Андрей Костин - Предупреждение путешествующим в тумане

- Тогда чем вызван ваш интерес? К Вере?

- Один общий знакомый.

- К этому мы еще вернемся. А теперь позвольте узнать, что вы делали в субботу вечером?

- Это вчера-то? Ходил на дискотеку. Потом проводил до подъезда девушку, с которой там познакомился.

- Этой девушкой была Громова?

- Я не интересовался ее фамилией.

- А когда вы вернулись в гостиницу?

- Около четырех ночи. Мне открыла ночная дежурная.

- Поздновато.

- Я в отпуске. Могу себе позволить.

- Логично, - Сухоручко улыбнулся ничего не выражающей улыбкой, - так кто ваш общий знакомый?

- Некто Бессонов.

Сухоручко поморщился.

- Вам не кажется, слишком много совпадений?

- Каких совпадений? - я изобразил недоумение.

- Как вы познакомились с Бессоновым?

- Заочно.

- То есть? - он встрепенулся.

Я рассказал про плащ.

- Любопытно, очень любопытно, - Сухоручко побарабанил пальцами по столу. Я смогу увидеть замену?

- Куртка осталась на вешалке.

- Хорошо, очень хорошо. И как вы - не мерзнете?

- Надеваю два свитера.

Вернулся Эдгар с кофейником и пачкой печенья.

- Вот, кстати, - Сухоручко отодвинул какие-то бумаги на столе, освобождая место для кофейника.

- Побудете еще в нашем городе? - он обернулся ко мне.

- Не вижу причины.

- Однако она есть. Я бы настоятельно просил вас задержаться. В противном случае... у нас есть средства заставить вас... Только не хочется к ним прибегать.

- Вы меня в чем-то подозреваете? Разве это не несчастный случай?

- Простите, - он пожал плечами, - но пока ничего не могу вам сообщить.

- Тогда - всего доброго. Меня ждут в Москве.

- Заставляете прибегать к крайним мерам...

Когда я начинал работать на радио после института, меня посадили в одну комнату к корреспонденту, опытному и хитрому, как старый лис. Я от него многому научился. Прав у нас мало, говорил он, и любой администратор может послать тебя ко всем чертям. Поэтому делай вид, что ты знаешь и можешь в десять раз

больше, чем на самом деле. Короче говоря, он советовал брать

всех на пушку. Любой практик, раньше или позже, постигает эту

науку. Я вспоминал об этом, глядя на моего собеседника. Я ему

нужен, это ясно. И неподвластен. Пока...

- Подписка о невыезде - это мера пресечения. А она, насколько я знаю, применяется только к лицам, в отношении которых имеются доказательства виновности, - я вежливо улыбнулся.

- Я просто просил задержаться на два-три дня. И дать показания. Как свидетеля.

- У вас должны быть веские основания для этого. Иначе вызывайте меня из Москвы.

- Основания есть. Будьте уверены.

Я молчал. Мне было интересно, как он выкрутится.

Инициатива сейчас у меня, и каждое его слово станет ошибкой.

- Мы должны выяснить, - наконец сказал он, - несчастный случай ли это, самоубийство, или...

- Есть какие-то сомнения?

- Есть... - он прикусил язык, но было уже поздно.

Я кивнул. Теперь и я не прочь остаться. Если несчастный случай - против него не попрешь. Но за остальные варианты кто-то должен отвечать. И тут забота не только следствия.

Но почему и моя тоже? Как это там у Экзюпери? "Ты навсегда в ответе за всех, кого приручил", - кажется, так.

То-то и оно.

Сухоручко встает и торопливо прощается. Он кипит из-за своей оплошности.

- А как же кофе? - Эдгар растерянно провожает его

взглядом.

Но мы уже остались в комнате вдвоем.

- Да, - сказал Эдгар задумчиво, - и этого типа я считал приличным человеком... - Ты кого имеешь в виду?

- Ну не тебя же, - он махнул рукой. - Пей кофе. А то остыл совсем.

- А мне он понравился. Другой на его месте мог побить меня, как щенка.

- Все ему рассказал?

- Не совсем.

Эдгар внимательно посмотрел мне в глаза:

- Были причины?

- Были... Эта девушка употребляла морфий.

- Как ты узнал? - Эдгар быстро взглянул на меня.

- Случайно... Слышишь, совершенно случайно я перехватил несколько ампул морфия, которые предназначались для нее.

- Но почему ты об этом не сказал?

- Видишь ли, во время этой случайности я немного нарушил закон. Паренек, у которого я их отобрал, попался на редкость нелюбезный. И я, честно говоря, не представляю, как все это объяснить твоему знакомому...

- На кой черт ты с ними связался?! Эти ублюдки ни перед чем не остановятся.

- Что же теперь поделаешь, старик?

- Что поделаешь, что поделаешь... Ты знаешь, у меня такое впечатление тебе наплевать на себя.

- Это не так, успокойся.

