Мария Жукова-Гладкова - Колдовские страсти

Внезапно у газона, идущего вдоль дороги и отделяющего проезжую часть от не освещенной ни одним фонарем пешеходной дорожки, по которой я шествовала в гордом одиночестве, прямо напротив входа в исполком притормозила какая-то «толстая» темно-синяя иномарка, задняя дверца открылась – и на уже покрытый травой газон с заднего сиденья выбросили… человека.

Я застыла на месте, стоя на одной ноге: вторую уже вынесла вперед, чтобы сделать следующий шаг, но поставить ее на землю не успела, впав в состояние шока. А иномарка тем временем рванула с места на большой скорости и, как я успела заметить, завернула на проспект Славы в направлении Московского. Из номера машины я разглядела лишь последнюю цифру, 6 вроде бы, хотя на сто процентов не уверена, остальные были несколько заляпаны грязью.

Затем глазоньки мои устремились на тело, лежащее на травке. Вот придет народ завтра на работу в исполком, то есть Территориальное управление… Хотя кто придет-то? Завтра же суббота, тут же напомнила я себе, то есть уже сегодня. Вообще-то у нас милиция тут рядом. Взгляд невольно устремился направо, в сторону торгового центра, в котором и размещаются наше районное отделение и паспортный стол. Может, мне туда нестись? Правда, одна наша соседка, когда у ее мужа колеса с «Жигулей», стоящих под окнами, свинтили, туда месяц бегала, но так толку и не добилась. Участкового еще поймать надо, создается такое впечатление, что в свои часы приема он обязательно выезжает по какому-нибудь делу. Соседка в конце концов плюнула, решив, что колеса им все равно не найдут, а от милиционеров за свою надоедливость можно и неприятность какую-нибудь схлопотать.

Так что нужен ли нашей милиции лишний труп? И мне – лишние проблемы? А ну как захотят быстро раскрыть убийство, а тут я – первая подозреваемая? Свидетелей нет, по внешнему виду я кому угодно шею свернуть могу одной левой, откуда милиции знать, что у меня душа добрая и я мухи не обижу? А если еще на допросы придется, как на работу, ходить? Мне это надо?

Не надо, решила я, ногу на землю опустила, по сторонам огляделась. Ни души. Кто мне алиби будет обеспечивать, если что? Ведь только же, кажется, народ был. В начале Пражской – так чуть ли не толпа, а сейчас – ни одного лица, или даже гнусной физиономии, или пьяной рожи. Ау, люди! Ну хоть бы собачник какой-нибудь, что ли, нарисовался… Так нет, как назло… Хотя, с другой стороны, если никто не видел меня поблизости…

Я сделала шаг вперед, потом еще один. Редкие машины по улице проезжали, но на валяющееся на газоне тело внимания никто не обращал и не останавливался, да и, откровенно признаться, фонарей, весьма тускло освещающих проезжую часть, на газон не очень хватает, про темную пешеходную дорожку я уже говорила, да и хозяева иномарки выбрали не самое удачное в смысле освещения место, малопригодное для рассматривания трупов припозднившимися прохожими.

Еще шагов пять – и я с мертвецом поравняюсь. Надо бы побыстрее его миновать. Хотя что он мне может сделать? Идиотка, не мертвых бояться надо, сказала я себе. Живые могут оказаться гораздо страшнее. Хорошо хоть, хозяева иномарки меня на пешеходной дорожке не углядели. Или углядели и решили: идет толстая тетка средних лет, да она сейчас припустит отсюда на третьей космической… А не пора ли мне в самом деле?..

Труп шевельнулся. Я ойкнула. Труп схватил пальцами землю, совершил поступательное движение вперед, то есть в направлении меня, опять застывшей на месте, как раз напротив него. Труп… то есть это не труп. Час от часу не легче.

Я пригляделась. Вообще зрение у меня не самое лучшее (хотя и не такое уж и плохое – минус два), в очках я по улице ходить не люблю (так как считаю свои зеленые глаза самой привлекательной частью собственного организма), надеваю только в случае необходимости. Необходимость сейчас была, но очки отсутствовали, поэтому следовало подойти поближе. Как выяснилось, к живому человеку.

Подросток какой-то, решила я, приглядевшись повнимательнее. Со своей первой точки обзора я этого не поняла. И одет как-то странно. Узкие брючки и… туника? Или как это одеяние называется?

Человек тем временем пополз дальше… В направлении меня.

«Да чего я тут стою-то как истукан? – спросила я себя. – Помочь надо! В особенности если это мальчишка. По возрасту-то, похоже, как мой Петька. Только сынок габаритами в меня пошел. Хотя для парня это нормально, может, даже и здорово».

Я рванула по газону к выкинутому из машины человеку, присела на корточки – и чуть не грохнулась на пятую точку от удивления (ну, или от того, что она из моих частей тела перевешивает).

