Патриция Вентворт - Убийство в Леттер-Энде. Приют пилигрима (сборник)

Они подошли к своему столику и сели, продолжая серьезный разговор под видом легкого обмена любезностями. Действительно ли Энтони снова в форме? Как ощущается уход из армии после пяти лет службы? Понравится ли ему работа в издательской фирме?

– Ты – и книги? Скучноватая работа! – Ослепительная улыбка превратила ее слова в комплимент.

Энтони холодно заметил:

– Знаешь, я люблю книги – и притом очень.

И подумал, с какой горячностью он выложил бы ей все свои планы два года назад. Теперь же это представлялось невероятным.

Лоис сказала, по-прежнему глядя на него и по-прежнему улыбаясь:

– Уверена, дорогой, что ты добьешься большого успеха.

Слово «дорогой», пусть и ничего не значащее в ее устах, покоробило его. Энтони отозвался:

– Наверняка буду повсюду находить бестселлеры.

Лоис засмеялась:

– Ты ничуть не изменился.

– Вот как? Позволь ответить тебе комплиментом на комплимент. Ты выглядишь замечательно. Правда, всегда так выглядела.

– Спасибо, дорогой! Но все-таки не всегда, тебе не кажется? Боюсь, что в определенном возрасте.

– Тебе не нужно беспокоиться об этом.

– Не глупи, – сказала она совершенно естественным тоном.

Вот это хуже всего – очень легко быть естественной с Энтони. Так было всегда. Как Лоис с этим ни боролась, существовало искушение дать себе волю, расслабиться, перестать играть роль и стать собой – такой собой, какой Энтони, видимо, ничуть бы не восхищался.

Она засмеялась своим приятным смехом:

– Дорогой мой, если я выгляжу хотя бы хорошо, это настоящее чудо. У меня только что произошла потрясающая встреча.

– Вот как? Послушай, я заказал обед – примешь ты его таким, как есть?

– Да, конечно. Ты должен знать, что мне нравится, – если не забыл. Но право, дорогой, насчет потрясающей встречи я серьезно. Я была у Мемнона.

Он спокойно посмотрел на нее.

– У Мемнона?

Не успела она ответить, как официант принес рыбу. И в эту минуту Лоис вдруг осознала, что была последней дурой, оставив Энтони.

Когда официант ушел, Лоис принялась взахлеб рассказывать о Мемноне, так как ни за что на свете нельзя было допустить молчания. Что-то во взгляде Энтони, в его сухом, легком тоне проникло сквозь ее защиту и потрясло так, как ничто не потрясало долгие годы. Нужно говорить, интересно рассказать о своем посещении, вновь обрести чувство контроля над ситуацией.

Когда Энтони сказал: «Тот самый шарлатан!», она едва не рассмеялась.

– Возможно. Но, дорогой, как это было увлекательно! Вполне стоило тех денег, что я ему заплатила.

Энтони приподнял брови – странно изогнутые брови, черные на смуглом, насмешливом лице. Глаза под ними тоже казались черными, пока на них не упал свет, и стало видно, что они серые.

– И много ты заплатила ему?

– Десять фунтов. Только никому не говори, ладно? Мы в очень стесненных обстоятельствах, дом нуждается в ремонте, но к Мемнону ходят все, и лучше умереть, чем отстать от жизни. Собственно говоря, думаю, я несколько лет была мертвой – война и все прочее. Но теперь… – она встретилась с ним взглядом, – я оживаю вновь.

– Очень интересное ощущение. И что этот фокусник сказал тебе?

Лоис откинулась на спинку стула. Не стоит брать его натиском, он всегда терпеть этого не мог. Лучше продолжать рассказ о Мемноне. Она произнесла дрожащим голосом:

– Он был… жутковатым.

– Обычный прием.

– Нет, правда. Он прямо-таки напугал меня.

Энтони слегка удивился:

– Должно быть, ловкач. Что он делал – или говорил?

Он пристально посмотрел на Лоис. Ее природный румянец сменился бледностью. Кажется, этот шарлатан действительно напугал ее. Раньше Энтони не думал, что это возможно, но Мемнону, очевидно, удалось. Ему не пришло в голову, что бледность Лоис как-то связана с ним.

Снова появился официант с подносом. Когда он отошел, Лоис очень тихо произнесла:

– Это было страшно.

– Только не говори, что он приставал к тебе! Однако уверен, ты вполне могла дать ему отпор. Осадить фокусника было бы новым впечатлением – а для чего еще стоит жить? Неужели скажешь, что потеряла самообладание?

– Ничего подобного не было. И я серьезно говорю – это было страшно.

Его брови приподнялись:

– Только не говори, что он вызвал призраки всех несчастных, кого ты пронзила взглядом или заморозила неприступностью!

Лоис очень тихо проговорила:

– Я серьезно.

