Рита Тальвердиева - Найти меломана!

– Сколько времени вы знакомы с Александром? – перебил я свою ошеломленность.

Он приоткрыл один глаз.

– Пару лет я с ним занимался, а после…

– Насколько я знаю, вы занимались с ним около полугода…

С чего вы взяли? – поддался он вперед.

С платежной ведомости «ПЭСа», где оплачивали ваши с Сашей уроки.

Гарсиа расслабился.

– Это все милая, добрая Таисия Дмитриевна. Я занимался с Сашей бесплатно; но был момент, когда обстоятельства заставили меня искать работу. Вот Таисия Дмитриевна и походатайствовала на своем предприятии. Поверьте, Саша уникум, гений! Если б у меня была возможность, я сам бы платил за возможность общения с ним. Он на многое открыл мне глаза… И тогда…

Гарсиа вновь прикрыл веки, плотно сжатые губы дрогнули в улыбке, словно он пытался вновь войти в воды того благословенного для него времени, когда он был на 8 лет моложе и нужен людям.

– И тогда, – повторил он, – я познакомил его со своей внучатой племянницей. Кармен приехала на гастроли в Россию (она танцовщица). Три, полных три дня она выделила в своем плотном графике, чтобы навестить меня в Пятигорске.

Он потер нижнее веко и впился в меня взглядом.

– Слушаете? – пальцы на столе вновь пришли в движение. – Кармен бесподобно танцует фламенко. В тот день на урок пришел Саша и я их познакомил. Саша подарил ей свою импровизацию. Капризная, рваная мелодия царствовала недолго – ее атаковали восходящие кварты. Ведущая мелодия впала в ступор. Ход конем отрезал ей путь к отступлению. Фанфары очередного пассажа провозгласили ей шах и мат. – Пальцы мэтра вдруг сухо щелкнули, взгляд затуманился. – Саша сымпровизировал шахматную партию, на кону которой стояла чья-то судьба. Кармен вдруг разрыдалась. Я ничего не понял. Это позже, гораздо позже она мне призналась – Саша сыграл… ее судьбу. Спустя месяц Кармен сломала ногу. На карьере танцовщицы судьба поставила крест.

У меня пересохло в горле. Я прокашлялся. Хоть я не страдаю впечатлительностью, на меня подействовала убедительность Гарсиа.

– Это не совпадение, – с грустью подытожил Гарсия. – У Саши уникальный дар: трансформировать вибрации Вселенной в музыку, прозревая сквозь нее грядущее.

– Весьма любопытная гипотеза, – решил повернуть я беседу в нужное русло.

– Молодой человек, – вновь Гарсия «запамятовал» мое имя. – Я разменял девятый десяток, но в маразм пока еще не впал. А вот вам не мешало бы подковать свою эрудицию.

Не скрою, старику все же удалось меня ошарашить. Я сразу и не заметил, как мои пальцы забарабанили по столу нечто стремительное в рваном ритме «Танца с саблями». Из почтения к возрасту собеседника я промолчал.

– Ну-ну, не обижайтесь, – подобревшим голосом отозвался Гарсиа. – Я ведь сказал, что Кармен танцевала фламенко. А в Испании наиболее сильные маги гадают с помощью импровизированного танца. Танцовщица, впадая в транс, способна изобразить любовь, расставание, победу, гибель… – кому что суждено.

– Это что-то из сюжетов о племени мумбо-юмбо, с шаманами, входящими в транс…

– …с танцами под бубен, – иронично подхватил Гарсиа. – Ладно, оставим! Время подковаться на эту тему у вас еще будет, – тихонько вздохнул он. – Так что, оставьте Сашу в покое, господин журналист. Внимание прессы ему сейчас ни к чему.

– На моем месте вы предпочли бы бездействовать? – не сдавался я.

– Я уже не смогу оказаться на вашем месте. И избавьте меня от пустословия, – отмахнулся он.

И тогда я вытащил свою козырную карту и поведал Гарсиа о меценате и его Гранте в 4 миллиона евро.

– Это в корне меняет дело, – откинулся он на спинку стула. А пальцы уже проворно отбивали огненную жигу.

Его непосредственность меня рассмешила. Вот это по-нашему, по-русски!

– Чему вы удивляетесь, Арсений? – он вновь соизволил назвать меня по имени. – Если деньги – зло, то большие деньги – свобода от зла. Чего я и желаю нашему мальчику. Так что, чем могу – помогу.

Его пальцы уже не тарабанили по столу, зато оживленно пошла наша беседа.

Спустя тридцать минут я выудил главное: Саша Вальс, он же – с легкой руки моих собратьев по перу – Меломан – наверняка, скрывается где-то рядом. С его склонностью к импровизации он не будет ждать у моря погоды, а решится на некий нестандартный ход. Оружием своим он изберет то, которым владеет в совершенстве – музыку. И на его стороне будут играть энергетические потоки Вселенной.

