Владимир Сотников - Хонорик и его команда

Макар смотрел на эту вещь, ничего не понимая.

- Это что такое? - прошептал он.

- Наверное, он украл запчасть от бульдозера! - воскликнул Ладошка.

И только Нюк промолчал, стараясь вдыхать воздух со стороны. Чихнуть один раз, может быть, и приятно, но когда этот процесс длится слишком долго, то это вряд ли кому-нибудь понравится!

- Странно, - сказала Соня, - от этой запчасти трудно взгляд оторвать... Удивительные линии - она как будто живая!

Действительно, найденный предмет выглядел странно. Он напоминал бы корягу, если бы был не из металла, а из дерева. При этом казалось, что металл оплавлен. В нем тревожно зияло отверстие, от которого расходились бороздки, напоминающие морщины.

- Нет, это не запчасть, - мрачно сказал Макар. - Я понял, что это такое... Он над нами просто издевается! Когда я ему подбросил кусок железной решетки, он сделал вид, будто ничего не услышал, а сейчас он мне эту шуточку вернул. Ну и хитрюга! Весь мир за нос водит. Ну так пусть эта болванка ему и остается! - Он еще раз взвесил на руке свою неудачную находку и невесело вздохнул: - Я уж думал, сегодня день будет счастливый... А выгляжу полным болваном. С болванкой в руках.

С этими невеселыми словами он опустил болванку в ту же снежную норку, из которой ее и вытащил.

Глава XI

БОЛВАНКА И БОЛВАН

- А может, она золотая была? - вздохнул Ладошка после долгого молчания, когда ребята шли по аллее вдоль пруда.

Следить больше ни за кем не хотелось, идти домой - тоже, просто так гулять - холодно... В общем, настроение было отвратительное. Вот Ладошка, наверное, и пытался хоть как-то заинтриговать старших брата и сестру.

- Ее надо было хорошенько потереть или распилить, тогда бы мы увидели, из чего она сделана. Я знаю, что многие драгоценные вещи так маскируют: просто красят сверху, и все, - объяснил он.

- Ты примус свой натирай, - сердито посоветовал Макар. - Увидишь, станет он золотым или нет. Да и как ты собираешься разрезать эту болванку ножиком, как колбасу? Если глупый, то молчи!

Тут ему стало стыдно. Вечно он отыгрывается на младшем брате, а ведь тот только что совершил такое, за что его, наверное, похвалил бы сам Шерлок Холмс. Пустить хонорика по обратному следу не всякий взрослый догадается! Поэтому Макар миролюбиво добавил:

- Ничего, Ладошка, бывает в жизни невезение. Зато мы опыта набираемся. В следующий раз, наверное, Нюк найдет серебряные коньки прямо в пруду, и ни за каким Летчиком следить не понадобится. Да и пару пистолетиков не помешают! На дуэли мы драться не собираемся, а вот на стене пистолетики смотрелись бы очень красиво.

- Честно говоря, - улыбнулась Соня, - я даже рада, что так получилось. Никакого страшного преступления мы не раскрыли, зато осталось время сделать уроки.

Наверное, она хотела подбодрить братьев, но только расстроила их. Нашла чем обрадовать! В такую черную минуту еще и напомнить про уроки - это все равно, что насыпать соль на рану. Тут уж и Макар, и Ладошка молча засопели и не произнесли до дома ни слова. Все-таки переживать неудачи лучше в молчании, чтобы не травить душу лишними разговорами.

- Ну, что наш пруд? - спросила мама, когда ребята пришли домой.

- Хорошеет на глазах, - хмуро ответил Макар. - Только лебедей с утками что-то не видно. Вместо них бульдозеры с самосвалами ползают. Скоро, наверное, до центра Земли докопаются.

- А почему вы такие грустные? - встревожилась мама. - Заметили приготовления к возведению примуса?

- Нет, не заметили, - сказала Соня. - А грустные... Знаешь, мама, нашим мальчикам достаточно напомнить про уроки, и у них сразу портится настроение.

Мама засмеялась, а Макар тяжело вздохнул:

- Уроки не волки, в лес не убегут. А на пруду - ничего интересного. Пусть бы уж лучше примус там устанавливали. Мы бы им порошочка распылили чихали бы неделю.

- Какого еще порошочка? - насторожилась мама.

Макар понял, что ляпнул лишнее. От плохого настроения.

- Это я пошутил, - попытался улыбнуться он. - На стройке всегда пыльно. А где пыльно, там и чихают. Ладно, пойду, и правда, уроки делать. Потом, может, еще раз придется на пруд сходить. Надо же следить за этим примусом!

- А про порошок Макар сказал потому, что я у него спрашивал, каким порошком лучше мою лампу начистить! - подсказал Ладошка.

- Чихальным, - шепнул Макар Ладошке на ухо и улыбнулся.

Все-таки младший брат делает успехи! И сообразительность свою проявляет, и находчивость. Сразу бросился спасать Макара, пусть даже и с помощью небольшого обмана. Придумал же объяснение для слова "порошок", которое так неосторожно высказал Макар!

