Рита Тальвердиева - Найти меломана!

– Первое! – невозмутимо отчеканил Мармаров. – Синкин приложит определенные усилия, чтобы имя Меломана больше не трепали… Кстати, как его имя? Запамятовал.

– Александр. Александр Вальс.

– Ну да. И в фигурантах ходить Сашке нечего. Пусть новоявленный мэр подстегнет следствие, иначе… – замялся Мармаров, пытаясь подобрать верное слово.

– Иначе Меломан наломает еще дров, – понял я Мармарова, кивнув в сторону еженедельника, где сообщалось о погроме универсама. – Не сладко в бегах-то…

– Вашему мэру подобная благотворительность будет на руку, – согласно закивал Мармаров. – Следует сообщить ему о меценате из Мюнхена, о его фонде в помощь молодым талантам России, о том, что такими талантами не бросаются. А гений-то родом из Семигорска… Слава о добрых делах нового мэра тэ-тэ-тэ… Ну, вы лучше меня распишете, yes? – с улыбкой оборвал себя Мармаров.

– Off course, – дурашливо рявкнул я и поднял руку, салютуя мэтру.

– Второе, – избавившись от шелухи междометий, он вновь вошел в жесткий каркас ритма. – Я прерываю отпуск. Уже поменял билеты. На 22-е.

Хорошо, что подо мной оказался стул. Но подпорки для челюсти не оказалось. Я смотрел на него, раскрыв рот, а язык примерз к нижним зубам.

– Дела, – отмахнулся он. – Надо возвращаться в Москву.

– Что-то личное? – пробормотал я, чтобы не молчать.

Он помотал головой.

– Скоро выборы, – доверительно добавил Мармаров. – Требуется моя консультация.

– Допустим, не скоро, – уже пришел в себя я. – До декабря целых восемь месяцев…

– И это говоришь ты, политтехнолог со стажем, – улыбнулся Мармаров. – С беспристрастностью кое у кого проблемы…

– И какая же партия вас ангажировала? – постарался я не остаться в долгу.

– Почему обязательно «партия»? – заинтриговано протянул Мармаров.

– Неужто сам…

– Расслабься, парень. Давай без имен. Я их не называл. И называть не собираюсь. Короче, надо возвращаться. Увы…

– Что ж, – с грустью пожал я плечами. – Работа есть работа….

– Ну, Сеня, ну, провокатор… Ладно, открою тебе душу. На пороге время редких констеляций небесных тел. Одно лишь транзитное соединение Юпитера с Плутоном чего стоит. И Восходящий Узел на целых полтора года поселится в Водолее. Контеляция обещает: это скажется во имя и во благо России. В такое время интересно и жить, и работать. Мне пора, ничего не поделаешь, – улыбнулся Мармаров.

– А как же наши местные выборы?.. – Решил я вернуть магистра в день сегодняшний.

– А то вы сами не видите, – вдруг с юморным одесским акцентом произнес Мармаров и ткнул пальцем в цветное фото с места убийства несостоявшегося мэра. И все это объяснимо, – со вздохом заключил он. – Мартовские иды, отягощенные двумя затмениями – наихудшее время для выбора. Любого – политического, личного… Что во времена Цезаря, что в наши суетные дни. Время тотально проигравших. Когда Восходящий Узел проходит через знак Рыб – время искать убежище, а не рваться в бой. Даже тот, кто выхватил в это время пальму первенства, должен выдержать в течение года экзамен. И не один… Лишь имеющий тайные знания, либо иные тайные, заповедные рычаги и выплывет.

– Это вы о Синкине?..

– Скорее, о Кривошееве… И о тех, кто в марте 2006 и 2007 годов взвалил на себя ту или иную ответственность. Выборы, как и Пасха, не должны устанавливаться в раз и навсегда определенный день.

– ?!

– Я бы нынешние весенние региональные выборы, – он вновь кивнул в сторону газеты с сообщением об убийстве Сухова, – провел бы в апреле.

– И Сухов бы ожил? – усмехнулся я.

Тот, кто «заказал» Сухова, нашел бы другой выход. Либо – сам Сухов разобрался бы с раздраем проблем; возможно, избрал бы иной вектор развития. Вариантов с оптимальным исходом много, когда находишь верную точку отсчета…

Смотрины в кабинете у Степиного брата – Лехи проходили в узком кругу: сам Леха с подругой Асей, шеф-повар Гиви да Степка. Пока Леха мазнул скептическим взглядом по слегка изможденному лицу гостя, Аська мгновенно успела оценить и его ладную фигуру, и длинные чуткие пальцы и изысканной формы чувственные губы. Да, лет через пять заматереет пацан, раздастся в плечах – классным мужиком станет, – вздохнула про себя Аська, невольно сравнивая его с коренастым коротконогим Лехой. А лысый Гиви меж тем незаметно усмехался в свои роскошные усы, читая как открытую книгу Аськины мысли. Степке же ничего не оставалось, – как «держать кулаки» за своего новообретенного друга.