Лишь в понедельник удалось Синкину встретиться с астрологом. И здесь не обошлось без Кривошеева, вернее, без протекции его знакомого журналиста – Данилова. Арсений Данилов и передал столичному гостю необходимые для прогноза сведения.

Лицом и статью магистр напоминал известного артиста, его фамилия так и крутилась на языке. Тонкий гордый профиль, ясный взгляд, легкий, не местного разлива, загар и шелковистая седая грива. Имиджмейкеры заскулили бы от предвкушения, если б им пришлось раскручивать подобного типа – хоть на губернатора, хоть на президента. И с радостью ополовинили бы свои заоблачные расценки.

Мармаров едва улыбнулся, а Синкин мгновенно прочувствовал силу его обаяния. Только сейчас он понял, что харзма и магнетизм не понтовые понятия, которыми жонглируют политтехнологи. На все 100 срабатывает лишь наглядная агитация…

Едва Синкин вспомнил фамилию похожего артиста, как магистр пригласил его в апартаменты.

– В целом прогноз удачный, – без предисловий заявил магистр, когда оба присели на роскошный кожаный диван.

Синкин расцвел улыбкой.

– Я мог бы предать это и по телефону, но существуют нюансы, о которых вы должны знать.

Так и знал, – напрягся Синкин. – Сейчас начнет воду лить…

– Воду в ступе толочь не буду, – словно прочел его мысли Мармаров. – Скажу прямо – ваша победа падает лишь на тринадцатое марта.

– Как это – на тринадцатое?! – вскочил Синкин. – Выборы назначены на одиннадцатое. Пройдут в один тур. Результат огласят утром двенадцатого. Наш посредник передал вам все необходимые даты, включая время и место моего рождения.

Мармаров поморщился после слова «посредник».

– Арсений Данилов – журналист, и к тому же мой друг, – бросил выразительный взгляд Мармаров. – Исходные даты он передал мне в точности. Что же касается дня выборов – это не ваш день. А вот 13, во вторник, можете праздновать победу: Юпитер образует точный трин с вашим Меркурием. А Меркурий – у вас в зените. Впрочем…

Синкин присел на краешек дивана и замер. Он вновь попал под обаяние астролога.

– Складывается картина, – поглаживая подбородок, задумчиво продолжил Мармаров, – что результат голосования не сыграет для вас важную роль. Тут отчетливо проглядывает некая тайная поддержка и кулуарное решение.

– Вы хотите сказать, что меня назначат мэром? – подался вперед Синкин. – Но это невозможно. В текущем году, по крайней мере, – едва слышно добавил он.

– Послушайте, уважаемый…

– Синкин.

– … уважаемый Синкин… Уважьте и мое время. Звезды не знают слов «мэр», «депутат» и даже «президент». Речь идет о вашем заветном желании. Так?

– Та-ак…

– И оно исполнится 13 марта. – Мармаров сухо кивнул и поднялся.

Жуя нижнюю губу, поднялся и Синкин.

Свое раздражение он смог сорвать лишь на старинного литья чугунной решетке, ограждающей территорию здравницы. Ребро ладони сбито в кровь? Заживет!

Зато в следующий раз умнее буду, – успокаивал себя Синкин, – и никакие колдуны и маги голову заморочить не смогут. Только время потерял, да телком доверчивым себя выставил. Ха-риз-ма, – кривя губы, передразнил он свою доверчивость, – и такую чушь спорол: «13 марта»…

Семигорск

Очаровательную девушку портил беспокойный взгляд.

Олеся. Можно просто Леся, – представилась она и жестом пригласила войти.

Журналистское удостоверение она проигнорировала, признав во мне репортера «Кавминводских вестей»

Неказистый с виду домик сиял внутри чистотой, короткие тюлевые занавески окрасились в пурпур предзакатного солнца. Я прошел за ней в комнату, значительную часть которой занимало старинное концертное пианино.

– Шрёдер? – узнал я известную марку поставщика Его Императорского Величества и развел в стороны изящные бронзовые канделябры, висевшие над клавиатурой.

Грош цена моей репортерской хватке – впервые я не знал с чего начать.

– Вы по поводу Саши? – постаралась помочь мне Леся.

Я кивнул.

– Чем могу? – вздохнула девушка.

– Когда вы видели в последний раз Александра Вальса? – поспешил я выдать одну из заготовленных фраз, лишь бы только разрядить разлитое напряжение.

Реакция Леси оказалась неадекватной. Она густо покраснела (умеют же еще смущаться наши красно-девицы), резко отвернулась к этажерке. Ее узкие нервные пальцы стали перебирать корешки нотных сборников.