Виктор Пронин - Купите девочку

– А что говорят эксперты?

– Вот то и говорят, что я тебе доложил.

– А старик?

– Молчит. Ни слова, Паша, ни звука.

– И ни взгляда? – усмехнулся Пафнутьев.

– А вот тут ни фига, Паша! Взгляды он такие бросает, что я не решаюсь с ним в кабинете один на один оставаться.

– Крепкий старик? Гигант? Монстр?

– Опять же, ни фига. Хилый старикашка, занюханный дальше некуда, пенсионер, бывший дорожный рабочий. Живет здесь недалеко, шатается по этим же вот улицам.

– Обыск?

– Пусто.

– Оружие? Наркотики? Взрывчатка? – перечислил Пафнутьев обычные находки, с которыми он сталкивался едва ли не каждый день, едва ли не при каждом обыске.

– Коробка из-под фотоаппарата «Зенит», а в ней ордена и медали. За взятие Будапешта, Варшавы, Берлина, Парижа, Лондона, не знаю, что он там еще брал в своей жизни. Если бы не остановили, наверняка и Вашингтон бы взял запросто. И это, победитель соцсоревнования... Большим ударником был, оказывается, Сергей Степанович Чувьюров. Ты когда-нибудь слышал такую фамилию – Чувьюров? Что-то в ней слышится чреватое, а, Паша? – Шаланда приник тяжелой грудью к столу и уставился на Пафнутьева с таким напряжением, будто и в самом деле фамилия задержанного таила в себе опасность.

– А ты когда-нибудь слышал фамилию Пафнутьев? – спросил Пафнутьев. – А фамилию Шаланда слышал?

– Да ладно тебе! – Шаланда махнул тяжелой ладонью. – Старику седьмой десяток. Парень, который его скрутил и доставил, настаивает, что тот порешил и его друга. Неделю назад. Понимаешь? Друга зарезал, а теперь и за ним охоту начал. Безнаказанность, она, знаешь, к чему приводит?

– К чему?

– К беспределу! Она толкает все на новые и новые преступления. Понял? – сурово спросил Шаланда.

– Понял. Значит, что же получается? – медленно проговорил Пафнутьев, начиная наконец проникаться заботами Шаланды. – Выходит, оба пострадавшие, и тот, недельной давности труп, и свеженький, который доставил к тебе этого страшилу, – знакомы друг с другом?

– Да, – кивнул Шаланда. – Очень хорошо знакомы. И оба знают старика. Паша, я тебе сейчас такое скажу... Такое скажу... Эти ребята под два метра... Амбалы, понял? Самые настоящие амбалы.

– Какие ребята?

– Ну этот... Труп и тот, который притащил старика к нам. У парня в боку дырка от штыка, но он смог. Дырка оказалась несерьезной... Малость промахнулся старик, понял? Промахнулся. А намерения были еще те... – Шаланда выдвинул ящик и со стуком положил на стол длинный черный штык времен Второй мировой войны. Штык был заточен до такой остроты, которую можно было сравнить разве что с игольной. Лишь у самого основания оставались ребра бывшего штыка, только по этим выступающим ребрам и можно было установить, что это все-таки не заточенная арматурная проволока, а самый настоящий штык, боевое оружие. Рукоять представляла собой намотанную на утолщенную часть штыка изоляционную ленту. Но она была очень удобна, поскольку позволяла обхватить рукоять намертво. Лента просто прилипала к руке, сливаясь с ладонью, и заточенный штык становился смертельно опасным оружием даже в немощной руке старика. Нетрудно было себе представить, как он входил в тело – с такой легкостью, будто проникал в подтаявшее масло.

Пафнутьев взял штык, взвесил на руке, повертел перед глазами, а когда положил на стол, увидел на своих пальцах черные следы изоляционной ленты.

– На экспертизу отдавали?

– Никаких следов крови... Прежней крови, – уточнил Шаланда. – Лента совсем свежая. Если это действительно он, то старик сменил ленту. Представляешь, Паша, какая хитрость, какая сатанинская предусмотрительность! Мы ищем следы крови, а их и быть не может! Лента-то новая.

– А при обыске?

– Нашли ленту, эту самую. Но Чувьюров и не отрицает, что это его штык. Он ничего не отрицает. И ничего не подтверждает. Он молчит. И сверкает глазами. И все. Да, и желваками ворочает. У него такие бугристые, выступающие желваки. По ним только и можно догадаться, что он все-таки слышит мои вопросы.

Пафнутьев помолчал, что-то прикидывая про себя. Мелькнувшая невнятная мысль тут же ускользнула, и он мучительно пытался понять, вспомнить – что же промелькнуло сейчас перед ним? Не то догадка, не то вопрос, который мог бы все поставить на свои места...

– Значит, ты говоришь... – начал он медленно, но Шаланда, не поняв его состояния, перебил:

– Старика сейчас доставят сюда. И ты можешь сам с ним поговорить, если тебе, конечно, это удастся.

