Джеймс Чейз - Том 20. Дни печали мисс Халагген. Никаких орхидей для мисс Блендиш. Вдогонку за смертью

— Этого, по всей видимости, задушили, — неуверенно проговорил он слегка дрогнувшим голосом. — Посмотрим еще…

Водитель подошел поближе. Но Франклин предпочел остаться на прежнем месте.

Филипп открыл другой шкаф. Там лежал мужчина среднего роста со взъерошенной бородой.

— Никогда не подумаешь, что он мертв, не правда ли, шеф? — нервно проговорил водитель.

Филипп задвинул ящик.

— Ха! Это же сразу видно! У него такой вид, словно он набит соломой… Что ж, бросим взгляд на девушек. — Филипп направился через весь зал в противоположный угол.

— Хорошая идея, шеф! — лицо водителя оживилось. — А они здесь тоже есть?

Остановившись у одного из шкафов, Филипп крикнул Франклину:

— А тебе не хочется взглянуть на девушек, как этому парню?

Водитель растерялся.

— Не приписывайте мне того, чего я не говорил, шеф. Это ведь не моя инициатива, и если вы считаете, что я не должен на них смотреть, то я не буду.

Филипп молча открыл очередной шкаф, вскользь глянул на его содержимое и снова закрыл.

— Можно подумать, что красотки в наше время перестали умирать, — пробормотал он с сожалением. — Здесь старуха, и ее вид вряд ли доставит вам удовольствие. — Он перешел к следующему шкафу. — Вот у этой вид несколько получше… Эй, Фрэнки, подойди и взгляни на нее!

Франклин подошел, подталкиваемый любопытством. Все трое уставились на тело лежащей на платформе девушки с огненно-рыжими волосами. Красивое, но бесстрастное лицо имело трагическое выражение существа, не знавшего в жизни ничего, кроме разочарований и горя. Ее губы и мертвые оставались нежными, а на подбородке горело алое пятно помады.

Филипп откинул простыню, закрывавшую тело девушки. Ему еще никогда не доводилось видеть столь совершенных форм.

Франклин собрался вновь прикрыть тело, но Филипп остановил его.

— Оставь! Вот это да! Никогда не встречал такой красавицы!

— Сколько же нужно денег, чтобы обладать такой девушкой! — с завистью произнес таксист.

Филипп нагнулся и прочел бирку, прикрепленную к запястью:

— «Жюли Халлаген. Двадцать три года. Рост метр шестьдесят. Пятьдесят три килограмма. Место жительства неизвестно. Причина смерти: ранение, нанесенное острым колющим предметом. Профессия: проститутка».

Н-да! — он выпрямился. Трое мужчин молча смотрели на труп.

— Кто бы мог подумать! — нарушил молчание Франклин. — Я уже был готов расчувствоваться… А это всего-навсего обыкновенная шлюха…

Филипп с укором посмотрел на него.

— Ну и что с того? Это же не мешало ей быть человеком.

Франклин прикрыл тело простыней и закрыл шкаф.

— Надеюсь, ты не принадлежишь к породе мечтателей-идеалистов, создающих романтический ореол вокруг погибших девушек? — проворчал он.

— Разумеется, нет. Эта девушка просто занималась своим ремеслом. Не слишком уважаемым, может быть, но тем не менее она была одной из нас, таким же человеческим существом. — Филипп вернулся к скамье и вновь сел.

— Брось, Филипп, — Франклин подошел к нему. — Шлюха есть шлюха. А шлюх я органически не терплю. И, скорее всего, она получила по заслугам!

Таксист тем временем вновь открыл шкаф и рассматривал девушку зачарованными глазами. Франклин и Филипп не обращали на него никакого внимания.

— Неужели ты не понимаешь, что многие девушки, особенно красивые, попадают в безвыходные ситуации, и сама жизнь толкает их на панель, — не сдавался Филипп. — За что же их презирать? Их можно только жалеть.

— Жалеть? Ты меня забавляешь. Я вообще не понимаю всей этой шумихи, поднятой вокруг них. Если женщина не хочет торговать своим телом, никто не заставит ее это делать. Ты их жалеешь, а они выколачивают из тебя деньги. Она обманывает тебя, крадет, презирает мужчин. Это особая каста…

— Скорее всего, это одна из девушек Равена, — не к месту ввязался в разговор водитель.

Филипп и Франклин повернулись к нему.

— Почему ты так думаешь? Видел ее там? — спросил Филипп.

— Нет, конечно. Откуда мне взять столько денег, — ответил таксист, с сожалением задвигая ящик. — Но у него всегда были самые красивые девушки, а эта очень мила.

Филипп вновь обратился к другу:

— Ты не прав, Фрэнки. У многих девушек, занимающихся подобным ремеслом, очень нелегкая жизнь. А уж девушкам Равена завидовать нельзя. Слишком просто все свалить в одну кучу..

