Игорь Христофоров - Воровские гонки

- Извините, - на этот раз она уже покраснела. - Но на эту кредитку тоже нет подтверждения...

- Ты что, охренела?! - шарахнул басом по супермаркету рыжий.

Кассирша, насмотревшаяся за полгода работы на плебейскую грубость новых русских, безразлично вытащила из груды карточек еще одну.

- Здесь тоже нет подтверждения, - прочла она уже знакомое "NO ADVISED" на дисплее терминала.

- Как это нет?! - хрустнул кулаками рыжий. - На этом счету полста тыщ "зеленых! Я с него, еще когда в правительстве работал, отоваривался!

- Звоните в банк, - предложила кассирша.

Она только что закончила проверку остальных кредитных карточек, и за ее спиной дыбилось уже два охранника. У второго, недавно появившегося, поперек переносицы гусеницей лежал шрам, и черноволосому почудилось, что охранник признал в рыжем обидчика, посадившего ему в детстве именно этот шрам. Во всяком случае, особой нежности в его взгляде не было.

- Платоныч, это недоразумение, - напомнил о себе черноволосый. - Я оплачу товар.

Кассирша взяла его серебристую кредитную карточку с таким видом, будто ей сунули в пальцы кусок грязи.

- Где у вас телефон?! - гаркнул охранникам рыжий.

- Здесь... рядом, - скупо выдавил первый из них и вынул дубинку

из чехла.

Возможно, в этом супермаркете телефоны работали только от удара

дубинкой.

- Где здесь?!

- Идемте со мной к столику.

- На ваш счет тоже нет подтверждения, - вернула кассирша серебристый прямоугольник черноволосому.

- Не может быть! - удивился он.

- Это не супермаркет! - обернулся рыжий. - Это аферисты! У тебя тоже ноль?

- Да, - ответил черноволосый. - Бред какой-то... Двадцать три тыщи баксов - и нет подтверждения...

- Подвинь телефон! - шлепнулся на стул рыжий. - Я вас всех урою! Вы все у меня умоетесь!..

Через сорок минут с небольшим рыжий и черноволосый сидели уже не в супермаркете и не на переговорах с компаньонами, а в кабинете начальника отдела валютных операций банка, и худенький мальчик в очках за пару десятков тысяч долларов разговаривал с ними как с нашкодившими первоклашками:

- Все ваши претензии необоснованны. На ваших счетах нет ни цента.

Вы можете возмущаться сколько угодно, но это ничего не изменит...

- Как это нет?! - подался вперед побуревший мужик с рыжими

волосами. - Там только на одном было почти двести тыщ "зеленых"!

Они что, испарились за ночь?

- Я дал указание разобраться, - холодно ответил мальчик. - Вам сделают справку о снятии сумм со счетов за последние месяцы...

- Какие месяцы! Я еще на той неделе с кредитки вашего банка купил холодильник! Какие месяцы!

- Разберемся, господин Рыков.

- А у меня? - напомнил о себе черноволосый.

- У вас та же картина, господин Баркушевский.

- Барташевский, - поправил его черноволосый. - У вас в банке процветает воровство. У меня на счету было двадцать три тысячи долларов. Это все, чем я обладал...

- Справку о снятии сумм со счета вам тоже предоставят, - безразлично пояснил мальчик. - Поверьте, речь идет о доверии к банку, и мы сделаем все, чтобы вы узнали, куда исчезли ваши деньги...

- Бред какой-то, - устало выдохнул Барташевский. - Как в футболе...

- В каком футболе? - обернулся Рыков.

За эти сорок с небольшим минут его рыжий ежик на фоне побуревшего лица стал выглядеть седым. Усы отвисли как у мокрой лисы.

- В каком футболе? - повторно спросил он.

- В обычном. Когда на табло одни нули. Сплошные нули...

Глава третья

РУССКИЙ ДАРТС

Табачный дым кольцами вился у закопченого потолка подвала. После первого же вдоха Жоре Прокудину захотелось натянуть на лицо противогаз. Но у него не было противогаза.

Он сел за столик под лестницей, смахнул на бетонный пол пустые пивные банки, прощально плюнул на них и поставил на исписанный матом и названиями хэви-металлических групп пластик литровую бутылку портера.

- Желающих больше нет?! - выкрикнул из дальнего угла подвала, с подиума, мужик с фингалом под левым глазом.

- Давай не тормози! - крикнули ему из сбившейся слева от подиума черно-кожаной толпы. - Погнали! Пиво стынет!

- А ты не будешь?! - крикнул обладатель фингала Жоре Прокудину.

Тот молча вскинул над головой кулак с торчащим средним пальцем. Кто-то радостно гыгыкнул, но фингалоносец не отреагировал. В его единственном не замутненном синяком глазу плескался звериный азарт, и он снова вышвырнул его в толпу в крике:

- Ставки сделаны! Одиннадцать соискателей! Жеребьевка!

Жора Прокудин видел "русский дартс" уже не меньше пяти раз, и не было ни одного случая, чтобы мужик с фингалом не предлагал ему войти в пульку. Но самым интересным было то, что Жора ни разу не согласился, а мужик с упрямством автомата предлагал одно и то же.