Здесь же находился компактный кабинетный рояль. Вопросительно кивнув в сторону рояля, Меломан получил от хозяина «добро». Вот теперь Степка расслабился: хоть Леха и сам сечет в музыке и даже классно рвет душу аккордами, но до Меломана ему далеко. Сейчас это он и сам увидит, – Степка не заметил, как улыбка тронула его губы.

Джазовые импровизации разбавляли поочередно поппури из хитов последнего десятилетия. Но когда Меломан легко подобрал заказанную ему «Мурку», «Облака», а также позднего Высоцкого и раннего Галича, Леха дернул вверх большой палец.

– Наш человек! – провозгласил наблюдательный Гиви и дал кому-то энергичную отмашку:

– Заноси!

В мгновение ока на длинный приставной стол услужливые официантки накинули вышитую розовым белоснежную скатерть, поставили столовые приборы.

И полилась изысканная импровизация тонких яств и богатых напитков. Теперь наступил черед изумляться и Меломану. В белом вине плескались раковые шейки, на серебряном блюде томились обжигающие ломтики шашлыка из осетрины, неземное блаженство обещали лепестки говяжьего языка и ярко розовой семги. С явным кавказским акцентом затянули застольную шоколадные бусины лобио и спеленутая виноградными листьями ароматная долма с белоснежной подливой из мацони, засверкали рубинами щедро рассыпанные на поджаристом говяжьем фарше зерна граната.

Дирижером этого пиршества был единогласно провозглашен все еще усмехающийся в усы Гиви. Упругие душевные тосты тамады держали ритм, струящиеся ароматы все подносимых блюд кружили головы, изысканные вина из прасковейских виноградников склоняли к вдохновенной импровизации. Симфония застолья еще жарче задышала энергетикой желанья.

Спустя два часа пир завершился сладкоголосой кодой: был подан изумительный десерт. Но, как показало время, смотрины еще не закончились.

Леха вдруг доверительно зашептал в ухо Меломану:

– Степан толковал, что ты продвинутый маг?

Нечаянная оторопь отразилась на лице Меломана. Но он лишь слегка пожал плечами.

– Ну-ну, – как бы поотстал Леха и вроде сменил тему:

– Эх, знать бы как завтра скачки пройдут. Я поставил 10 тысяч на свою вороную. Может, переиграть? – выстрелил вопросом Леха и трезвыми глазами впился в его лицо. Это был явно провокационный вопрос.

– Не уверен – не обгоняй, – бросил Меломан, подходя к роялю.

Вначале руки беззвучно легли на клавиатуру и будто прислушались. И – пошло-поехало. В веселой беззаботной мелодии Леха узнал родимую ауру пред заездом – лишь где-то в басах упрямо пульсировал обнаженный нерв. Леха явно прочувствовал свою вороную – красавица летела изо всех сил и… Победный гонг провозгласил ее первой…

Скидывая упорное наваждение, Леха помотал головой.

– А если, – забормотал он, – я поставлю на нее все свои деньги?..

На него во все глаза смотрела Аська, а Гиви поочередно переводил ошарашенный взгляд с одного на другого. Бесполезно – он так ничего и не понял.

Зато днем позже Леха вернулся со скачек по-страшному возбужденный. Его сон-наваждение исполнился один к одному. В тот же восхитительно-шальной вечер Леха взял Меломана под свое крыло. Вчерне родилась и новая развлекательная программа под кодовым названием: «Сыграй мою судьбу…». Меломана все устраивало: отдыхать в клубе будут только ночью и только свои.

Шанс сам плыл в руки. В тот день он вновь раскрыл старинную книгу в ажурном серебряном окладе – нечаянную спутницу его невольных скитаний. Иллюстрации графика от бога – Гюстава Доре – дышали героикой небес, рассказывая о нашем, о земном.

Два плоских цвета – черный, белый.

А сонм оттенков уже вдыхает жизнь в объемную графику: задышало вдруг жаром роскошное палестинское небо, заструился ласковый ветер, заклубились фантастическими грезами облака…

За почерневшим от времени окладом вдруг сдвинулась темная пластина.

Сломал?! – расстроился он. И осторожно потряс тяжеленной книгой – сквозь тончайшую щель выпал… мини-диск. Обычный, копеечный и, как оказалось чуть позже, – убийственный. Просмотр занял меньше минуты – бомба на Кривошеева, компромат! Страшное откровение дохнуло ему в лицо. Отдельные части мозаики наконец-то сошлись. Уничижительная компра на Кривошеева. В его дорожной сумке. В книге убитого букиниста – ближайшего соседа расстрелянных Павла и Ольги…

Догадка вынырнула поплавком из глубин подсознания: вот он – мотив! Вот он – истинный фигурант зверских убийств: Кривошеев!