Нора Робертс - Затерянные в смерти

Гость встал, а Рорк пересек комнату и пожал руку объекту преследования своей жены.

— Мы с Иваном вместе работали в тяжелые времена. Он тогда был совсем мальчишкой, а вот сумел сделаться незаменимым. Мы много лет не виделись, вот теперь вспоминаем и что раньше было, и что нового случилось.

— Вот как? — Рорк сунул руку в карман, где диск соседствовал с серой пуговицей, которую он всегда носил с собой — на память и на удачу. — И что же нового случилось?

— Ну, до настоящего времени мы еще не успели дойти. — Гость смущенно улыбнулся. — Я решил с этим подождать, пока ваша жена не вернется домой. Мне кажется, ей тоже интересно будет послушать.

— Я принесу кофейные чашки. — Соммерсет хлопнул Драско по плечу, встал и вышел из комнаты.

— Вы вооружены? — спросил Рорк.

— Нет. — Драско поднял руки, словно приглашая себя обыскать. — Я здесь не для того, чтобы кому-либо доставлять неприятности.

— Что ж, в таком случае садитесь. Может, введете нас с Соммерсетом в курс дела?

Гость сел, и тут же, как по команде, Галахад вскочил ему на колени.

— Симпатичный котик.

— Мы его любим.

— Я не держу домашних животных, — продолжал Иван, поглаживая длинное, толстое тело Галахада. — Мне невыносима сама мысль о том, что от меня опять зависит живое существо. А роботы… это совсем не то, вы не находите? Я не хочу причинять неприятности вашему дому и расстраивать старого друга. Если бы следствие вела не ваша жена, а кто угодно другой, думаю, я был бы сейчас за много миль отсюда.

— А при чем тут моя жена?

— Мне хотелось бы рассказать при ней, — ответил Драско.

И тут вернулся Соммерсет.

— Лейтенант вернулась. — Он расставил чашки на столе и начал разливать кофе.

Ева вошла в дом и нахмурилась. Нечасто такое бывало — вошла и не увидела в холле ни Соммерсета, ни кота у его ног. Зато она услышала звяканье посуды в гостиной и замерла у подножия лестницы.

Рорк показался в дверном проеме и окликнул ее.

— Хорошо, что ты здесь. Нам надо поговорить. Ситуация изменилась.

— О, да, ситуация изменилась, — согласился Рорк.

— Можем с таким же успехом объясниться до того, как я…

Ева замолкла на полуслове, подойдя к дверям гостиной и увидев человека, за которым охотилась. Он сидел, уютно устроившись в кресле, а у него на коленях лежал ее кот. Она обнажила оружие.

— Разрази меня гром!

— Вы что, с ума сошли? — взорвался Соммерсет, когда она ринулась через всю комнату.

— Прочь с дороги, а то положу тебя первым.

Он не сдвинулся с места. Вся его тощая фигура излучала негодование.

— Я не позволю угрожать гостю и моему другу в стенах нашего дома.

— Другу? — Ева метнула испепеляющий взгляд на Рорка.

— Не трать свои убийственные взгляды на меня. Я сам только что пришел. — Но он коснулся пальцами ее руки, сжимавшей оружие. — Это тебе не понадобится.

— Мой главный подозреваемый сидит у меня в доме, гладит моего кота, и вы все пьете кофе? — Отойди, — холодно приказала она Соммерсету, — а не то, богом клянусь…

Иван Драско заговорил на языке, которого она не понимала. Соммерсет резко повернулся и уставился на него. Его ответ прозвучал столь же невразумительно, но Ева уловила в интонации изумление и недоверие.

— Прошу прощения за грубость. — Драско нарочито держал обе руки на виду. — Я только что сказал моему другу, что я убил женщину. Он не знал. Надеюсь, у него из-за этого никаких неприятностей не будет. Надеюсь, я все смогу объяснить. Вы позволите мне объяснить? Здесь, в спокойной обстановке, в присутствии друга. Потом я пойду с вами, если вы так решите.

Ева обошла Соммерсета. Она опустила оружие, но не спрятала его в кобуру.

— Что вы здесь делаете?

— Жду вас.

— Меня?

— Я должен вам все объяснить. Вам нужна информация. Я не причиню вам вреда — никому из вас. А этому человеку, — Драско указал на Соммерсета, — я ему жизнью обязан. Все, что ему дорого, священно для меня.

— Я думаю, бренди. — Рорк наполнил и передал Соммерсету коньячную рюмку. — Вместо кофе. — Вторую он протянул Драско.