– Ты ждешь, что я стану ободрять тебя, втыкать соломинки в волосы – они испортят твою прическу – и стонать в такт варварской мелодии, которую сейчас исполняет оркестр? Мы попадем в колонку светской хроники, если ты этого хочешь: «Майор Энтони Леттер, только что поступивший в издательскую фирму, основанную его знаменитым двоюродным дедушкой Изикиелом»…

Лоис перебила его мягким, обиженным голосом:

– Я хочу рассказать тебе об этом. Будешь слушать?

Она была бледной, трогательной. Такой он ее ни разу еще не видел.

– Так что же этот тип сообщил тебе?

Лоис так понизила голос, что Энтони едва ее слышал:

– Он сказал… мне нужно беречься… яда.

Энтони откинулся на спинку стула.

– Какое странное заявление!

– Да, так ведь? Не очень приятное.

– Совершенно неприятное. С чего он это взял?

Румянец ее возвращался – чистый, яркий, больше всего украшавший ее. Однако без него она выглядела моложе.

«Странно», – подумал Энтони.

Лоис ощутила странное облегчение. Теперь он внимательно смотрел на нее, внимательно слушал. Она рассказала ему больше, чем собиралась рассказывать – ему или кому бы то ни было.

– Он говорил очень странные вещи. Сказал, что кто-то хочет отравить меня – совершенно всерьез.

– Еда здесь не настолько скверная.

– Оставь свои шутки. Это было ужасно. Испугать меня нелегко – ты это знаешь. Но он… почти… испугал.

– Хотел, чтобы у тебя по коже побежали мурашки, и, похоже, добился своего.

Лоис покачала головой:

– Не совсем. Но не очень приятно слышать, что кто-то – находящийся рядом – хочет тебя отравить.

– Он так сказал?

– Да, так – кто-то находящийся рядом. Но не сказал, мужчина это или женщина. Ответил, что не знает. Знаешь, он даже сказал, что, возможно, это я сама. – Лоис нервно засмеялась. – А я ответила, что ни в коем случае не стану травиться. Я слишком люблю жизнь, чтобы от нее отказываться.

– Да – думаю, любишь.

Лоис взяла сигарету и подалась к Энтони, чтобы прикурить. Когда кончик сигареты засветился красным и между ними поднялся дымок, она с недоумением произнесла:

– Он сказал очень странную вещь – что существует не один вид яда.

– Как банально – и как верно!

– Тогда это не показалось банальным.

Энтони засмеялся:

– Этот человек обладает чарами – иначе женщины не платили бы ему по десять фунтов.

Лоис недовольно нахмурила слегка выщипанные брови.

– Он очень старый – ничего подобного не было… Ладно, давай поговорим о чем-нибудь другом.

Энтони вышел из ресторана и сел в автобус. Ему определенно требовалось сменить обстановку.

Выйдя из автобуса, он пошел к одному из многоквартирных домов, выстроенных перед войной для конторских служащих. Этот дом не пострадал от войны и, если не считать стекол и окраски, был таким же, как по завершении строительства в 1938 году. В доме был автоматический лифт, и Энтони поднялся в нем на пятый этаж, нажал кнопку электрического звонка, и дверь ему открыла Джулия Уэйн.

Джулия и ее сестра Элли Стрит были дочерьми мачехи Джимми Леттера от второго брака. Энтони и Джимми были двоюродными братьями по линии Леттеров. Когда девочки росли в Леттер-Энде, а Энтони проводил там все свои свободные дни, между ними установились своеобразные отношения близости, привязанности, фамильярности, способные развиться во что угодно от презрения до любви. Собственно говоря, они представляли собой широкую раму, пригодную почти для любой картины.

Возможно, Энтони думал о Джулии, когда сравнивал Лоис с менее удачливыми женщинами, которые могут становиться возбужденными и неряшливыми. Открывающая ему дверь Джулия была именно такой. Ее вьющиеся темные волосы оказались взъерошенными, нос был испачкан в чернилах. Разумеется, будь волосы прямыми, это смотрелось бы хуже, но ни одна девушка не выглядит лучшим образом, изображая пугало. Настроение у самой Джулии немедленно испортилось. Она ожидала рассыльного от булочника и даже не вытерла с лица чернила, – а за дверью оказался Энтони, в которого она влюбилась два года назад… Этого было достаточно, чтобы воспламенить и самый мягкий характер, а Энтони вдобавок только что обедал с Лоис. Конечно же, Джулия изгнала его из сердца – это возможно, когда поставишь себе такую цель. Любовь умерла. Последний раз они виделись два года назад. Посмотрим, шевельнется ли мертвое чувство в своем саване.

Энтони поймал ее сердитый взгляд через порог и подумал, что за прошедшие два года она почти не изменилась. Пусть и не в самом лучшем виде, однако это была все та же Джулия. Высокий лоб, крепкий подбородок, но кости изящные, а между лбом и подбородком темные глаза с густыми ресницами, способные быть страстно радостными или страстно горестными. Джулия была максималисткой, и теперь ее взгляд казался страстно озлобленным.