На меня подняла глаза девушка. Или женщина – возраст на глазок я определить не смогла из-за не нашего разреза глаз. Китаянка, что ли? Или вьетнамка? Или кореянка? Я как-то в них не очень разбираюсь. Ну и подарочек мне на ночь глядя!

Я на нее вылупилась, она на меня тоже.

– Ты по-русски говоришь? – пролепетала я наконец.

– Да, – прошептала она, но в этот момент обмякла всем телом и рухнула лицом в траву.

Неужто померла? Это после всех моих страхов? Я быстро нащупала пульс у нее на шее – бьется. Так, надо действовать, чтобы в самом деле не окочурилась. Силушки мне не занимать, с меня бы шпалоукладчицу какому-нибудь художнику эпохи развитого социализма писать да Ленинскую премию за свой труд получить, но не нашел меня в свое время художник… Как, впрочем, и скульптор. Я сама себе, как и обычно, нашла лишние неприятности на голову. У меня талант к этому делу с самого детства.

В общем, я китаянку-кореянку, или кто она там, подхватила на руки и поволокла к себе домой. Девушка оказалась легкой, я, случалось, сумки потяжелее таскала. Например, во время двух своих вояжей в Турцию.

До места дошла, не встретив ни души, а во дворе столкнулась с двумя Петькиными друзьями, не знаю уж откуда возвращавшимися. Ребятки были слегка под хмельком, но меня признали (как можно меня не признать? Меня раз увидишь – на всю жизнь запомнишь), вылупились на ношу в моих руках и пролепетали:

– Здрасьте, тетя Таня.

– Привет, – сказала я и как ни в чем не бывало потопала дальше.

Оглянулась: парни, раскрыв рты, смотрели мне вслед. Наверное, решают: привиделась я им в пьяном ступоре или как? До белой горячки ребяткам еще далековато, но если пойдут дорогами своих отцов, то она не за горами. А если еще и акселерацию учитывать… Ладно, пусть думают что хотят. Кого хочу – того и ношу по ночам. Мужика бы, конечно, было лучше где подобрать. Но какие мои годы? Еще три – и буду ягодка опять, совсем недолго ждать осталось.

У меня последний подъезд. Последний этаж, как я уже говорила. Пешком не пошла, в понедельник точно поднимусь, не с грузом же пешком идти? Добралась на лифте, китаянку-кореянку к стеночке приставила, чтобы позвонить, позвонила, девушку опять подхватила. В коридоре послышались шаги Анны Ивановны.

– Иду! Иду! – она всегда так говорит. А Петька, наверное, опять в компьютер нос сунул. Ну ничего, я приду – он из Интернета в дом вернется. Компьютер Петьке подарили украинские девчонки, которые у нас квартиру снимают. С одной из них клиент старым компьютером расплатился. Она вначале думала не брать, потом про Петьку вспомнила, ему как раз на шестнадцатилетие вручила, она-то сама не представляет, с какой стороны к нему подходить. А Бояров, работодатель мой, на пару с подружкой Людкой подключение к Интернету Петьке презентовали. Дальше Петька за игрушку сам расплачивается: сынок у меня молодец, подрабатывает разносом рекламы по ящикам. На Интернет, по крайней мере, хватает. Ну и нам с бабушкой иногда что-то вкусненькое покупает.

Анна Ивановна, как и следовало ожидать, застыла в дверях с открытым ртом.

– Ты кого там еще притащила? – спросила потом, отодвигаясь в сторону, чтобы я с грузом прошла в квартиру.

– Понятия не имею, – честно призналась я. – Из машины выкинули.

– Кто? – спросила Анна Ивановна.

– Не знаю. Но не могла же я ее умирать оставить?

Анна Ивановна кивнула, входную дверь закрыла на все задвижки (хотя с нашей хлипкой дверью ни одна задвижка не спасет: кто захочет – ногой посильнее пнет – она и вылетит вместе со всеми замками, достойными секретного бункера). Как раз к нашему появлению в моей проходной комнате Петя Интернет покинул и глянул на меня, вернее, мою ношу, несколько осоловевшими глазами.

– Ой, что это с ней?! – не дала ему задать ни одного вопроса Анна Ивановна. – Таня, клади ее скорее на диван! Нет, не клади! Погоди! Ни в коем случае не клади, пока я клеенку не подстелила. А то как кровь отмывать будем?

Анна Ивановна с резвостью молодой козочки рванула к шкафу, извлекла оттуда новую клеенку, кинула на диван, а затем стала руководить моим укладыванием девушки. Только водрузив ее на свое ложе, я увидела, что низ ее туники и верх брюк пропитаны кровью.

Мы с бывшей свекровью встретились взглядами.

– Боярову своему звони, – велела Анна Ивановна. – Пожалуй, это по его части.