– Подожди, Шаланда, заткнись, – поморщился Пафнутьев. Приближающаяся догадка опять растворилась в воздухе. – Не суетись. Значит, ты утверждаешь, что труп... Что старик был знаком с трупом? Разумеется, когда тот еще был живым человеком? И со вторым пострадавшим, которого он поцарапал, тоже знаком, так?

– Да. Он знал обоих.

– Хорошо. Идем дальше... Оба парня тоже были друг с другом знакомы?

– Да, Паша! Ты правильно понял. Они, можно сказать, друзья.

– Что же объединяло двух молодых амбалов и старика? Почему они все оказались знакомы? Что их связывало? И нет ли в этой связке кого-либо еще? Может, они все друг за дружкой охотятся?

– Оба парня работали в одной фирме. «Фокус» называется.

– И оба под два метра?

– Да.

– В эту фирму набирают людей по росту?

– Паша! – Шаланда неожиданно обиделся и покраснел, решив, что его недооценивают или же пытаются выставить придурком. С кем бы ни разговаривал Шаланда, он постоянно подозревал, что с ним хотят поступить именно так – выставить придурком. – Если ты не знаешь, то я тебе скажу... Сейчас в любой фирме набирают по росту. И чтоб была у людей твердая рука и верный глаз. И чтоб знали они десяток-другой приемов из разных там единоборств. Эти ребята служили в «Фокусе» не то телохранителями, не то снабженцами, а скорее всего, занимались и тем и другим.

– Может быть, в этом фокус?

– Паша, ты так удачно шутишь, что общаться с тобой – сплошное райское наслаждение. Но ты вот что пойми: этот старик – маньяк. Злостный убийца, который просто тронулся умом, крыша у него поехала. Он зарезал одного человека, пытался зарезать другого. По чистой случайности парни оказались из одной фирмы. Я наводил справки – фирма в порядке. Все в норме – лицензии, допуски, регистрации.

– И с налогами полный порядок?

– Да. Я специально наводил справки.

– Но так не бывает! – усмехнулся Пафнутьев.

– Бывает, Паша, все бывает! – с неожиданной горячностью заверил его Шаланда. – Бывает. Эти ребята жили в одном подъезде и только поэтому стали жертвами маньяка.

– Они братья? – спросил Пафнутьев.

– Нет.

– Родственники?

– Нет.

– Квартиры по соседству?

– Они жили в одной квартире.

– Понял, – кивнул Пафнутьев. – Гомики.

– Нет! – выкрикнул Шаланда с таким гневом, будто его самого заподозрили в позорном мужеложстве. – Они просто жили в одной квартире. Так бывает.

– В этой квартире еще кто-то живет? Кроме них?

– Не знаю, – покраснел Шаланда. – Не устанавливал. Пока не занимался этим. В конце концов, они пострадавшие. Жертвы. Меня больше интересовал преступник. Вот о нем спрашивай, о нем могу рассказать побольше.

Пафнутьев подошел к окну и долго вслушивался в перезвон капель, которые срывались с мокрой крыши и падали на жестяной карниз. Эти весенние звуки, видимо, нравились ему, что-то напоминали или пробуждали в его душе, и он простоял так несколько минут, склоняя голову то к одному плечу, то к другому.

– Весна, – наконец выдохнул Пафнутьев с печалью в голосе. – Ручьи бегут, девушки прыгают через лужи... Ты заметил, Шаланда, как укоротились юбки за последний год?

– Я заметил, как с каждым годом укорачивается у людей жизнь, – мрачно ответил Шаланда, не желая поддаваться на весенние призывы Пафнутьева.

– Все в мире взаимосвязано, Шаланда, – вздохнул Пафнутьев и вернулся на свой стул. – Не замечая укороченных юбок, Шаланда, ты очень многое упускаешь в своей жизни и в своей служебной деятельности. Печально, Шаланда, но это так.

– Ты убедился в этом на собственном опыте? – усмехнулся Шаланда, радуясь, что и ему удалось укусить Пафнутьева.

– Ну, не на твоем же, – Пафнутьев поставил локти на колени и подпер щеки кулаками. – Где нашли труп?

– На лестничной площадке. Он истек кровью. Его утром обнаружил какой-то жилец, который первым собрался на работу.

– А где было совершено нападение на второго амбала? На той же лестничной площадке?

– Откуда ты знаешь? – подозрительно спросил Шаланда. – Я тебе этого не говорил.

– Почему-то подумалось... Странный маньяк у тебя завелся... Обычно маньяки так себя не ведут. Знаешь, как они себя ведут? Никогда не догадаешься, что разные нападения совершает один и тот же злодей. Эти маньяки, оборотни, нетопыри, вампиры меняют районы города, меняют оружие – то удавкой сработают, то ножом, то вдруг туристический топорик на работу прихватят... Кошмар какой-то! А этот... Одним и тем же штыком, в одном и том же, причем своем, подъезде, на одних и тех же ребят, которые его хорошо знают... Как понимать?