Ребята зашли в гостиную. Папа сидел перед выключенным телевизором.

- Хорошая передача, - сказал Макар, кивнув на пустой экран.

- Что? - спросил папа. - Какая передача?

Макар понял, что папины мысли витают где-то далеко. Наверное, в воспоминаниях. Однажды папа говорил о том, что чем больше человек живет, тем больше его тянет вспоминать. И заметил при этом грустно:

- Наверное, я старею. Все чаще вспоминаю. Воспоминание безмолвно предо мной свой длинный развивает свиток...

- Ничего ты не стареешь, - сказал ему тогда Макар. - Стареют старички. А ты взрослеешь. И говоришь, как поэт.

- Это не я, это Пушкин так сказал, - улыбнулся папа.

Вот и сейчас, наверное, папа "смотрел" этот самый свиток. Потому что глаза у него были печальные. Правда, в руках он держал даже не фотографии, а самый обыкновенный альбом с репродукциями.

- Что это у тебя? - спросил Макар.

Папа вздохнул:

- Да так... Рассматриваю каталог одной парижской художественной выставки. Это работы моего друга Вени. Он и меня на выставку приглашал, но я не смог поехать. Если б знал, что так случится... Хорошо, что Веня альбом прислал. На память.

Макар догадался:

- А он...

- Веня умер, - сказал папа. - От одной очень быстрой болезни... А вот работы его остались. И, знаешь, они сейчас признаны во всем мире как шедевры. Музеи современного искусства гордятся ими, коллекционеры не жалеют огромных денег на приобретение... Правда, в частных коллекциях их очень мало. Запоздалое признание таланта моего друга, что и говорить.

Ладошка почувствовал, что разговор начался взрослый, поэтому ему остается только слушать, переводя взгляд с папы на Макара и Соню. К тому же Соня вдруг почему-то ахнула и застыла. Ладошка сразу понял: произошло что-то важное. Тут уж надо помалкивать, как Нюк, и ждать, чем все это кончится.

Соня дрожащими руками взяла альбом и принялась его лихорадочно листать. Потом они с папой долго смотрели друг на друга, как будто только что познакомились.

- Что тебя так удивило? - спросил папа.

Но Соня, не отвечая, продолжала листать альбом, как будто смотрела его раньше и не могла найти страницу, на которой остановилась.

- Это работы твоего друга Вени? - наконец спросила она. - Все?

- Мне кажется, не так уж мало, - пожал плечами папа. - А почему ты спрашиваешь так, как будто недовольна количеством? Разве художник обязательно должен создавать много произведений? Он же не булочник, не строитель, которые чем больше испекут и построят, тем лучше. Художнику главное - выразить свои чувства, мысли. Кстати, это можно сделать и в одном-единственном произведении, история знает такие примеры.

- Какие примеры? - заинтересовался Макар.

Он сразу же захотел создать какое-нибудь одно произведение, чтобы родители раз и навсегда отстали от него насчет трудолюбия и развития неизвестных талантов. А что, сделал дело - гуляй смело! Занимайся всякими расследованиями в свое удовольствие.

Папа быстро открыл рот, готовый произнести какое-нибудь имя, но тут же закрыл его. Видно, не так просто было найти пример! Все-таки, наверное, великие люди успевали сотворить самое малое несколько произведений... Макар вздохнул. Понятно было, что одним шедевром ему от родителей не отделаться.

- Да нет, я не об этом, - сказала Соня. - Не о том, что их мало. Мне почему-то кажется, что здесь представлены не все его работы...

- Странно, - улыбнулся папа. - Во-первых, любой художник не дает на одну выставку все свои произведения, а во-вторых, откуда у тебя такая уверенность? Ты же впервые видишь этот альбом!

- Просто удивительно... - задумчиво произнесла Соня. - Сколько я ни пыталась заниматься живописью, а даже красками не могла передать столько движения, столько динамики и эмоций, столько живого чувства... А ведь это скульптуры! Посмотри, каждая из его работ выражает какое-нибудь сильное чувство.

"Опять лекции про искусство! - вздохнул Макар. - Вот интересно: Лешка глупый, Соня умная, а я не понимаю ни одного, ни другую... Не выйдет из меня создателя шедевров - люблю ясность. А творцы эти, видно, вечно мозги пудрят сложностями".

- Наверное, я вам в прошлый раз не очень подробно рассказал про Веню, - ответил папа. - Лучше показать на примерах. Вот - "Порыв". Можно подумать, что это просто кусочек растянутой пружины. Но он напоминает руку, посланную вперед, и при этом кажется, что рука оглядывается, словно не может оторваться от пославшего ее. В этом порыве и сомнение, и устремленность! А вот скульптура "Уныние". Ведь даже человеческую фигуру трудно распознать - а чувство ярче, чем в любом живом существе. Смотрите, как безвольно опустились две хворостинки, изображающие руки, какая линия спины - ведь в ней нет ни радости, ни надежд.