Я замолчал и уставился на стену. Стена была зеленая, вся в

бугорках от плохо размешанной краски. Я смотрел на эти бугорки

и старался не думать о том, что где-то совсем рядом лежит труп

девушки, с которой я только вчера танцевал.

- Что мне удалось узнать, - Эдгар положил руки на стол, - она выбросилась из окна в шесть утра. Кто-то из соседей вызвал "скорую". Тяжелая травма черепа, позвоночника... Она очень искалечилась.

- А травма черепа... в каком месте?

- Что?

- Эдгар удивленно посмотрел на меня.

- Ах да, ты об этом... Лицо тоже изуродовано... Хотя, какая теперь разница? Вскрытие будет завтра. Конечно, кровь для анализа уже взяли... Ты меня не слушаешь?

- Засасывает, как в болото. И самое смешное - нет выбора... Мне его не оставили.

- Послушай моего совета, - Эдгар почесал переносицу. - Уезжай...

- Отвяжись ты... Лучше скажи, можно сейчас установить - не была ли она под действием наркотиков?

- Довольно приблизительно можно.

- Попробуй, а?

- Хорошо, подожди меня здесь.

Я допил остывший кофе. Ощущение было такое, что я еще не проснулся. Вещи вокруг меняли свои очертания, и время буксовало на месте. Я закрыл глаза и откинулся на стуле, весь уйдя в назойливый гул, который преследует меня с утра. Гул рождается где-то в затылке и, вибрируя, растекается по всему телу. Казалось, я слышу ток крови в жилах. Когда вернулся Эдгар, мне

немного полегчало.

- Пойдем, - сказал он, - в мой зверинец.

Я нехотя поднялся и пошел следом в соседнее помещение.

- Мне нужна мышь, - Эдгар зачем-то подмигнул.

- Мышь?

- Вот именно, - наконец он выбрал одну и, протянув ее мне за хвост попросил. - Подержи, пожалуйста.

Я без особого энтузиазма выполнил. Он достал из кармана шприц и впрыснул ей несколько капель темной жидкости.

- Бросай сюда, - Эдгар показал шприцем на пустой маленький аквариум.

Мышь забегала вдоль стенок.

- Что ты ей ввел?

- Кровь. Кровь погибшей. Утром законсервировали. Для экспертизы.

Меня это покоробило.

Мышь продолжала носиться по аквариуму.

- Зачем?

- Это проба на морфий. Кури, если хочешь.

Мы помолчали. Мышь не успокаивалась.

- А что будет? - спросил я.

- Если в крови морфий, мышь сейчас околеет.

- Вроде не собирается?

- В том-то и дело, - Эдгар задумчиво склонился над аквариумом.

Скрипнула дверь. Мы обернулись, и я невольно улыбнулся. После истории с вахтером я стал относиться к лаборантке Марине значительно лучше.

- Не помешаю? - она посмотрела на меня.

- Отнюдь, - Эдгар слегка расправил плечи. - Только в выходной могли бы отдыхать. Мне вовсе не хочется, чтобы меня считали эксплуататором.

- Просто забыла записную книжку. А она мне срочно нужна, - легкий поворот головы.

- А может... Нет, конечно... -, мой товарищ замялся.

- Раз я вам не нужна, - лаборантка подошла поближе к аквариуму с мышью и заглянула в него, - то пойду?

- Ну конечно, - Эдгар кивнул.

Она скользнула к двери и вышла. Дальше случилось невероятное. Мы оба вдруг оказались возле двери, словно она протащила нас следом за собой на поводке.

- Вот видишь, - сказал Эдгар, грустно улыбнувшись. - И как это получается, до сих пор не пойму.

- Ведьма, наверное? - предположил я.

- Что? А пожалуй, - согласился друг.

Мышь как ни в чем не бывало продолжала бегать. Может, только чуть медленнее.

- Значит, перед гибелью Громова не принимала морфий? - я посмотрел на Эдгара.

- Не в том дело, - он подошел к окну. - В организме наркомана морфий присутствует всегда. Иначе начнутся явления абстиненции...

- А по-русски?

- Ну, наркотического голода, понимаешь? У наркомана быстро возникает привыкание к препаратам, и он должен постоянно увеличивать дозу. Без морфина организм просто не может

функционировать. А пока мы наблюдаем полное отсутствие морфия.

Или почти полное...

- Ты уверен, что она употребляла именно морфий?

- Я видел ампулы.

- Ну, в ампулах может быть, что угодно. Когда я работал в Боткинской, у нас поймали медсестру... Она отламывала кончик ампулы, выкачивала из нее шприцем морфий, вместо него - димедрол. И потом на спичке снова запаивала ампулу, так что следа не оставалось. Сам не видел, но рассказывали.

Мышь присела в углу и внимательно слушала Эдгара, не отрывая от него бусинок глаз.

- Все равно не та картина, - Эд мотнул головой. - Где ампулы, которые ты перехватил?

- В номере гостиницы.