— Спасибо, вы очень добры. Я убил женщину, называвшую себя Даной Бакли. Впрочем, это вы уже знаете. Думаю, вы уже знаете, хотя бы отчасти, как я ее убил. Я очень много о вас прочитал прошлой ночью, лейтенант. Вы умны, вы хорошо делаете свою работу. Но тут важно «почему», это всегда важно, когда речь идет о жизни и смерти, вы же понимаете, — добавил он, пытливо вглядываясь в ее лицо. — Мне кажется, вы в это верите.

— Она убила вашу жену и дочь.

Его глаза удивленно округлились.

— Вы быстро работаете. Они были прекрасны и невинны. Я не сумел их защитить. Я любил свою работу… там, у меня на родине. — Он бросил взгляд на Соммерсета. — Любил ее смысл, понимал ее значение. Я верил, что сумею сделать мир лучше.

— Вы были… вы… ученый, — перебила Ева. — Я читала ваше досье.

— Ну, значит, вы просто отлично делаете свою работу. Вы нашли все остальное?

— Да. Совсем недавно, — ответил на это Рорк. — Мне очень жаль. Организация Внутренней Безопасности хотела его завербовать, — повернулся он к Еве. — Возможно, чтобы использовать как крота или просто переманить на нашу сторону.

— Я был счастлив там, где жил. Я верил в то, что делал, — вставил Драско.

— Они рассматривали различные варианты, — продолжал Рорк. — Похитить его, пытать, похитить его ребенка, дискредитировать его. Поскольку время поджимало, решили лишить его связей с родными местами, а потом предложить не только убежище, но и месть.

— Они послали эту женщину убить мою жену, мою дочь и представить дело так, будто мои соотечественники приказали это сделать. Мне показывали документы, приказы об уничтожении меня и моей семьи, называли мне имена исполнителей. Понимаете, я должен был быть дома, но у меня машина сломалась, и это меня задержало. Конечно, они это подстроили, но тогда я им поверил. Уж кому, как не мне, знать, как такие вещи делаются, как их легко подстроить. Но я был в таком горе, и я поверил. Я был без ума от горя. Я предал хороших людей, потому что поверил в ложь. И я охотно забрал свой фунт мяса, я стал одним из них. Все, что я делал эти двадцать лет, все было замешено на крови моей жены и дочери. Они убили их, чтобы использовать меня.

— Почему сейчас? — спросила Ева. — Почему вы казнили ее именно сейчас и разыграли такой спектакль?

— Полгода назад я нашел этот файл. Искал некоторые давние записи и нашел этот файл. Человек, который заказал эти убийства, давно уже мертв. Возможно, файл забыли по неосторожности. А может, кто-то хотел, чтобы я его нашел. Мы живем в лживом мире. — Драско методично поглаживал кота. — Я долго обдумывал, как мне ее убить. Много способов перебрал. — Он вздохнул. — Долгое время я был лабораторной крысой, а тут… начал тренироваться. Единоборства, вооруженная борьба, разные виды оружия. Я тренировался каждый день, как в старые времена. — Он с улыбкой взглянул на Соммерсета. — Опять у меня появилась цель. Я вернул Потерянное Время. Правда, удачное название? Все то время, что я потерял. Все то время, что она у меня украла. Украла мою жену, мою дочку.

— Мне очень жаль, Иван. — Соммерсет утешающим жестом положил руку на плечо друга. — Я знаю, каково это — потерять ребенка.

— Она была такая умненькая, свет… огонечек в моей жизни после всего этого черного ужаса военных лет. А эта женщина погасила ее, как свечку. Ради денег. Если вы читали файлы, значит, знаете, что она собой представляет. — Он помолчал, отпил немного бренди и как будто успокоился, овладел собой. — Я составил план. Я всегда здорово разбирался в стратегии и тактике, ты же помнишь.

— О, да, я помню, — согласился Соммерсет.

— Мне надо было действовать быстро. Устроить специально для нее утечку данных, создать впечатление, что я недоволен своим положением, зарплатой, что я готов торговаться с тем, кто предложит цену выше.

— То есть вы предоставили ей сделать ход, дали ей выбрать время и место, чтобы она поверила, что преимущество на ее стороне.

Вот теперь он улыбнулся Еве.

— Она была не так умна, как вы. Может, была когда-то… Но она слишком жадная и самоуверенная. Она и не собиралась платить мне за устройство и за украденные файлы. Она убила бы меня, забрала бы устройство и всю документацию. Выставила на аукцион, пусть другие конкурируют. Понимаете, для нее не существовало ценности чьей бы то ни было жизни. Для нее ни люди, ни организации, ни борьба за идею или за правое дело ничего не значат. Ей нравилось демонстрировать свою власть, ей нравилось убивать. Это есть в ее психологическом портрете.

Ева кивнула:

— Я его читала.

И опять его глаза округлились. Он бросил взгляд на Рорка.

— А вы, оказывается, можете еще больше, чем о вас говорят. Как бы мне хотелось с вами побеседовать…