— Кто такой Равен?

— Ты не знаешь Равена? — удивленно воскликнул Филипп, обмениваясь взглядом с таксистом. — Ну, старик! Можно подумать, ты с Луны свалился!

— Так и быть, — добродушно проворчал Франклин, — подавай свою историю. Я же знаю, до тех пор, пока ты мне ее не расскажешь, спать не дашь.

Филипп, словно только этого и дожидался, устроился поудобнее на скамейке и закурил сигарету.

— Равен был важной персоной, — начал он. — Приехал в Сан-Луи около года назад, и первым с ним столкнулся один газетчик… Началось все это весьма любопытно. И если бы не жена старого Польсена, Равен, скорее всего, занимался бы своими делишками до сего времени. Вот как это произошло…

— Проводите меня немного, дорогой, — едва только стихли последние аккорды, попросила миссис Польсен.

Джерри Гомслей искоса кинул взгляд на грузную массу дряблого, морщинистого тела, и холодок отвращения пробежал у него по спине.

— Вы не находите, что ночью сегодня слишком душно? — продолжала она, пересекая танцевальный зал. — В машине с кондиционером будет несравненно лучше, — она игриво потрепала его по руке.

— Конечно, миссис, — ответил Джерри, вытирая пот. Он уже давно чувствовал, что этим рано или поздно все закончится. Знал с прошлой недели. И теперь тащился следом за ней, содрогаясь от отвращения. Люди оглядывались на них, и он видел, как некоторые обменивались многозначительными взглядами.

Когда он проходил мимо оркестра, дирижер что-то крикнул, но Джерри уловил лишь смысл обидной реплики. Уже на выходе он попробовал было уговорить ее остаться, но это было все равно, что задержать накатывающийся прибой руками.

После спертого, пропахшего потом воздуха дансинга, несмотря на жару, дышалось легко. На минуту они задержались на верхних ступеньках, привыкая к мраку. Она взяла его руку, и вновь дрожь отвращения пробежала по спине Джерри.

— Не правда ли, здесь так чудесно, — сказала она. — У меня такое ощущение, будто я помолодела лет на десять.

— Не говорите так, — автоматически ответил он. — Вы и так молоды.

— Будем смотреть правде в глаза, Джерри, — ответила она. — Я уже не так молода, но сейчас лучшая пора моей жизни. Мне еще далеко до старости.

Он содрогнулся.

Из мрака ночи бесшумно вынырнула машина. Как чертик из коробочки, оттуда выпрыгнул молодой водитель и, обежав машину, приглашающе открыл дверцу. Гомслей почувствовал себя в западне. Она так лихо все устроила! Водитель удивленно посмотрел на него, видя замешательство Джерри, и сделал приглашающий жест рукой. Джерри безропотно забрался на место водителя, а рядом с комфортом расположилась миссис Польсен. Он был готов заплакать от стыда.

— Здесь так прохладно, — сделал он последнюю попытку. — Вы не боитесь простудиться? Может быть, нам вернуться?

— Ну нет!.. — с легким смешком ответила она. — Если будет холодно, надеюсь, ты меня быстро согреешь…

«Так и будет, — подумал Джерри. — И не надо строить на этот счет иллюзий!»

— Куда едем? — спросил он, медленно выруливая на шоссе.

— Езжайте пока прямо, — миссис Польсен как бы ненароком прикоснулась к его плечу.

Он почувствовал тяжесть ее горячего дряблого тела и не находил в себе смелости оттолкнуть ее. Проехав по автостраде около трех миль, Джерри по ее команде повернул налево. Шины зашуршали по мелкому гравию, и вскоре кроны деревьев закрыли небо.

— Остановитесь! — приказала она вдруг охрипшим голосом.

Он сделал вид, что не слышит, и продолжал давить на педаль акселератора.

— Джерри, мой дорогой мальчик, я же приказала тебе остановиться, — прошептала она ему прямо в ухо. — Я хочу тебе кое-что сказать.

В ту же минуту ее рука повернула ключ зажигания, рокот мотора умолк, и машина, проехав несколько метров, остановилась.

Гомслей, сжав вспотевшими руками руль, пристально смотрел в темноту. С минуту они молчали.

— Джерри, дорогой, вы очень красивый мальчик, — миссис Польсен коснулась его руки.

Гомслей рефлекторно дернулся.

— Счастлив, что вы так думаете, — тихо ответил он. — Я польщен.

Женщина нервно дышала ему прямо в лицо.

— Мой маленький Джерри, — с придыханием прошептала она, — вы самый красивый мальчик, которого я когда-либо видела. Не знаю, что бы мог подумать мой муж, но мне хочется быть очень ласковой с вами…