Сегодня "русский дартс" должен был пройти без скандала. Из одиннадцати игроков десять оказались новичками, а одиннадцатый - Топор - был его корефаном. Десять олухов, разогревая себя дешевым виски и еще более дешевым пивом, даже не догадывались, что победить должен Топор, щупленький парень со светлым ежиком волос и согнутым вправо носом. Наверное, у Топора согнут был не только нос, но и что-то еще в черепе, потому что когда он улыбался, то вправо уезжал не только нос, но и рот, подбородок и одна бровь. Вторая не уезжала, она была в ссоре с остальным лицом.

- Оди-иннадцать, - с московской протяжностью объявил вытянутый номер Топор и безразлично посмотрел на Жору Прокудина.

В этом безразличии скрывались и удивление, и страх, и интерес. Топор запретил Жоре появляться в подвале-притоне, и приход корефана, который действительно уже две недели не был здесь и не видел шести последних партий в "русский дартс", встревожило его. Просто нос у Топора был настолько сильно сдвинут вправо, что у него что из улыбки что из удивления всегда получалась только ярость. Поэтому он редко улыбался и еще реже удивлялся.

- Номер первый! - хрипло вскрикнул мужик с фингалом и тут же громко прополоскал горло водкой.

С фырканьем выплюнув ее на доски подиума, он посмотрел на парня под номером один и взбодрил его:

- Поторопи-ись! У тебя рожа кирпича просит.

Не обращая на него внимания, парень швырнул дружку куртку-косуху, зашел за деревянный щит, спрятал глаза за плавательные очки и только после этого сунул лицо в овальную прорезь. Раньше на пляжах фотографы снимали таким образом граждан отдыхающих, и при этом на карточке данные граждане получались либо в кавказской бурке на ахалтекинце, либо с огромной рыбой в руке, либо со знатной красоткой у плеча. Смотря что нарисовано на щите. На том, что стоял на подиуме, ничего нарисовано не было. На выкрашенной черной краской плахе белело длинноносое лицо номера первого, и выпученные плавательные очки делали его похожим на марсианина. Или на рака, у которого примерно так же торчат глазенки-шарики.

В английском дартсе игроки метают коротенькие дротики, в русском резиновые мячики размером с теннисные. Десять конкурентов - десять бросков. Метров с двадцати пяти. Выстоял все броски, не упал, не оторвал хоть на секунду лицо от дыры - считай, победил. Значит, твои сто "баксов" даром не пропали. Если ты один устоишь - тыща сто твои. Если двое - сумма пополам. Обычно выстаивал только один Топор.

- Э-эх! - врезал мячиком по переносице номеру первому пьяный вдребадан мужик с порядковым номером десятым.

- А-ах! - ответил ему на удар по переносице номер первый и рухнул на грязный заплеванный пол. - Но-ос!.. Но-ос!.. С-сука, ты разбил нос!..

- Не скули! - гаркнул на него судья-фингалоносец. - Замочишь ему в харю мячом, когда его очередь подойдет!

- Это нечестно! - скулил поверженный. - Не его очередь была кидать!

- В бросках очереди нет, - напомнил судья. - Иди умойся.

Жора Прокудин лениво глотнул плотного хмельного портера, с безразличием посмотрел на сопляка с разбитым носом, на его запрокинутую голову и подумал, что в этот раз Топору придется поделить "бабки" с пьяным мужиком.

Бухие ничего не чувствуют. Хоть трактором через него переезжай. А у мужика к тому же было типичное лицо тракториста: продубленое, с глубокими оспинами и трехдневной щетиной. С какого вокзала припер его хозяин притона, обычно набиравший игроков, Жора даже не мог представить. Не меньше чем с Казанского. Люди с такими лицами могли жить только за Уралом. Где-нибудь на заимке, в тайге. И не реже раза в неделю руками намертво валить медведя.

- Э-эх! - вышиб очередного претендента мужик.

Мячик отлетел ото лба кавказца, единственного иноземного претендента на тыщу долларов с лишком, и сын гор грохнулся на спину с такой силой, как будто рухнул потолок. Зрители взревели в восторге. Ставки тотализатора, бушевавшего в толпе, уже не замечали никого на подиуме, кроме мужика. "Неужели Топор проиграет?" - удивленно подумал Жора Прокудин, и что-то противное и тоскливое сжало пальчиками сердце. Он поневоле приложил к солнечному сплетению ладонь и сразу вспомнил бумажное лицо парня. Наверное, он умер, когда Жора захлопывал рядом с ним дверцу. Через семь минут уже у входа в приемное отделение больницы у парня были окоченевшие пальцы. Он вырвал из них малюсенькую записную книжечку, помог врачам перетащить парня в морг и только потом вспомнил о деньгах. Они влипли в лужу крови, и он не решился отодрать их. Он подождал в противоположном дворе, пока у "жигуленка" убитого появятся милиционеры, издалека посмотрел на врача, озирающегося в поисках Жоры, и пытающегося что-то рассказать сонному сержанту, и поплелся в подвал к Топору. Других друзей у него не имелось. Босс - не в счет. Босс на звонок не ответил, а это означало только одно: звонить надо через час. Не меньше. Босс никогда не разговаривал с ним при свидетелях.