Девчата спорили. Но на крик не срывались – говорили тихо. Затем по одной они стали пропадать в здании. Осталась одна, задержалась, звонко сплюнула через перила на опрокинутый таз и подалась за остальными.

Громко хлопая крыльями, с дерева на дерево перелетела крупная птица. Зловещая ситуация – один Максимов и шесть рассерженных девиц. На явление Демакова он уже не рассчитывал. Запереться бы на ночь. А то устроят «темную».

Дождавшись, пока в бараке потухнет свет, он оторвался от дерева и зашагал к «гостевому» домику.

Сыщик проспал до половины первого ночи и очнулся от немыслимой духоты. Фумигатором не обзавелся, а открывать форточку боязно – свирепые комарицы грудью бились о стекло. Поскрипев продавленной панцирной сеткой, он пришел к удручающему выводу, что со сном надо повременить, поднялся, хлебнул воды, загрузился в ботинки и пошел на крыльцо покурить.

Полная луна плавала за жиденькой облачной дымкой. Звезды висели в недосягаемой высоте, их почти не видно, только общий мерцающий фон – словно легкая рябь на экране. В соседнем лесу монотонно покрикивал филин. Максимов спустился с крыльца и отправился за угол.

Вернувшись, он вложил в зубы сигарету, разжег добротно спрессованный табак и принялся нарезать круги по поляне, отбиваясь от назойливых кровососов.

От стремительно выкуренной сигареты осталась горечь во рту. Сыщик затоптал окурок, поднял голову… И глазам своим не поверил. Пока курил, на выпуклую луну набежало кудлатое облачко. Но не проведешь орлиный глаз. По южному крыльцу скользнуло что-то легкое, дымчатое, словно бы полупрозрачное. Это явление можно было принять за мираж, не издавай половицы слабо уловимые ухом поскрипывания. Фигурка неторопливо спустилась с крыльца, сделала шаг, остановилась, словно запамятовав, куда собиралась. Тронулась с места – неуверенно, качнувшись, нисколько не таясь – в обратную от наблюдателя сторону – к дороге. Она брела по мелкой траве, вся такая никакая, нереальная, размытая – словно бледная голограмма. Земли-то толком не касалась. По мере продвижения в ее осанке появлялась уверенность, плечи расправлялись…

Максимов опомнился. Ёлы-палы… Оттолкнулся правой (толчковой), намереваясь покрыть поляну кенгуриным прыжком, и… наступив на собственный же шнурок, грянул всей неслабой массой! Показалось, что земля вздрогнула. Шум сопутствовал падению. Заскрипев черноземом, Максимов распластался на земле и осторожно поднял голову….

Девица шла как ни в чем не бывало! Она не слышала, как неуклюжий бегемот хряпнулся с высоты человеческого роста! На пути идущей выросло сохнущее между столбами белье. Она прошла сквозь него, вызвав бурное волнение! Лунатичка, прозрел Максимов. Натуральная лунатичка. Сомнамбула. Человек, занимающийся снохождением, поскольку болен и не лечится.

Размышления на тему, притворяется ли злоумышленник лунатиком, он оставил на потом. Есть ли смысл в этом притворстве? Куда ее понесло? Максимов затолкал шнурки в ботинки, подскочил и короткими перебежками припустил за призраком.

Хоть разбейся, он не мог понять, кто такая! Все девицы одинакового роста, схожей комплекции, а прическу он не видел. И близко подходить боялся – вдруг проснется? Он не мог придумать занятия глупее – меньше всего на свете его интересовали хворые и слабые. Пусть врачей они интересуют! Проснулось любопытство – так сиди на крылечке (у печки), чеши загривок: вернется же когда-нибудь! Но его гнало необъяснимое чувство, вызывающее зуд в пятках…

Незнакомка проследовала бор и пошла под горку. Нормальный человек давно бы подвернул ногу, увяз в высокой траве, свалился бы в колдобину (Максимов только это и делал), но девушка плыла, как будто заговоренная – словно под ногами не ловушка на ловушке, а укатанный асфальт…

А неисповедимы ли пути лунатика? В принципе он бродит теми же маршрутами, что и в период бодрствования. А дальше речки девушки не ходили. Что и требовалось доказать. Призрак пробороздил высокую траву вдоль дороги, как-то незаметно перемахнул канаву, проезжую часть и скрылся в зарослях полыни. Максимов последовал его примеру. Рискуя вывихнуть ногу, одолел водосток, за ним еще один и на корточках погрузился в высокую траву. Машинально отмечал, что это примерно то самое место на дороге, где бизнесмен Слоцкий получил по кумполу…

Перемещение гусиным шагом вскоре утомило, сыщик привстал и, не узрев перед собой объект, забеспокоился. Но волновался он напрасно – девица просто сместилась в сторону (пляж и вправду был немного в стороне) и отрешенно бродила по песку, ловко избегая встреч с камнями. Как назло, луна не появлялась! Встретились потоки воздуха, и кудлатое облачко застыло, раздираемое на части. Максимов видел лишь размытое пятно, совершающее алогичные перемещения. Он начал приближаться. В принципе к лунатику можно подойти. Не проснется. Сыщик слез с попутного обрывчика, пристроился на колено, выискивая глазами новое укрытие, потихоньку перелез через бугор. Смешно, право.

Трудно сказать, какая сила двигает лунатиком. Ведь что-то его побуждает! Дает команды мозгу, куда поставить ногу, каким способом обогнуть препятствие, куда вообще обратить свои чудные помыслы и как долго этим заниматься! У девицы в мозгу сидел какой-то противоречивый рулевой – повернул баранку и направил жертву в сторону от пляжа. В речку не зашла – удалилась от берега и погрузилась в мураву у дороги. Максимов прибавил ходу, двинулся наперерез. Вполне возможно, что через несколько секунд он мог бы рассмотреть лицо несчастной. И луна начала выдавливаться из щелевидного разрыва в облаке…

Но машина выпрыгнула из-за поворота, и резкий сноп света ударил в лицо! Сыщик слышал, как девица вскрикнула. Проснулась! По счастью, под машину не попала. Максимов сам ослеп на миг, а когда оправился от шока, неведомый «Летучий голландец», рыча, как зверь, промчался мимо. Девица снова вскричала – от шума, окончательно запуталась, но ангел-хранитель продолжал ее вести – метнулась через дорогу, шурша босыми пятками. Шелест травы… Когда вернулось зрение, сыщик разглядел, как трясутся пышные метелки на бугре. Ушла, зараза… Проклиная тупых ночных ездоков, он скатился в канаву, преодолел дорожное покрытие и ринулся в гущу растительности. Содержательная выдалась ночка – за лунатиком бегать…

Карабкаясь по пологому склону, он чуть не проглядел, как слева выросла тень и ринулась в атаку! Ни черта себе амазонка! Максимов быстро сгруппировался, но у человека был отменный толчок – он налетел как коршун, сбил с ног, и оба покатились в канаву, обмениваясь тумаками. С огромным изумлением сыщик постиг, что имеет дело не с полуобнаженной валькирией, а вполне одетым мужиком!

Впрочем, было в боевитом урчании этого парня что-то знакомое. Они намяли друг дружке бока, навешали чувствительных оплеух, прежде чем Максимов прозрел: